высоким и мускулистым даком, одетым подчеркнуто не по–римски.
– Это Клев Лонгин, – подсказал Луций. – Считает себя будущим вождем племени. Впрочем, вполне вероятно, что он достигнет желаемого. Если, конечно, сумеет уговорить Титанию стать его женой. Вернее, я бы сказал, выбрать его в мужья.
Луций и Лар стояли в тени колонн и оставались не замеченными пирующими. Лар Элий внимательно осмотрел атрий и снова удивился тому, насколько все осталось неизменным за пять лет. Кажется, даки не хотели расставаться с удобствами и роскошью Рима, несмотря на то что так долго сопротивлялись Империи. Если не замечать тех немногочисленных гостей, что были облачены в длинные рубахи и штаны, заправленные в высокие мягкие сапоги, можно легко счесть, что оказался в Риме, в доме богатого патриция. Такова уж непоследовательная человеческая природа: яростно сопротивляться тому, что тебе навязывают, но с удовольствием пользоваться тем, что можно считать захваченным в бою. Атрий освещался горящими чашами, плавающими в имплювии, а бесконечное звездное небо служило крышей. Строгие колонны с простыми греческими капителями окружали атриум, отделяя освещенное пространство от теней, скрывающих стены.
Лар Элий выступил из темноты, верный Луций шагнул следом.
– А! – весело взмахнул скифосом[8] с вином Тит Патулус. – Римляне! Ваши места за столом ждут вас!
Справа от Тита оставалось два свободных места. Лар Элий отметил это несоответствие римским обычаям, согласно которым наиболее почетные места располагались слева от хозяина. Хотя, может оказаться, что Тит сознательно усадил гостей именно таким образом. Римляне заняли отведенные им места, обменялись полагающимися к случаю приветствиями с хозяином и его приближенными, а затем уделили свое внимание блюдам, предложенным на ужин. Тут уж все было по–римски. Насколько Лар Элий успел понять, кухня даков уступала в разнообразии и изысканности римской, так что Тит, известный чревоугодник, предпочитал изменять обычаям родины.
Пока что на столе имелись лишь закуски, но и ими можно было накормить небольшую армию: лук зеленый и репчатый, салат, тунец, перепелиные яйца с рутовым листом, несколько видов сыров, оливки, лучший белый хлеб, выпеченный в открытых печах, улитки в лимонном соусе, что–то еще, все охватить взглядом и запомнить было невозможно. Лар Элий и его ветераны предпочитали простую пищу, к какой привыкли во время службы: мясо, какое удавалось добыть, пшеничная каша, полба, мангольд, ячмень, твердый козий сыр, хорошее, но недорогое вино. Сейчас в лагере готовили жены ветеранов, а они по большей части были из даков, так что пища стала еще более простой, хотя и разнообразной: овощи, ягоды, фрукты. Римская Дакия, теперь уже просто Дакия – страна благодатная.
Вино, кстати, на столе оказалось отменное.
– Греческое, – поднял бокал Тит, отвечая на незаданный вопрос. – Понт в последнее время – место неспокойное, греки–торговцы стали больше продавать нам.
Лар Элий молча отсалютовал скифосом. Луций же принялся оживленно обсуждать с хозяином достоинства и недостатки греческих вин и обстановку в окружающих землях. Кажется, Тита больше интересовала политика, а вот Луция – качества вин. Лар Элий слушал внимательно, но сам участия в разговоре не принимал. Не стоит пока: как бы там ни было, он – предводитель римлян, его слово – слово командира. Не нужно давать возможности поймать себя на слове. Лар давно не вникал в политические хитросплетения. Занимаясь простыми и понятными делами лагеря, он оставил все вопросы общения с внешним миром на усмотрение Луция Веллия Рустика. Кажется, теперь придется самому разобраться во всем, неизбежно придется. Времена меняются, времена меняются.
