ушей польются вопросы Ирмы. Но хамить не хотелось. Даже не потому, что это чревато. Все-таки она хорошая, хоть и дворянка.
Ирме казалось, что Якоб загрустил отчего-то. Может, не хочет расставаться с ней? В конце концов, она была не такой уж требовательной госпожой, разве нет? Вот, чтобы подбодрить парня, она и пыталась его разговорить. Все-таки он хороший, хоть и крестьянин.
– Якоб, а как ты думаешь, кто лучше: Роттенблюм или Апфельмаус?
– Я ем все, госпожа. Лишь бы было хорошо прожарено.
Ирма подавилась:
– Ты шутишь! Признайся, ты шутишь, ведь нельзя же не знать тех, кто хочет навести в стране порядок. Герцог цу Роттенблюм – наследник Старой династии, герцог цу Апфельмаус – Новой. Или тебе все равно, кто носит корону?
– Все равно, – кивнул Якоб, – пока это – генерал Нец, госпожа.
– Якоб, – Ирма придвинулась поближе, – скажи, разве крестьянам нравится правление короля Вальтера? Ведь он не снизил налоги…
– Не снизил, госпожа.
– …продает зерно за границу.
– Продает, госпожа.
– …карает недовольных.
– Карает, госпожа.
– …взял власть силой.
– Взял, госпожа.
– …низкого происхождения.
– Низкого, госпожа.
– Так кто самый худший правитель?
– Герцог цу Роттенблюм. Или цу Апфельмаус, госпожа.
– Да почему?!
Ирма не понимала Якоба. Дома отец никогда не поднимал вопросов политики, по крайней мере при ней, но ее подруги говорили о том, что весь народ ненавидит жестокого тирана короля Вальтера. И вот сидит представитель этого народа и ничего против Вальтера не имеет. Ну как это возможно?!
– Почему, госпожа? – Якоб по своему обыкновению был спокоен. – Ну, например, потому, что во времена Новой династии, когда налоги были высоки и неподъемны, когда зерно точно так же продавали за границу, когда по стране шастали не просто шайки разбойников, а целые армии, когда крестьяне поднимали одно восстание за другим, чтобы не умирать с голоду, когда иностранцы чувствовали себя здесь как дома, а наша доблестная армия сидела, притаившись, и занималась исключительно насильной вербовкой, потому что даже жалкий бунт в Доннерберге не могла подавить, и пришлось приглашать наемников…
Якоб перевел дыхание:
– …так вот, тогда почему-то ни тот, ни другой герцог не рвался наводить порядок, сидели, притаившись в своих родовых владениях. А вот когда пришел генерал Нец, когда он смог приструнить разбойничью вольницу и выгнать непрошеных гостей-соседей, вот тогда господа герцоги подняли голову и заголосили о наведении порядка и о том, что корону нужно отдать более достойному. Конечно, гораздо легче наводить порядок там, где он уже наведен… Госпожа.
Ирма яростно выдохнула. Конечно, можно было бы прикрикнуть на Якоба, и он послушно замолчит. Замолчит, но это не сделает ее правой.
Но это же не значит, зелень красная, что прав крестьянин!
– Это не значит, госпожа, – тихо сказал Якоб, – что мне нравится генерал Нец. Мне не нравятся все остальные.
– Якоб! – Ирма обрадовалась, вдруг увидев возможность сменить неожиданно горячую тему. – Давай подвезем ее.
С придорожного камня поднялась девушка: высокая, стройная, в широкополой шляпе, симпатичная. Она замахала руками, прося остановиться.
– Добрый день, уважаемые, – девушка прикрыла белоснежной рукой глаза от солнца, – не подвезете ли меня до ближайшего городка?
Она подошла к Якобу и улыбнулась ему.
– Конечно, уважаемая, – серьезно ответил парень. – Почему нет?
Медная рукоять черпака с хрустом ударила попутчицу в шею.
Глава 15
– Ах! – вскрикнула Ирма. – А-а-а!!! – закричала она через мгновение.
От удара девушка-попутчица сломалась. От шеи по телу, по платью побежали трещины, раздался хруст – вроде того, какой бывает, когда рубят капусту, и девушка развалилась на несколько кусков.
Самым страшным было то, что отвалившаяся голова продолжала улыбаться.
– Якоб! – Ирма прижалась к парню, не думая, что он низкого происхождения, что он крестьянин, что это неприлично, в конце концов. Ей была нужна защита. Слишком много свалилось на девушку в последние дни. – Якоб, что это?!
– Правильный вопрос, госпожа.
Упавшие на дорогу куски бывшей девушки – голова, ноги, рука, туловище с другой рукой – начали темнеть и съеживаться. Через несколько мгновений остались только несколько пятен черной слизи с отвратительным запахом.
Якоб вытер пучком травы медную рукоять:
– Это именно «что», госпожа. Одно из отродий Грибного Короля.
Он тронул волов, объезжая пятна.
– Но… – Ирма старалась не смотреть в ту сторону. – Но ведь мы уже проехали Чернолесье.
– Проехали. Но некоторые твари, как оказалось, могут оттуда выходить.
– Якоб, эта… девушка. Что это было?
– Это Поганка, госпожа. Ядовитый гриб, превратившийся в человека. Отравляет прикосновением, поцелуем, дыханием…
– Оно хотело нас отравить?
– Меня – точно. Насчет вас – не уверен. Госпожа…
– Что ты хочешь сказать?
– Госпожа. – Якоб остановил волов и повернулся к Ирме: – Я хочу сказать то, что хочу сказать. Вас хотели поймать слуги Грибного Короля. Случайность? Ночью к стоянке вышли поющие грибы. Совпадение? При выезде из Чернолесья нас чуть было не схватил Подземник. Повезло?
– Кто схватил?
– Неважно.
– Что?!
– Я сказал – неважно! Не перебивайте и слушайте!
Ирма заморгала. С ней никто никогда так…
– И вот теперь, госпожа Ирма, нас пытается отравить Поганка. Не слишком ли много тут случайностей? Отвечайте! Что от вас нужно Грибному Королю? Я никогда не слышал, чтобы он охотился за одним человеком, ему все равно. Так что в вас такого особенного?
Девушка почувствовала, что на ее глаза наворачиваются слезы. Отец предал, муж обманул, а теперь еще и крестьянин на нее кричит…
Она плакала, уткнувшись носом в кожу куртки Якоба, он гладил ее по спине и приговаривал:
– Ну-ну, госпожа Ирма… Ну, успокойтесь… Перестаньте… Вы плачете на глазах какого-то крестьянина…
– Я не зна-аю! – провыла Ирма, вытирая нос. Неблагородно, ладонью. – Я не знаю, зачем за мной охотятся! Я просто девушка, из небогатой невлиятельной семьи. Я не знаю, зачем мне все это!
Якоб протянул девушке фляжку:
– Вот, выпейте.
