ужас достопочтенного майора.
– А как поступили бы вы, мадам? – Юноше показалось, что графиня посмеивается над ним.
– Я всегда предпочитала правду, даже если иногда она бывает мучительной. Те, кто вас любит, вас поймут и примут, а до остальных вам не должно быть дела.
– Вы правы, я сам думал так, но не знал, с кем посоветоваться, – с облегчением отозвался юноша, довольный, что его мнение совпало с позицией графини, и уже готовый принять решение.
– Главное, не торопитесь и хорошенько продумайте, что и кому вы скажете, чтобы не очернить майора. Он не заслуживает той волны гнева, которая прольется на него со стороны моей невестки и ее приспешниц.
– Майор и я были удивлены, но ее светлость графиня, мисс Марч и их дорогие подруги не стали относиться ко мне суровей. Вероятно, это известие их не задело – я слышал, что сердце мисс Марч несвободно.
– Надо же, вы хотите сказать, что у нее есть сердце? – Сарказм графини вполне объясним, учитывая ее отношение ко всей этой компании. – Это весьма странно, на самом деле моя невестка должна была в гневе сокрушить Дримстоун-холл, а мисс Марч – сплясать на ваших костях. Если только…
Ее светлость задумалась, и Джеймс не посмел прервать размышления своей вновь обретенной наставницы, которую готов был полюбить как родную бабушку, ведь ее у него никогда не было, так как обе они ушли из жизни еще до его рождения.
– Если только она не догадалась или не была посвящена в тайну вашим опекуном, – наконец произнесла старая дама.
– Нет, это совершенно невозможно! Майор Дилан не стал бы говорить кому-либо о нашей идее! – с уверенностью возразил юноша.
– О своей идее, хотите вы сказать. Что ж, возможно, ее интуиция интриганки помогла ей понять истину, и мисс Марч успокоена и намеренно проявляет к вам дружеские чувства, не опасаясь более слабых или недогадливых конкуренток.
Джеймс согласился с утверждением графини, что, если один человек измыслил что-то, другой всегда способен раскрыть план путем наблюдений и рассуждений. Но ее светлость Розамонд Рэдволл не собиралась уделять много внимания графине Теодоре или мисс Корделии, если только последняя не составляла центр помышлений молодого человека. Это пожилая дама и намерена была выяснить немедленно.
– Оставим их плести свою паутину и вернемся к вам. Самый лучший способ прервать игру – сделать заявление во время будущего праздника. Для этого стоит привлечь мою внучку и Марка – вы можете разыграть спектакль с прибытием воображаемой невесты, нарядив в женское платье кого-либо из их друзей и обставив все в виде недурной шутки. Гости посмеются, автором замысла сочтут Марка или Тайгера, а вы будете выглядеть только исполнителем их дьявольских замыслов, не устоявшим перед их убедительностью.
– Возможно ли, что я так легко отделаюсь? – недоверчиво переспросил мистер Уайтинг.
– Разумеется, они уже прославились своими забавами, а вы, в силу скромности, не могли устоять. Вас обвинят разве что в излишней покладистости, а майор вообще останется ни при чем. Разве что вы хотели бы признаться в этой невинной лжи не публично, а рассказать кому-нибудь приватно? Кому-нибудь, кому неловко будет услышать новость в большой компании?
Сэр Джеймс только обреченно кивнул – каждая фраза графини была исполнена проницательности, какую дают только прожитые годы наблюдений за людьми.
– Что ж, вам ничего не мешает рассказать ему… или ей завтра, накануне праздника, к тому же – рассказать все как есть.
– Вы думаете, она простит меня? – Юноша не имел более желания скрывать свои мысли, так вдохновила его идея графини.
– Если вы не сделаете этого – вы и не узнаете. Вперед, и не страшитесь, если она – та, о ком я думаю, она вас простит, она просто не умеет не прощать. А теперь ступайте к моим внукам и договоритесь с ними об изменениях в ходе вашего праздника.
Джеймс с благодарностью поцеловал руку старой даме и вышел, гадая, кого из леди она имела в виду – судя по озвученной характеристике, их мысли совпали. Значит ли это, что его интерес заметен и другим, и самое главное – графиня Розамонд не сказала, как, на ее взгляд, относится к нему эта юная барышня, но все же немного ободрила. Ему даже показалось, что, прощаясь, графиня ему подмигнула.