Подоспела перемена блюд, а Луций по–прежнему обсуждал вина, не забывая об улитках, оливках и прочих видах на урожай. Слуги ловко и почти незаметно подали главные блюда: рыбу, устрицы, тушеное вымя свиньи, жареную и тушеную в меду птицу, несколько видов вина, свежее пиво. Лар взял скифос, только что наполненный слугой рубиновым вином, и пригубил. Вино оказалось неразбавленным. Крепкий народ эти даки. Подцепив обратной стороной серебряной ложки кусок тушеного вымени, Лар поместил его точно в центр тарелки и задумался. Есть уже совершенно не хотелось, вино, хоть и крепкое, не принесло облегчения. Становилось скучно.
Нежная, как дуновение ветерка, ткань коснулась плеча Лара Элия, повеяло тонкими духами, солнцем и виноградом. Он не успел оглянуться, как в поле зрения оказалось изящное запястье, охваченное тяжелым створчатым браслетом из серебра, украшенного золотой финифтью; длинные пальцы без колец придержали ткань туники, черной, как небо над головой. Высокая, бледнокожая, прекрасно сложенная девушка в шелковой тунике и серебристо–переливчатом гиматии села в ногах Тита Патулуса. Она слегка улыбнулась, одними уголками губ, легким естественным жестом поправила иссиня–черный локон, изящно спадающий на шею из высокой прически, украшенной драгоценной диадемой.
– Отец. – Девушка склонила голову перед Титом Патулусом. – Клев Лонгин. – Тут она гордо вздернула подбородок и едва наметила поклон.
Вождь даков тяжело завозился на своем ложе, но его лицо, загорелое и изрезанное морщинами, расплылось в довольной улыбке.
– Ты уже встречался с моей дочерью Титанией, Лар Элий Север, но тогда она была еще слишком юна для официального представления. Теперь же самое время это исправить. Позволь представить тебе Титанию Корву, мою дочь и наследницу.
Титания снова улыбнулась. В ее глазах был лед и черный огонь, угроза, страсть и еще что–то… неназываемое.
Лар Элий одним глотком отхлебнул почти половину неразбавленного вина, снова заботливо подлитого слугой в его скифос.
Глава 2
Подали десерт: фрукты, виноград, каштаны, молодой мед. Тит Патулус счел, что можно перейти к делу.
– Итак, Лар Элий Север, слышал ли ты последние новости? – тоном, который можно было бы счесть светским, если бы не некоторое напряжение в голосе, поинтересовался вождь даков.
– Из метрополии? – Лар покрутил в руках крутобокое яблоко и отложил на тарелку. – Слышал, торговцы продолжают ездить, несмотря на то что Рим нас покинул.
– Нет. – Тит махнул рукой. – Из метрополии – это все слышали. С востока.
– Оттуда не может быть новостей, только слухи. – Лар Элий не любил обсуждать слухи, полагая это бессмысленной тратой времени.
Клев Лонгин, до сих пор молча и мрачно рассматривавший свой скифос, вдруг вскочил с ложа и отшвырнул сосуд, расплескав вино.
– Римлянин! – рявкнул он. – Твое высокомерие – отголосок былого величия! Здесь больше нет вашей власти.
Лар Элий снова взял яблоко, внимательно изучил фрукт и откусил солидный кусок.
– Высокомерие, дак? – Лар пожал плечами. – Это всего лишь правда. С востока до нас доходят только слухи. Вряд ли кто–то из вас побывал за горами, и оттуда никто не приходил.
– Все меняется. – Тит поднял руку, приказывая Клеву вернуться на место. – Готы, уже не скрываясь, приходят в Патависсу. Пока что просто торговать и распивать сладкое вино в термополиях, но, выпив, они начинают безудержно хвастаться. Вот отсюда и слухи.
– И о чем же говорят готы? – Лар доел яблоко и вернул огрызок на тарелку.
– У них появился сильный вождь, Спанторих, который объединил несколько бродячих орд и намеревается вторгнуться в наши земли, – поведал Тит Патулус. Вид у вождя был весьма серьезный и даже озабоченный.
– Вторгнуться… – Лар Элий вздохнул. Ничего нового. – Об этом говорят уже больше пяти лет.
– Вот только Рим настолько впечатлен этими слухами, что даже ушел отсюда, поджав хвост. – Титания отщипнула от тяжелой кисти, которую аккуратно держала двумя пальцами, виноградину и
