Переждав волну выкриков «Любо» от команды, продолжил вещать, что построим мы город красивее Санкт-Петербурга, и будет… словом, воодушевил народ, впору кидаться строить столицу немедленно. Поняв свою ошибку, продолжил речь в ключе, что строить будем позже, выпишем мастеров из Петербурга, материала накопим, людей привезем. Пока строим только форт, который проведет разведку местности и составит подробные планы земель.
Первый день прошел в высадке на северо-восточном углу бухты. Тут нашлась река, и некоторое место, зажатое скалами, для временного лагеря. Берега реки оказались весьма заболочены и покрытые камышом. Надо посмотреть, как с водой обстоят дела на острове.
После обеда все планы разведки пришлось отложить. Места оказалась обитаемы, и нас посетили хозяева, приплывшие с южного берега бухты на лодках из тростника.
Стоя на берегу, рассматривал в бинокль крутящиеся на рейде пироги аборигенов. Любопытно, почему индейцы предпочитают завязывать общение с кораблями на рейде, а не приплывать к высадившимся на берег? Чувствуют себя безопаснее в лодках?
Обратил внимание, что ныне общение на рейде как-то не складывается. Не идет бурного обмена и демонстрации товаров. Насторожился. Не хватало нам еще одних ситкхов в зоне столицы. Начал внимательно рассматривать самих аборигенов и их оружие. С одной стороны, ничего особенного — очень похожи на индейцев винту. Голые и мускулистые. С другой — копья у них с накрепко привязанными наконечниками, и копья довольно длинные, примерно с их рост, что для пройденных нами мест, где надо бежать по лесу, не совсем характерно. Выходит, воюют. Длинным копьем противника удобно колоть, особенно если у него копье короче… Как все не вовремя.
Кликнул морпехов усаживаться в единственный оставшийся у нас катер. Вытащил из него багор, выглядящий длиннее и солиднее копьев индейцев, встал на закрытом волновым настилом носу катера и велел быстренько идти на рейд, покрутиться вокруг индейцев.
Пока катер разгонялся, пришлось встать на колено и держаться. Потом, когда начали кружить вокруг тростниковых лодок, применяя тактику ситкхов, пришлось встать, мысленно молясь не шлепнуться в воду и не испортить солидность картины.
Своего мы добились мгновенно. Удивленные взгляды провожали наше кружение не только с лодок, но и с борта кораблей. Оценив аборигенов на предмет богатства вооружения, или наличия «передника» — выбрал кандидата в главные, указав рукой морпехам плыть к его лодке. Морпехи молодцевато подрулили к аборигенам, едва не уронив меня в воду с носа. Хорошо, что на багор опирался.
Дальше разыграл пантомиму с постукиванием багром и насупленными бровями. Вещал нечто наподобие «Вы пошто нас без хлеба-соли встречаете, ироды!». Слова, понятное дело, были неважны — играл интонациями.
Индеец, напротив меня, не отставал, хотя ему стоять в своей лодке было явно сложнее, а постукивать копьем по тростнику вообще бесполезно, он копьем просто размахивал. Без толмача мне ответы индейца казались похожими на «чего приперлись!». Но напор аборигена, по мере нашей пантомимы, постепенно слабел. Пора от кнута переходить к прянику. Нам тут мирное племя нужно, а не партизаны.
Демонстративно передал багор морпехам, настороженно рыскающим стволами, изобразил пантомиму, мол, топор войны зарыт, пойдем поговорим на берег. Собеседник оценил мои театральные таланты как посредственные, по крайней мере, дошло предложение до него далеко не сразу. Потом он еще довольно долго чирикал с сидящими в его лодке соратниками, и лишь затем повторил мой жест рукой к берегу.
Морпехи опять решили пофорсить, и рванули катер, едва не потеряв носовую фигуру в моем лице — багра-то больше не имелось, и держаться приходилось за воздух. В конце пути они меня все же уронили, слишком быстро выбросившись на мелководье у реки. Сложилось такое впечатление, что они это специально, мерзавцы. И зря они такие уставные морды делают — ответ за мной не заржавеет, не первый раз у нас такие игры.
