небольшой бухточке по северному берегу пролива, соединяющего бухту с Тихим океаном. Когда вставали, особого внимания не обращали, куда пришли — главное, прикрылись от волн, не сели на камни и якоря достали дно. Теперь оглядывались с интересом.
Прямо перед нами бухточку обрамлял невысокий холм, а за ним, немного дальше, поднималась полукилометровая гора. На юге, через пролив, картина выглядела примерно так же — невысокие холмы у самого побережья с большими проплешинами полян, за которыми поднимались горы, даже повыше, чем на севере. На западе просматривалась слегка холмистая долина, за зеркалом бухты, переходящая в высоченные тысячники. Даже язык не поворачивался эти горы называть сопками. Это все было ближнее окружение бухты. Дальше горы поднимались все выше, на севере гора так вообще обещала высоту километра три, если не врет дальномер. На юге и западе дальние горы если и уступали северной громаде, то немного, выше двух километров точно. Бухта получалась в горной чаше, надежно прикрывающей ее от всех непогод. Разве что с моря может придти неприятность, но там у нас «три брата» стоят, они не пропустят. Идиллия.
После растянувшегося обеда транспорт снялся с якорей и малым ходом, под машинами, пошел вдоль берегов, тщательно нанося на карту «Братскую» бухту и многоголосо обсуждая достоинства пристанища. Опыту команды, основавшей десяток поселений, можно было смело доверять. Десятки пар глаз подмечали ручейки, болотистые места, подходы к берегу. Заметили и поселок аборигенов, вернувший нас с небес на землю. Поселок бедный, скорее даже временная стоянка, но знаковый — бухта не бесхозна, и тут вновь нужны аккуратные действия.
Аборигены общаться с нами не желали. Стоянка выглядела пустой, но слишком опрятной для заброшенной. Поразмыслив, останавливаться не стали, продолжив путешествие вокруг бухты.
Вечером, полные впечатлений и слегка отдохнувшие, сидели в офицерской кают-компании за ужином, обсуждая увиденное. Алексея приходилось одергивать, что бухту эту надо Петру отдавать, и нечего на нее планы строить. Другое дело, что стоит предложить совместное, братское, использование — вот это пусть царевич в большом письме и отразит.
Утром транспорт, так и не потревоженный аборигенами, выходил в Тихий океан, разворачиваясь на север. Нам оставалось 11 градусов по широте и 19 градусов по долготе. Две с половиной тысячи километров. Много? Очень. Мы уже страшно опаздывали. Надеюсь, Беринг не девушка, и опоздание на полмесяца простит.
К обеду вторых ходовых суток подошли к координатам форта «Удачного» на Камчатке. Времени терять страсть, как не хотелось, но навестить Атласова и узнать новости хотелось больше. Вечером 4 июля «Юнона» вошла в прорубленный в косе бухты Камчатки канал, и отшвартовалась в ковше за ним.
С особым трепетом, на подходе к стоянке, ждал, когда покажется форт. Транспорт рявкнул на всю бухту холостым залпом, и наступила гнетущая тишина, успокаиваемая только звуками моря. К счастью, тянулась она недолго, форт ответил ружейной трескотней, и на косу начал выбегать народ. С души свалился кирпич, размером с гору, в основании которой стоял форт.
Радость встречи не омрачило отсутствие губернатора, Атласов мотался по полуострову, водя руками. Сам форт выстоял этот год весьма достойно. Были и стычки с местными, и даже пальба с погоней. Наши выступали как в роли убегающих, так и догоняющих, в разных ситуациях. Собранные лодки, составившие флот поселения, поднимались вверх по Камчатке на четыре сотни километров, рудознатцы облазили горы окрест и радовали результатами. Но больше всего радовало, что жизнь поселения налаживается, мне уже намекали оставить форту несколько гаваек. И что они в этой холодине делать будут? Загубим ведь девиц! Мужики слушали мои доводы, ворчали, но соглашались.
Наши посиделки плавно перетекали с корабля на экскурсии в форт и строящийся при нем поселок из четырех домов. Кроме баб с меня требовали коров, свиней и кур, заверяя, что они уже все прикинули и скот не пропадет.
Про «Авось» и канонерку поселенцы поведали, что они тут были, стояли почти седмицу, душевно подсобив по хозяйству, и месяц назад ушли на север, к Анадырю. С души упал еще один камень. Зато его сменило тянущее ощущение уходящего времени.