Рассказать все Полли и Марку ему теперь было совсем просто. Молодое поколение Рэдволлов пришло в полный восторг, и новый план они тут же продумали со всеми деталями. По словам Марка, так не веселился даже старый лорд Дримстоун, и Джеймс будет его достойным преемником. Покинув друзей, мистер Уайтинг направился в сторону приходской школы, на ходу раздумывая, не лучше ли ему объясниться письменно – вроде бы на сегодня ему уже достаточно откровенных разговоров. Но ведь она может счесть его еще большим трусом, боящимся посмотреть ей в глаза, а этого нельзя допустить.
И лорд Дримстоун решительно распахнул дверь в помещение, откуда слышна была нежная мелодия. – отпустив учеников, мисс Браун играла для себя.
29
Гости лорда Дримстоуна находили праздник превосходным, даже те, кто в последнее время не слишком привечал хозяина дома. Джеймс выглядел сияющим, Полли и Марк, как главные помощники, успевали и веселиться, и хлопотать вокруг самых привередливых гостей, чтобы вовлечь их то в какую- нибудь игру, то в задорный танец.
Майор Дилан выглядел равнодушно-приветливым, и только пристальный взгляд заметил бы, насколько он недоволен. Впрочем, обществу было не до того, чтобы интересоваться майором, и только одни внимательные глаза следили за ним с насмешливой тревогой – миссис Браун.
Алисон знала о многом и кое о чем догадывалась, и то и другое, в ее представлении, не могло доставить мистеру Дилану радости. Он не приближался к ней, но все время находился в поле зрения, так как круг людей постарше старался держаться подальше от компании молодежи из боязни быть вовлеченными в их забавы, не подобающие почтенному возрасту.
Старая графиня в нетерпеливом ожидании поглядывала на часы, испытывая волнующие чувства заговорщицы, делающие ее моложе и веселее.
Наконец подали сигнал к началу концерта, и большая часть гостей собралась в обширной зале, с удобством расположившись на множестве сидений, принесенных со всего дома. Выступление приходских детей было принято с умилением, Джона Кастома и Марка на бис попросили исполнить балладу о шуте и менестреле, уже ставшую их визитной карточкой, но роль красотки на этот раз досталась польщенной мисс Марч, тогда как Конни Кастом в зале не было видно. Мистер Уайтинг исполнил под невесомый аккомпанемент Дженни парочку своих стихов, уже не скрывая их авторства, чем заслужил аплодисменты и просьбы некоторых леди записать их им на память.
После ряда других номеров, более или менее удавшихся, гости, уже несколько утомленные музыкой и пением, стали подумывать о том, что хорошо бы перейти в столовую.
Переждав аплодисменты, поощрившие выступление очередной леди, перед публикой появился Марк Рэдволл. Его таинственный вид сразу ободрил зрителей, знавших, что от юноши можно ожидать чего-нибудь поинтереснее, чем ода или романс.
Приветствовав публику легким поклоном, Марк одной своей лукавой, предвкушающей улыбкой прекратил новый гул аплодисментов, добившись абсолютной тишины в зале.
Будущий граф после женитьбы выглядел гораздо счастливее, чем его отец, и был так молод и хорош собой, что не одна леди завистливо вздохнула, покосившись на диванчик, где вольготно располагалась его супруга, отнюдь не ставшая стройнее после свадьбы, несмотря на активный образ жизни. Но, надо заметить, легкий вздох мисс Браун не присоединился к общему хору.
Убедившись, что внимание аудитории принадлежит ему безраздельно, Марк произнес:
– Уважаемое собрание! Я позволил себе занять место выступающих лишь на пару минут и потом готов уступить его нашим талантам, но перед этим позвольте мне сообщить вам преприятнейшую новость.
Дамы постарше воззрились на Полли, пытаясь определить, стала ли ее обширная фигура за прошедшие три месяца еще круглее, молодежь замерла в ожидании приглашения на бал в поместье Рэдволлов, но оратор обманул ожидания и тех, и других:
