обходит некоторые темы стороной, стоит только лишь немного их коснуться. Ну что ж, у каждого могут быть секреты, у священника тоже. Не его, виконта, дело в них копаться.
– Который час? – спросила Лоретта некоторое время спустя, и отец Анри сообщил ей, что нет еще и трех пополудни, чем очень удивил девушку. – Мне казалось, этот день начался лет сто назад! Однако через некоторое время нужно отправляться обратно в Париж. Брат будет волноваться.
– Я готов сопроводить вас, едва вы сможете пуститься в путь, сударыня, – поклонился Дориан.
За последующий час со стола пропали остатки еды и опустели еще две бутылки.
– Дай бог, чтобы сегодняшнее приключение никак не сказалось на вашем здоровье! – озабоченно произнес Дориан, глядя, как горят щеки Лоретты.
– Думаю, что все обойдется. – Девушка встала с места, приблизилась к клавесину и откинула крышку. Ей нужно было куда-то упрятать волнение, которое она чувствовала. Приключение оказалось… больше, чем приключением. Лоретту совсем не заботило, что Арсен скажет по этому поводу. Она даже не считала, что следует ему докладывать о происшествии. Это ее, только ее. С ней никогда еще такого не приключалось, и пусть она была на волосок от гибели, все равно день получился превосходный – ведь виконт находился рядом.
Они остались в комнате одни. Отец Анри, этот волшебный человек с замашками юного задиры, покинул их некоторое время назад и возвращаться не спешил. Лоретта нажала несколько клавиш и довольно кивнула, найдя доказательство своим умозаключениям. Отец Анри явно не провел всю жизнь в келье. Она помнила, как он говорил с Бланш. Впрочем, мысли о священнике быстро испарились, уступив место размышлениям о виконте де Бланко, молча сидевшем в кресле. Однако его молчание Лоретту не тяготило: оно было само по себе особым разговором.
– Превосходный инструмент, – отметила девушка. – Главное, что не стоит без дела.
– Откуда вы знаете? – осведомился Дориан.
– Здесь лежат ноты. Причем я учила эту песенку две недели назад, она совсем новая, – пояснила мадемуазель де Мелиньи. – Виконт, вы играете?
Дориан неохотно сознался:
– Да. Хотя в последнее время все реже.
– Вы не сыграли бы для меня? – негромко попросила девушка.
Скрипнула дверь.
– Ах, святой отец. – Лоретта была немножко раздосадована. – Это ваш инструмент? Или прежний обитатель кельи увлекался музыкой?
– Я умею играть, мадемуазель. – Отец Анри с поклоном положил на кровать приведенное в порядок платье Лоретты и высушенную накидку. – Догадываюсь, что и вы – тоже. Но сейчас у нас нет возможности насладиться вашим искусством. Думаю, вам лучше оставить аббатство до того, как начнет темнеть. Париж неподалеку, но мало ли что. Переодевайтесь, сударыня, ваш наряд готов.
Лоретта не без изумления разглядывала собственное платье. Создавалось впечатление, что ее костюм для верховой езды совершенно не пострадал. Ткань была не только скрупулезно вычищена, но и отутюжена, шнурки, разрезанные во время переодевания, находились на привычных местах…
– Я и не ведала, что господа монахи обладают столь многообразными талантами! – рассмеялась Лоретта.
Отец Анри уже раздвигал в углу раскладные ширмы и снимал с противоположной стены большущее зеркало.
– Какая внимательность! Я не забуду этой услуги, сударь! – девушка улыбнулась и прошла в огороженный угол.
Отец Анри через верх подал ей платье.
Дориан тем временем рассматривал содержимое горшочка.
– Приятно пахнет! – заметил он.
– Еще и здорово помогает. Испытайте прямо сейчас, и вам незамедлительно станет легче. Вот чистая тряпица, чтобы перевязать рану. – Святой отец протянул выбеленный отрез, сильно смахивающий на видавший виды дорогой батистовый платочек.
Лоретта шуршала юбками, осознавая, что у нее возникли некоторые проблемы. Обычно их без труда решала горничная, однако здесь горничной не наблюдалось. Отчаявшись справиться сама, девушка опечаленно вздохнула.
– Кажется, я понял, мадемуазель! – Отец Анри быстро сообразил, в чем дело, и поднялся с места. – У вас появились затруднения? Я могу чем-то помочь?
– Пожалуй, можете… – нерешительно сказала девушка. Она самой себе не хотела сознаваться, но ее потаенным желанием являлось то, чтобы ей помог виконт. Это было в такой степени непристойно, что Лоретта запретила себе думать об этом.
– Я не мужчина, мадемуазель, я – священник! К тому же через пару месяцев мне стукнет семьдесят. Поэтому ваша гордость и честь в полнейшей безопасности! – самым нежным тоном заверил отец Анри.
Не похоже, что возраст так уж гнетет жизнерадостного святого отца, подумалось Дориану, но вслух он этого, естественно, произносить не стал.
– Но все же… – продолжала колебаться Лоретта.
– Именно потому, что наличествует это «все же», я вполне справлюсь с тем, чтобы затянуть вам корсет! – парировал священник.
Лоретта засмеялась серебряным колокольчиком и отодвинула ширму.
Не прошло и пяти минут, как ее туалет был завершен.
Дориан собрался еще быстрее. Его костюм, также высушенный и абсолютно целый, доставили вместе с платьем Лоретты.
Через четверть часа два всадника покинули стены гостеприимного аббатства.
Глава 13
На обратном пути Дориан вел лошадь Лоретты, и ехали они черепашьим шагом – виконт предпочитал не рисковать. Лоретте было и жалко его немного, и капельку смешно, но основное чувство, которое она испытывала, – это всепоглощающая нежность к мужчине, так защищающему ее.
Что это и откуда возникло, Лоретта опять не могла объяснить. Она свыклась с тем, как ее сердце откликается на присутствие Гаспара, но о своем вероятном женихе девушка не вспоминала с утра.
Дориан, очевидно, по-прежнему считал себя виноватым, а Лоретта не знала, как ему объяснить, что этот день нисколько не кажется ей испорченным и приключение с рекой – не роковая ошибка шевалье, а результат ее собственного поведения. Потому она преувеличенно охотно щебетала о пустяках, однако Дориан все равно отзывался односложно. В келье у отца Анри он разговорился, но теперь вновь закрылся. Лоретта растерялась, не представляя, что делать, и в конце концов замолкла.
– Виконт, я не знаю, чем вас развеселить, – наконец произнесла она, когда они уже почти подъехали к заставе. – Вы ни в чем не виноваты.
– Прошу прощения, мадемуазель, у меня на сей счет другое мнение, – возразил Дориан. – Когда я мог бы побеседовать с вашим братом?
– Нет! – почти выкрикнула Лоретта и, взяв себя в руки, добавила уже тише: – Брату я все расскажу сама, если посчитаю необходимым. А вы, кажется, обмолвились, что должны ехать обратно в Версаль. Вот и отправляйтесь туда, объяснение с Арсеном оставьте мне, если оно вообще понадобится.
Она обернулась и поймала взгляд Дориана – очень необычный, изучающий. Как будто до сих пор он полагал, что перед ним полудрагоценный камень, но, протерев его тряпочкой, обнаружил алмаз.
– Сударыня, – неторопливо произнес виконт, – я даже не знаю, что на это ответить.
– Не нужно никаких слов. – Лоретта с удовольствием отметила, что победа в споре осталась за ней. – Давайте побеседуем о чем-нибудь приятном. Например, меня крайне заинтересовала персона нашего радушного святого отца.
Де Бланко не был убежден, что Анри де Виллуан – такая уж приятная тема для обсуждения, но ничего взамен предложить не мог, поэтому поддержал:
– Да, очень необычный образ для священника.
– О да! Именно такие вот исповедники служат поводом для сплетен. Мне кажется, что в молодости он сражал прихожанок наповал и дамы падали к его ногам, как осенние листья, – рассмеялась Лоретта.
