приключение.
– Я вернусь через два часа, – сообщил Седрик, не слезая с седла, – и сопровожу мадемуазель де Мелиньи обратно в Версаль. Надеюсь, вам хватит этого времени, чтобы наговориться. – Ухмыльнувшись, шевалье де Кератри повернул коня и скрылся в лесу.
Дориан привязал лошадку Лоретты к коновязи рядом со своим конем и, взяв девушку за руку, повел ее в дом. Ни слова пока не было произнесено, однако Дориан испытывал волнение, будто перед первым свиданием.
В охотничьем домике горел огонь в камине, на столе были выставлены нехитрые угощения – холодное мясо, фрукты, вино. Дориан отпустил руку Лоретты и шагнул к столу.
– Вы хотите есть, мадемуазель де Мелиньи?
– Нет, – тихо ответила девушка, и виконт повернулся к ней. Лоретта уже успела развязать тесемки плаща и бросила его на стул.
Проклятый мужской костюм. Зрелище стройных женских ног, обтянутых длинными чулками, ввело Дориана в ступор. Камзол оказался коротким, всего до пояса, да еще и расстегнутым на груди так, что прекрасно видно было и тонкую батистовую рубашку, и все, что под ней. Без корсета это «все» смотрелось поистине роскошно.
«Эта женщина настолько еще неискушенна, что сама не понимает, какое впечатление производит на мужчин. Но мне от этого не легче».
– Виконт, я подумала, что вам плохо, и приехала… Понимаете, я… – Дориан молчал. – Я получила записку, прочитала…
– И что, мадемуазель? – Виконт оперся рукой о спинку кресла.
– Я…
Теперь замолчала и она. Говорить о главном Лоретта не могла, не смела.
В молчании прошла минута, другая.
А потом они взглянули друг другу в глаза. И в следующий миг руки девушки уже лежали на плечах Дориана, виконт сжимал ладонями ее голову, и они упоенно, не страшась никого и ничего, целовались.
– Ох, Дориан… – прошептала Лоретта, позволяя рукам любимого обвиться вокруг ее талии и впервые называя его по имени. – Боюсь, что я доставлю вам мало радости. Я, наверное, не та женщина, которая может дать вам счастье. Я… вы ведь понимаете…
Уголки красивых губ Дориана чуть дрогнули.
– Тот, кто вбил вам в голову такую ерунду, болван! – слегка охрипшим голосом сказал он, вновь склоняясь к губам девушки. – А если это были вы сами, прекратите так думать немедля!
– Нет, я и вправду… – Лоретта все пробовала что-то объяснить, хотя сама уже забыла – что. Она ведь приехала поговорить, только поговорить… Однако в глубине души она с самого начала знала, к чему стремится. И эта кровать, стоящая в углу и накрытая шерстяным покрывалом, – она здесь тоже не случайно…
– Значит, я сделаю все для того, чтобы убедить вас в обратном! – Дориан пресек все ее старания возразить старым, как мир, способом. Голова Лоретты откинулась назад, затылок опустился на ладонь виконта. Алмазная шпилька, поддерживавшая волосы, не выдержала, со звоном упала на пол. Каштановые пряди водопадом хлынули на плечи, на спину…
Седрик помогал юной искательнице приключений облачаться: эта процедура вымотала ему немало нервов и довела почти до белого каления. Дориану досталась гораздо более приятная и быстрая миссия. Девушка, захваченная поцелуями, ничего не замечала. Когда легкий сквознячок коснулся ее кожи, заставив вздрогнуть, крючки были расстегнуты, а ворот рубашки распахнут так вольно, что уже почти ничего не скрывал.
Щеки Лоретты залил густой румянец, она бессознательно попыталась прикрыть наготу рукой. Но ее ладонь замерла, наткнувшись на пальцы Дориана.
– Что-то не так? – еле слышно спросила девушка, испугавшись и опуская ресницы.
– Я любуюсь… – ответил виконт, бережно отводя узенькую ладошку в сторону. В янтарных глазах сияли неприкрытый восторг и нежность. Впрочем, там было что-то еще. Влекущее. Лишающее рассудка. Безымянное – и оттого еще более притягательное. Оно с невероятной силой всколыхнуло сладостную, томящую волну, преследовавшую Лоретту несколько суток кряду. Противиться искушению оказалось немыслимо, и девушка уступила без боя.
Через четверть часа в окно охотничьего домика заглянуло любопытное послеобеденное солнце. Оно следило за ходом вечного сюжета: он и она, поглощенные любовной игрой. В его лучах каштановые волосы Лоретты пылали огнем, блики играли в распахнутых карих глазах, «зайчики» пробегали по изящной шее, по тонкой руке, откинутой в сторону…
Лоретта трепетала, с каждой секундой наслаждаясь все больше и больше. Ее подхватило и понесло куда-то, она уже совсем не владела собой. Всякое благоразумие исчезло, и с губ сами собой начали срываться стоны. Каждая жилка в теле требовала ласки – и получала ее.
Девушка не заметила, как ласка обратилась в нежную настойчивость, а настойчивость – в сдержанную страстность. Руки и губы Дориана превращали ее тело в раскаленный поток, сводили с ума. «Ах, как жарко…»
Янтарные глаза виконта де Бланко были темны от желания. И прядь, прилипшая ко лбу, давно развилась.
Господи, что он делает?!
– Дориан, я с ума сойду! Прекратите!
– Но мне казалось, что именно этого вы и хотели…
– Я… Нет!!!
– Нет – в смысле прекратить?
– Нет, продолжайте!!!
«Янтарные… глаза… как жарко… жарко как…»
Ее пальцы заблудились в волосах Дориана, а его губы то исступленно целовали ложбинку между ее грудей, то срывали очередной полувздох-полустон с ее губ, то касались мочки уха, шеи, опять груди, родинки на талии…
У Дориана были чуткие руки – руки отменного фехтовальщика. Руки музыканта, который, садясь за клавесин, становится чародеем.
Сейчас инструмент – это она сама. Лоретта.
…И пришла не боль, а безумная, перехлестывающая через край радость от сознания того, что теперь она целиком, без остатка принадлежит любимому человеку. Она женщина, счастливая и желанная. Теперь Лоретта поверила, что все будет хорошо.
– Можно я скажу все, что думаю о тебе? – прошептал он ей на ушко, когда оба в утомлении откинулись на подушки.
– Все? – Лоретта улыбнулась. – Давай я угадаю. Ты хочешь сказать: хорошо, что я приехала, верно? – она приподнялась на локте, и лицо ее стало серьезным. – А я хочу сказать, что теперь даже благодарна брату и деду, которые восстанавливали меня против тебя. За то, что могу быть с тобой и ничего не опасаться. И еще я хочу поблагодарить бога. Его воля позволила мне сберечь то, что обычно стараются отдать любимому.
Дориан крепко обнял ее и прижал к себе.
– Любимому? – переспросил он, точно дразня девушку.
– Глупый! – кулачки Лоретты уперлись в грудь Дориана. – Конечно, да!
Они повторяли друг другу все те клятвы, которые обычно говорят влюбленные, до тех пор, пока Лоретта не задремала, положив голову на его плечо.
Виконт смотрел на девушку и ощущал, как к горлу волной подступает нежность. «Как ты прекрасна, возлюбленная моя…»
Будить ее не хотелось. Пусть поспит хотя бы час, прежде чем он вынужден будет посадить ее на лошадь. Он не сможет даже проводить ее…
Глава 20
Утро оказалось восхитительным. Когда Дориан, Седрик, Николя и его секундант, меланхоличный