Задерживаться не стали, хотя нам и предлагали еще «хоть денек» постоять. Знаю этот денек! Мы потом неделю будем праздновать. Просил поселенцев собрать пожелания, что потребно кроме скота. Меня порадовали, что списки забрал Беринг, и были они далеко не на одном листе. Как это все прикажете впихивать в транспорты? Особенно плохо себе представляю стада коров, пусть даже телят, перевозимых по ледовому пути. В какую авантюру мы ввязались?! Надо будет свиней завезти с Гаваев, они там вкусные, а коровами разжиться у корейцев. Надеюсь, в Корее разводят домашний скот.
Обед пятого июля мы провели уже в Тихом океане, со всех парусов нагоняя Беринга. Экипаж воодушевился, выжимая из богини последние соки и спеша на встречу с ледоколом. Возможно, никто просто не задумывался, что потом нужно будет спешить во льды, там нужно будет спешить уйти от зимовки… Отдохнуть можно будет только поставив суда в доки, а до этого еще десяток тысяч километров сквозь массу неприятностей.
На этот раз мы не шли вдоль побережья, срезая неровности берега через океан. Начали попадаться редкие, одиночные льдины. Наши гавайцы хлюпали носами и кутаясь в несколько одеял. Надо было всех оставлять на Цусиме — пожадничал, надеясь укомплектовать «дома малютки» новой империи, теперь расплачиваюсь.
Скорость транспорта упала, ветра стали злыми и холодными, парусный наряд промерзал на рангоуте быстрее, чем добирался до топов. Начали протапливать «гнездо тетеревов», как теперь окрестили марс на фок-мачте.
Через седмицу, без особых приключений мы входили в Анадырский лиман, оповещая залпами, что слегка задержавшаяся богиня прибыла на долгожданную встречу. Шло, всего-то, 12 июля, по женским меркам, не такая уж страшная задержка свидания.
Из-за носа северного берега, на котором уже виднелись строения Анадыря, ответили разрозненные пушечные выстрелы и над берегом поднялись белые облачка. На душе окончательно потеплело. Мы вновь собрались, закончив годовую кругосветку по Тихому океану. Невозможное, как твердили мне академики в Петербурге, не смогло остановить нас. И теперь у него нет шансов. Мы доказали — невозможное, возможно. Теперь, если мы не справимся, за нами придут другие.
Эйфория от встречи тянулась два дня. Первый вечер, казалось, переобнимался и выпил со всеми командами. Или это было во второй? К третьему дню настало похмелье и время подводить итоги.
Эпопея Беринга блистала красками не хуже нашего перехода. Рассказывал он о ней с некоторым юмором, но перед глазами стояла только закончившаяся эпопея «Юноны», и оставалось только улыбнуться на его браваду.
Первый месяц «Авось» осваивал и картографировал большой остров, прикрывающий Асаду с запада. С названием для него вышли сложности, так как на языках туземцев отвлеченных понятий не имелось, остров, не мог быть просто островом — он был либо островом удачной охоты, либо островом высоких деревьев и тому подобным. Причем, на каждом языке названия различались. Наиболее общими можно считать названия «остров людей» — это значит остров, на котором проживает племя. Племен жило много, но наиболее многочисленными считались племена: салишь, нучахнульт, квакиутль. К этому, соответственно, добавлялось определение острова — «гвай». Беринг продемонстрировал военный подход, и на карте написал «Сануквагай». Однако, явно позже, название сократили до «Санук», как оно и фигурировало в дальнейших отчетах.
Витус тщательно картографировал западное, тихоокеанское, побережье и заложил форт «Горячий». Вот уж не ведал, что на бывшем Ванкувере, а теперь Сануке, водятся горячие источники. Но по отчету Беринга, они мало того, что водились, так еще изливались почти готовой серной кислотой.
Про леса, попирающие небеса, и стволы в несколько обхватов — слышал и в моей истории, так что, эта информация особого удивления не вызвала. На Сануке высокая влажность, благоприятный климат, и все деревья тут гиганты.
Ан нет, не все. По отчету Витуса, вдоль тихоокеанского побережья встречаются и карликовые разновидности, перекрученные ветрами и непогодой. Остров контрастов. Песчаные пляжи, заваленные водорослями и плавником, индейцы, питающиеся ракушками, морские млекопитающие, лежащие на пляжах коврами, лосось, плавающий прямо у берега. Прямо жемчужина империи.
