у графа, но тогда я была сильно разочарована танцами, а сейчас предвкушала настоящее веселье. По сути, это был мой первый выход в свет, настоящий свет, не считая того несчастного бала и моей свадьбы, во время которой, помнится, я мало обращала внимания на окружающее, погруженная в свои мрачные думы.
Сейчас же я была всем довольна, и хотя замужней даме не стоило многого ожидать от бала, однако быть представленной как «ее сиятельство миссис Дэшвилл» – приятная перспектива, граф не собирался идти танцевать, так что не все сразу узнают, как выглядит его сиятельство. Я примерно представляла, о чем станут шептаться мамаши и их незамужние дочки: «Такая молодая, а уже графиня… ты гораздо красивее ее, Марианна, и наверняка найдешь себе графа или баронета… везет же всяким выскочкам!» Моя матушка никогда не позволяла себе подобных пересудов, а тетя со своим опытом сразу могла определить, чего стоила та или иная дама в плане воспитания и образованности, и ей не требовалось обсуждать это с соседками, ее вердикт обычно выносился сразу – и навсегда. Но мне было решительно наплевать (Какое чудесное выражение! Я подслушала его у младшего садовника в Эммерли, услышь его от меня миссис Добсон, она бы точно упала в обморок!) на всех этим дам и их дочек. Я неожиданно почувствовала, что гораздо приятнее быть замужней дамой, тогда никто не станет смотреть на тебя как на соперницу или товар, выставленный на обозрение, в зависимости от того, мужчина или женщина наблюдает за тобой.
Миссис Гринхауз тоже не поехала на бал, и я подозревала, что они проведут весьма приятный вечер с графом. Ну что же, это справедливо, пусть ему тоже будет хорошо, пока я развлекаюсь.
При входе в зал мы втроем являли весьма эффектное зрелище – Аннабелла в красном с черными кружевами, очевидно, и впрямь изображающая испанскую королеву, Розмари в нежно-голубом с золотом и я в светлом платье и жемчугах. Правда, Аннабелла вовсе не собиралась пропускать меня вперед, и когда распорядитель бала торжественно произнес: «Ее сиятельство графиня Дэшвилл, мисс Аннабелла Гринхауз, мисс Розмари Гринхауз», Аннабелла величественно шагнула вперед, так что публике могло показаться, будто эта дама и есть графиня Дэшвилл.
Решение пришлось принимать быстро, и, если я не хотела потерять свои позиции еще до бала, необходимо было что-то сделать, и немедленно. Без колебаний я зацепила край испанской мантильи за дверную ручку, так что красавице пришлось резко остановиться и отцепляться, приглушенно чертыхаясь, в то время как я, а за мной и Розмари уже вошли в зал.
Я услышала за собой восторженный шепот Розмари, которая все видела:
– Это было просто чудесно, я бы ни за что так не смогла!
– У меня не оставалось выбора, и, хотя это нехорошо, я должна была войти первой. – Я вовсе не была уверена, что Розмари не выдаст меня сестре, но полагала, что ей уже надоело скрываться в тени ослепительной Аннабеллы и казаться простой травинкой, неприметной рядом с пышным пионом.
– Надеюсь, она ничего не заметила, – коротко ответила Розмари.
Тут нас догнала покрасневшая от злости Аннабелла.
– Где ты застряла, сестрица? – совершенно невинно поинтересовалась Розмари.
– Тебя это не касается! – резко ответила та, очевидно и вправду не догадавшаяся о моей проказе.
«Ничего, это только начало, в пансионе я многое умела, и теперь мне только надо все это вспомнить». – Я усмехнулась про себя и принялась осматриваться.
Я вряд ли могла встретить здесь знакомых, и вся надежда у меня была на сестер Гринхауз, уж они-то наверняка кого-нибудь знали. И я не ошиблась – к нам тут же подошли два молодых человека, несколько развязных, и вертлявая рыжая девица, весьма похожая на одного из юношей.
– О, Аннабелла, наконец-то вы приехали! – вскричала девица, в то время как молодые люди целовали сестрам ручки. – И Розмари здесь, – добавила она довольно небрежно.
