не видел.
–?А проверка насчет вас? – спросил я.
–?Полковник УСБ, который проводил проверку, получил повышение и отправлен в Дагестан, – вздохнул он. – Сейчас очень модно так делать. Не нравится человечек, тут же отправляют на «мирный» Северный Кавказ, на котором действует Конституция Российской Федерации. А там… – он усмехнулся, – мало ли что может случиться. Взрыв какой, могут и машину обстрелять, короче занявший его место решил не проверять того, о чем его не просят. Намек понял.
–?Круто, – выдохнул я.
–?Поправляйся, – протянул подполковник руку.
–?Куда я денусь, – усмехнулся я, пожимая ладонь офицера.
–?Это точно, деваться тебе некуда! – хмыкнул он и ушел.
Что я еще могу сказать о больнице? Наверное, самое главное – там очень скучно. В особенности учитывая тот факт, что мне досталась одиночка. Самое странное, что и медсестры, и врачи неожиданно уважительно относились ко мне, каждый раз величали по имени-отчеству, заглядывали каждый час и уточняли, не нужно ли мне чего. На самом деле поврежден я был несерьезно, и меня должны были по- быстрому починить и отправить домой, но нет. Крутились как вокруг президента. Если честно – мне было наплевать на все. Мне было дико скучно. Ходил туда-сюда по коридору и думал о том, что произошло в моей жизни. На самом деле это очень неплохая тема – остановиться и подумать. О себе. О том, что ты сейчас делаешь, куда идешь и где твоя цель. Все это круто, конечно, первые двадцать раз. Короче говоря, когда мое бездействие стало переходить в отупение, до меня, наконец, добрались Алекс с Ариной.
Когда я сидел в палате, как сумасшедший, и вспоминал анекдоты, чтобы хоть как-то себя развеселить, вдруг раздался голос Алекса:
–?Ты посмотри на него! В шортиках с цветочками сидит!
–?Нормальные шортики, – буркнул я, поворачиваясь.
–?Ну, здравствуй, герой! – улыбнулась Арина, держа в руках букет.
–?Цветы! Мне?! – Я аж обалдел и приподнялся.
–?А почему бы и нет? – спросила девушка, обнимая меня. – Как ты тут?
–?Ребята, где вы были, а? – спросил я. – Да я тут с ума схожу третий день!
–?Нам запретили первое время, твоя мама мне позвонила и сказала, что первые три дня нельзя, – проговорил Алекс, деловито ставя здоровенный пакет на мою кровать. – Давай, рассказывай.
–?Что тебе рассказать, мой друг? – спросил я, садясь на кровать.
–?Рассказывай, как так тебя угораздило и что в результате произошло, – проговорил он, доставая покупки. Вывалив прямо на кровать продукты, он проговорил: – Нет, ты смотри, все-таки фруктов взяли! Почему, когда человек в больнице лежит, ему вечно фрукты суют? – Алекс выложил на мое ложе несколько пакетов из Макдоналдса, пакет с фруктами (видимо, Арина настояла), мой ноутбук с флешкой для Интернета, несколько книг, пару бутылок колы, затем выдал: – Перед твоим рассказом я хочу подать официальную жалобу на Арину и хочу, чтобы ты выступил в нашем споре в качестве рефери.
–?Давай, балабол, – буркнул я, доставая себе гамбургер.
–?Вот скажи мне, как мужик мужику, – подбоченился тот. – На хрена тебе фрукты, а? Мы же всю дорогу спорили об этом! Я как нормальный мужик купил тебе еды в Макдоналдсе, колы и привез комп с Интернетом! Арина принесла букет и фрукты!
–?Это полезно! – возмутилась Арина.
–?Человек в больнице! – выпрямился Алекс. – Ему тут делать НЕЧЕГО. Ему тут скучно! А ему все фрукты да цветы несут! Зачем? Что он будет ними делать?!
–?Цветы – это мило, а фрукты – полезно, – гордо ответила Арина и показала Алексу кулачок. – У-у-у… Бес! Не слушай его, милый. Фрукты же лучше Интернета и еды из Макдоналдса?
–?Арина, конечно лучше, ты самая большая умница! – Я притянул к себе девушку и обнял, при этом весело подмигнул Алексу и показал большой палец. Хоть кто-то додумался гамбургер принести. Спасибо тебе, дружище. Не могу уже на эти апельсины смотреть, как в Новый год, ей-богу. Но вслух я произнес другое: – Я и то и другое съем, уж больно кушать хочется.