Так как откровенно падать было нельзя по политическим соображениям, сделал вид, что сам спрыгнул в воду у берега. А водичка то тепленькая! Ожидал ледяную, а она вполне ничего. Даже искупаться можно, если челюсти сжать. И это в марте месяце! В моей юности мне приходилось купаться в Ладоге на первомай, но чтоб в марте и в океане… точно искупаюсь. Для галочки. Интересно, акулы тут сильно плотоядные?
Пока индейцы гребли к нашей стоянке, успели накидать спасиков вместо сидений вокруг костра, который лихорадочно разводили. Катер с двумя морпехами отправил к транспорту за толмачами и проводниками.
Высадившиеся на берег индейцы выстроились полукругом за своим лидером, морпехи, побросав дела, выстроились аналогично за мной. Прямо встреча на Эльбе. Пока не начала расти напряженность, пригласил жестами лидера индейцев усаживаться. Есть такой нюанс в психологии — если две группы незнакомых людей долго стоят друг напротив друга, рано или поздно возникнет мордобой. Противостояний лучше избегать или бить сразу.
Продемонстрировал первым мирное усаживание на спасик. Индеец сел напротив на корточки, побрезговав импровизированным сидением. Ну и ладно, зато имущество катера потом стирать не надо, индейцы-то голые, и прецеденты уже были.
Думал, как развлекать этого настороженно зыркающего аборигена, пока толмачи не прибыли, автоматически набивая трубку. Обратил внимание, что во взгляде индейца появилась заинтересованность. Они тут что, табак знают? Может и «трубка мира» им известна?
Закурил, выпуская клубы дыма при растягивании трубки, и торжественно протянул ее мундштуком вперед собеседнику. Взял. Даже затянулся. Все чудесатее и чудесатее, как говорила Алиса. Глядишь, и табачком у них разживусь, а то мои запасы хоть и не иссякли, но не бесконечны.
Индейцы постепенно расслабились. Многие уселись на корточки, держа копья вертикально между колен, двое вообще к лодкам отошли. Морпехи опять разбрелись заниматься стоянкой. Вроде и не сказано еще ни одного слова, а накал спал.
Прибывшие толмачи, проводники, и Алексей с капитаном, застали нас оживленно жестикулирующими. Как мог, пояснял аборигену, стукая себя в грудь и обводя земли на север от стоянки, вместе с островами на западе, что мы тут жить собираемся. Индеец пристукивал копьем об землю, повторял мой жест, добавляя еще земли на юге и востоке, после чего многократно стучал себя в грудь.
Подоспевшее подкрепление вызвало, в первые минуты, напряженность, но затем толмачи с проводниками начали налаживать связь, пробуя наречия и жесты. Уступил место на переговорах Алексею, как более опытному в общении с индейцами, обрисовав предварительно мое видение ситуации и необходимость мирного решения вопроса. Нас вполне устроит пока северная часть бухты с островами, а местные пусть и дальше живут в южной.
Поймав недоумевающий над нашей рокировкой взгляд индейца, показал жестами, что Алексей выше меня по положению, и уступаю ему место на переговорах. Хотя, и позже ловил на себе взгляды аборигенов, пока организовывал место под палаточный городок.
Когда индейцы отчалили, урвал минутку в процессе оборудования стоянки и подошел к задумчивой группе нашей верховной власти. На этот раз Алексей не выглядел довольным. Что же, не все коту масленица.
Толмачи докладывали, что некоторые знакомые слова им встретились, но наречие надо еще изучать. Думаю, этими заявлениями они пытались уйти от перевода того, что царевичу не понравится. Мне и без перевода понятно, куда нас послали.
— Алексей Петрович, дозволь, схожу с толмачами в деревню. Надо нам язык налаживать.
Царевич стрельнул в меня раздраженным взглядом, но при подчиненных спускать собак не стал, хорошо в него морская школа въелась.
— Отчего же тебе идти? Ты раньше на переговоры не спешил.
Это он свои пьянки переговорами называет? Чего мне там делать! А вот тут дела явно не гладко пошли.
— Раньше дела войной не пахли. А ныне всякое может быть. Без тебя империю не построить, вот и прошу тебя поберечься.
Алексей хмыкнул, видимо представив, как он будет в одиночку строить империю. Зато настроение у него слегка поправилось.
— Коль так, то и ты мне нужен. Пускай Василий едет, ему тут земли поднимать.