– Алиса Колтри, как давно я не видела тебя в свете, ты была в деревне? Твоего брата и мистера Грея я встречала недавно в опере. – Аннабелла мило улыбалась, однако ее вопрос про деревню прозвучал несколько уничижительно, так что девица стушевалась и только кивнула.
В это время один из юношей, очевидно мистер Грей, улыбнулся мне и обратился к Аннабелле:
– Мисс Гринхауз, прошу вас, представьте мне вашу подругу.
Аннабелла пожала плечами и коротко сказала:
– Эмма Дэшвилл, Уильям Грей.
Молодой человек предложил мне опереться на его руку, в то время как брат Алисы принялся рассыпаться комплиментами перед Аннабеллой, а их сестры последовали за нами.
– Кажется, при вашем появлении вас объявили графиней? – поинтересовался мистер Грей.
– Да, это так, – спокойно ответила я, не собираясь вдаваться в подробности, ибо юноша мне не понравился.
– Граф Дэшвилл – ваш муж? Если не ошибаюсь, он довольно стар, – продолжал этот назойливый повеса.
– Да, он немолод, – на этот раз мой голос был холоден, но его это не смутило.
– С его стороны очень похвально не прятать такую красивую жену за толстыми стенами фамильного замка. – Очевидно, это должен был быть комплимент, ибо он широко ухмыльнулся, да еще и сжал мне руку.
Я уже собиралась избавиться от нахала, оценив еще раз жизненную правоту тети по отношению к теперешней молодежи, но тут к нам подошел еще один персонаж. Это был весьма приятный мужчина благородной наружности, на вид лет двадцати семи, хотя я не особенно умела определять возраст мужчин. Он низко поклонился Аннабелле, потом повернулся к нам:
– Добрый вечер, Уильям. Могу я набраться смелости и представиться твоей даме?
Мистер Грей усмехнулся:
– Я сам имел честь быть представленным графине Дэшвилл всего лишь пять минут назад. Но мы уже подружились.
Голос его прозвучал как-то покровительственно, и в то же время мне послышались в нем оттенки собственничества. И тут меня посетила неприятная мысль. Этот паяц знает, что мой муж стар, и решил, очевидно, что я скучаю и охотно стану его любовницей. Он был менее симпатичен, чем его друг, мистер Колтри, и не надеялся, видимо, заинтересовать Аннабеллу. Да, этот бал с самого начала подвергал меня испытаниям, но это только забавляло и оживляло меня. Я повернулась к мистеру Грею:
– Несмотря на краткость нашего знакомства, я позволяю вам представить мне вашего друга.
Это была тирада, достойная Аннабеллы. Оба юноши уставились на меня с удивлением, а мистер Грей кисло произнес:
– Графиня Эмма Дэшвилл – барон Генри Морланд.
Барон наклонился, чтобы поцеловать мне руку, и это дало мне повод высвободить ее из-под руки мистера Грея. Очевидно, Морланд разгадал мой маневр или же достаточно хорошо знал мистера Грея, потому что тут же произнес:
– Счастлив познакомиться с вами, мадам. Не окажете ли вы мне любезность, подарив следующий танец?
Мистер Грей возмущенно воскликнул:
– Как ты прыток! Танец обещан мне.
– Не помню, чтобы я его вам обещала. Благодарю вас, сэр Морланд, и с удовольствием принимаю ваше предложение.
Отходя от помрачневшего мистера Грея под руку с бароном, я поборола искушение обернуться и еще раз взглянуть на его крысиную физиономию.
– Он, вероятно, надоел вам, сударыня? – спросил барон, когда мы заняли место среди танцующих.
– Не успел, вы спасли меня, – честно ответила я, радуясь, что барон хорош собой и прекрасно танцует.
Я могла считать, что мне повезло – танцевать первый же танец с таким изящным кавалером. Правда, я ничего не знала о нем и его репутации, но он, несомненно, был приятнее мистера Грея.
Потихоньку оглядывая зал, я заметила Аннабеллу, танцующую с приятным, но незнакомым мне мужчиной. Сестра мистера Колтри стояла в паре с мистером Греем, лицо которого выражало капризное недовольство. «Какая самоуверенность! Вот прекрасная пара для Аннабеллы», – подумалось мне.
После танца с бароном я еще танцевала, знакомилась с новыми людьми, главным образом
