доставили их сюда. – Кстати, зря ты без стука…
– Не понимаю, – ответил Черняев, – ты же знаешь, «Застава» – всего лишь наименование операции.
«Странно. А по моей информации, «Застава» – это пограничная часть под Форосом, – подумал Олег. – Один из нас – жертвенная фигура. Кто?»
– Знаю, – усмехнулся Олег. – Но меня не проинформировали, что ты тоже в деле. Вот и проверял. Извини.
Черняева удивился. Перед отлетом в Симферополь его лично проинструктировал Степанов, причем в присутствии Немезова, сообщив между прочим, что Олег в курсе всех деталей «работы». Некоторое время он колебался, не зная, стоит ли продолжать разговор, но все же решил: стоит.
– Помощник старшего повара, «правая рука» его – уже почти наш человек, – Черняев включил трехпрограммник, повернул ручку громкости до упора и, приблизившись к Олегу, зашептал ему на ухо: – Он знает только, что надо якобы временно нейтрализовать объект, чтобы вывезти его с территории под предлогом срочной отправки в Москву, в ЦКБ, из-за плохого самочувствия. Он к объекту, прямо скажем, неравнодушен, готов сотрудничать ради блага своего подопечного, но правду ему говорить нельзя. Да и вообще… правды нет. – Черняев усмехнулся и тут же потребовал: – Дай-ка пакетик.
– Какой? – сыграл непонимание Олег.
Получилось талантливо, но Черняев, видимо, знал, что делает. Олег поразился откровенному цинизму той версии операции, которую представил Черняев. Да и ее успех казался ему маловероятным. Это каким же идиотом надо быть личному повару президента, чтобы поверить в такие сказки?
– Пакетик передай мне, пожалуйста, не дури, – настойчиво повторил Черняев.
– Мне задачу поставили, – ответил Олег. – Так что моя правда одна: объект должен исчезнуть на несколько дней, а потом вернуться как ни в чем ни бывало… В Москву. Тем более, теперь уже все равно, так как наши победили, и объект ни для кого опасности не представляет.
– Ты не так понял, – перебил Черняев. – Объект никогда больше никуда не вернется. Он должен исчезнуть навсегда. И вообще, чего ты вдруг стал рассуждать о политике? Мания величия, капитан? Как старший по званию, я могу просто приказать делать то, что ты должен. Но речь идет о работе, которую я обязан выполнить или сдохнуть прямо тут под южными звездами. А я жить хочу.
– Ну и живи, товарищ майор, кто мешает? – Олег не до конца верил в серьезность Черняева. – В общем, шутка все это или нет, но я обязан связаться с Москвой, чтобы твои полномочия подтвердить.
– Понимаю, – Черняев пожал плечами. – Звони генералу. Но «лекарство» все-таки передай мне.
– Что здесь? – Олег взял в руки пакетик. – Не снотворное?
– Совсем не снотворное.
– Ты понимаешь, если мы сделаем это – нам крышка, труба, никаких шансов уйти живыми. В крайнем случае вся жизнь исковеркана. Ты понимаешь это, старший по званию?
– Вот именно – старший. Не забывайтесь.
– Черняев, прекрати свои солдафонские замашки. Не та ситуация. Повторяю тебе: шансов нет.
– Шансы всегда есть, – отмахнулся Черняев. – У нас их больше, чем у повара, кстати. Звони давай.
– То есть мы все на кулинара повесим?
Черняев демонстративно развел руками.
Мозг Олега работал с утроенной энергией. Именно в эти минуты ему предстояло принять единственно правильное решение. И он должен был остаться один, чтобы поговорить с генералом без свидетелей. А Черняев уходить не собирался – стоял, протянув руку в ожидании, когда Олег передаст ему пакетик.
Олег снял трубку и продиктовал дежурному оператору московский номер. Пока ждал, вспомнил, как, напутствуя его перед отправкой в Форос, Степанов четко и внятно произнес:
– Никому не верить, никого не слушать, если что – звони мне. Но и меня не слушай, если что-то не понравится. Операция «Застава» не подлежит никаким корректировкам в процессе выполнения. Умри, но свой долг, согласно поставленной задаче, выполни.
Это значило, что президента кровь из носу надо было доставить на пограничную заставу, сторожившую отрезок побережья в нескольких километрах от дачи.
– Слушаю, – по голосу генерала Олег догадался, что в эту ночь старик не ложился спать да и не собирался, скорее всего.
– Товарищ генерал, – Олег покосился на Черняева. – Разрешите получить дополнительные указания по операции.
– В чем дело, капитан? – Степанов явно делал вид, что не понимает вопроса, поскольку разговор наверняка слушали и даже фиксировали на пленку. – Никаких дополнительных инструкций. Надо будет – сам тебя найду. Никаких изменений в план не вносить. Повторите.
– Изменений не вносить… Товарищ генерал, прошу прощения, здесь майор Черняев…
– Проводите операцию так, как было условлено. Конец связи.
В трубке раздались прерывистые гудки. Олег старался соображать очень быстро.
«Проводить операцию как было условлено».
– Держи… – Олег протянул Черняеву пакетик.
Тот сделал шаг навстречу. Олег, словно передумав, положил яд на стол. Усмехнувшись, майор подошел ближе. Он уже собрался взять пакетик, но Олег мощным ударом бросил Черняева на пол, тут же подскочил к нему, перевернул застонавшего от боли майора на спину и защелкнул на его запястьях наручники.
– Дурак ты, кретинская морда… – прошипел Черняев.
– Тихо, тихо… – Усилием воли Олег заставил себя успокоиться.
Оглядев комнату, он поднялся, взял со спинки кровати небольшое вафельное полотенце и, превратив его в кляп, заткнул им рот майору.
Приоткрыв дверь, Олег выглянул на улицу. Ароматы и звуки южной ночи, способные вскружить голову кому угодно, подействовали успокаивающе.
«Так, – размышлял он, – у меня есть задание. Степанов его не отменил, потому что до приказа отдать пакетик он однозначно распорядился ничего не менять. Значит, я поступил правильно. Я – молодец».
Олег направился к главному зданию резиденции спокойно, даже вальяжно. Со стороны он сильно смахивал на подгулявшего командировочного, исполненного гордости за себя, умеющего красиво жить, то есть ездить по югам.
Олег поравнялся с патрулем и остановился. Закурили, разговорились.
– Парни, слыхали анекдот про Андропова? Говорят, будто из жизни. Короче, ехал как-то Юрий Владимирович к себе на дачу, и так ему стало, понимаешь, скучно, что он водителю говорит: «Дай-ка мне порулить». Ну, шофер, понятное дело, спорить не стал. Андропов сел, поехал, и тормозит его на первом же посту гаишник. Тот останавливает машину, открывает окно и строго спрашивает: «В чем дело, сержант?». «Ничего, виноват, – говорит сержант, – поезжайте». «Что за туз такой был, что ты его так быстро отпустил?»– спрашивает напарник гаишника. А тот отвечает так растерянно: «Не знаю. Но шофер у него – Андропов!».
Патрульные рассмеялись, постояли, покурили еще какое-то время.
Самое трудное было впереди – пробраться в дом, уговорить президента покинуть резиденцию и сделать это, не вызвав подозрений. Впрочем, Олег надеялся, что Горбачев предупрежден об операции.
У дверей должен был нести вахту офицер «девятки» Зверев.
– Так, кто здесь у нас? – поинтересовался Олег, разглядывая освещенное фонарем лицо молодого офицера госбезопасности.
– Старший лейтенант Зверев, товарищ капитан!
– Не понял. А вдруг я не капитан, а вдруг я засланный враг? Откуда знаешь?
– Знаю, товарищ капитан, вы ведь посты проверяли, а я все видел и слышал.
– Внимательный значит, ну-ну. – Олег совсем близко подошел к часовому и громко произнес: – Если все в порядке, тогда успехов. И гляди в оба. – И тут же добавил шепотом: – Связь?
– Все проинформированы, что десятиминутная профилактика, товарищ капитан.
– Сам на месте?