–?Тебя здесь не кормят?
–?Кормят, – пожал плечами я. – Но не очень вкусно.
–?Ладно, хватит о фруктах и гамбургерах. – Алекс рухнул на кровать: – Говори – что случилось? Где ты три дня пропадал? Твоя мама мне позвонила и только сказала, мол, упал, все хорошо, но к тебе нельзя. Ты как так умудрился-то?
–?Нет, ребята, моя мама вам не совсем правильную версию произошедшего со мной рассказала, – пробормотал я. – Я сам до конца не могу все понять, но это, наверное, уже и неважно. Садитесь и слушайте. Я не знаю, кто мне помог, но я думаю так: либо это дьявол, либо ангел. Еще не решил.
–?А имя у него есть?
–?Владислав.
Тогда я еще не знал, что впоследствии мне придется столкнуться с этим странным человеком, которого я принял за спасателя.
Эпилог
Знаете, я вообще редко кого жалею. Ну, правда. Глубоко убежден, что мы и то, что происходит с нами на данный момент, это отражение наших поступков. Вот я, Николай Воронцов, ни в чем себя никогда не обвиняю, а других не осуждаю. И считаю, что делаю это совершенно правильно. Мне так проще. И легче. И вообще, так правильней. Мужчин жалеть – только оскорблять. Не иначе. А женщин… с женщинами никогда не было ничего так просто, как с мужчинами.
Вот лично мне Марину жалко. Ну, от души жалко. Прав был подполковник, ни один человек того, что случилось с ней, не заслуживает. Ведь круто говорить обо мне – я здоров, мои родители живы, бить меня били, но я выкарабкался. Несмотря ни на что.
И еще, вы знаете, мне кажется, что я нашел женщину, с которой готов дурачиться и смеяться. Вот такой вот у меня критерий в выборе женщины.
А Марина… весь ее мир перевернулся за одну неделю. Я мог бы сообщить, что Марина устроилась в одну компанию, живет мирно и тихо и старается забыть произошедшее. Но не могу я сказать, что у нее все хорошо, как я бы искренне этого ни хотел. Из беззаботной жизни она вдруг окунулась в редкостное дерьмо под названием реальная жизнь. И к ней она была не готова – сначала ее пытается убить собственный отец, а затем его самого убивают в ИВС. Простенькое испытание? В результате она слегла с серьезной болезнью глаз – врачи не могут найти, в чем причина недуга. Так бывает, ее болезнь называется иридоциклит – воспалительный процесс в организме, который отражается на глазах. Врачи ищут, что-то исследуют, но найти причину не могут. Но я-то знаю. Вся причина в голове – можете не верить или махать руками, мол, такого не бывает, но я твердо уверен, что ее болезнь из области психологии. Не все могут такое вытерпеть. Что еще? Арина каждый день ходит к ней в больницу и очень много с ней разговаривает, пытается шутить, рассказывает истории. Я очень уважаю за это Арину, это достойный пример женской дружбы, хотя мне никогда не понять, как они все-таки подружились. Ну, это и не мое дело, я в их отношения не лезу. Пару раз тоже приходил, правда. Ну, так. Я не самый добрый парень на этой планете, я немного циничен, но я искренне надеюсь, что девушка справится со своей болезнью. Правда.
Алекс так же работает программистом, катается вопреки всем правилам дорожного движения на своей «ластоньке» и постоянно достает меня. Так уж вышло, ему по статусу положено, друзья есть друзья. После моей выписки стабильно смотрим с ним «Дорожные войны» возле моего подъезда и курим кальян. В этом наша жизнь не изменилась. Что еще? Подполковник Ромашов получил, по его словам, неслыханное повышение – вот уже несколько месяцев его никто не вызывает на ковер, а начальник ОВД больше не ругает его раздолбаев-оперов. Так что в Сокольническом ОВД, в отделе уголовного розыска, праздник. Самый настоящий. Боюсь, что отвыкнут. В общем у подполковника все очень хорошо, он даже курить бросил. На два дня.
Арина… у нас с ней все в порядке. Правда, ругаемся, спорим, иногда деремся (вернее, она меня бьет, но я люто отбиваюсь. Я же крутой парень, ну вы помните). Знаете, я с ней счастлив. И пусть мы познакомились не при самых приятных обстоятельствах, пусть у нас конфетно-букетный период проходил под мои драки, стрельбу, взрывы (красиво звучит, да?)… но как в одной хорошей песне:
