— Такая уж работа у него, — с улыбкой отвечает тётя Лена.
— Но у всех наших ребят папы тоже работают и все приходят домой рано… — недоумевает Валерка.
— А у дяди Саши ответственная работа.
— А как это — ответственная?
— Очень просто. Он начальник большого цеха. В цехе работает много людей и установлено много умных машин. За все это отвечает наш дядя Саша. Он обязан следить, чтобы цех и днём и ночью нормально работал, без единой заминочки, и чтобы людям было легко трудиться. Попятно?
— Понятно. Значит, дядя Саша и ночевать там должен, да?
— Нет, это не обязательно. У дяди Саши есть помощники. Беги умывайся, а то я опаздываю.
Валерка идёт в ванную комнату, наскоро смачивает лицо и только берёт в руки полотенце, как сразу же слышит голос тёти Лены:
— Малыш, а шею?
И как только она видит? Валерка с опаской вешает полотенце и наскоро ополаскивает шею.
В такие минуты ему очень хочется взбунтоваться, но это бесполезно: тётя Лена все равно настоит на своём. Это бабушка бы махнула на него рукой, но тётя Лена не бабушка.
Наконец завтрак окончен. Тётя Лена уходит на работу, и Валерка свободен.
Он замыкает дверь, вешает ключ на шею и с грохотом, через ступеньку сбегает с лестницы. Теперь можно бегать до часу дня. В полдень придёт тётя Лена на обед, и он к этому времени должен быть у подъезда дома.
У Валерки нет часов, но он знает время обеда.
— Как только солнце взойдёт над головой, на самую середину неба, значит, полдень, — объяснила ему тётя Лена.
Во дворе, кроме Витьки, никого нет. Витькой зовут того смешного мальчишку с узкими глазами. Он уже успел весь перемазаться землёй, но каким-то чудом сохранили свой цвет ярко-красные щёки.
— А у вас будет сегодня теловизор? — спрашивает Витька.
— Не теловизор, а телевизор, — поправляет его Валерка.
— Ну, теловидор.
— Да ну тебя, — смеется Валерка, — конечно, будет. Передачи каждый день есть, кроме вторника.
— А можно мне прийти?
— Приходи. Только если будет детская передача, потому что взрослые фильмы даже мне не разрешают смотреть.
Валерка считает себя большим. Осенью он пойдёт в школу, а Витька на целый год его младше.
— Валера! — певуче зовёт Маринка.
Наконец-то появилась! Валерка облегчённо вздыхает.
— Подожди меня, Валера, я только за хлебом сбегаю.
— Пойдем вместе, — предлагает Валерка.
В отглаженных брючках, в пёстрой рубашке, подстриженная коротко, со вздёрнутым кверху веснушчатым носиком, Маринка сейчас здорово похожа на мальчика.
Хлебный магазин совсем рядом, в этом же квартале, — добежать до него можно за одну минуту.
— Тебе какого хлеба, мальчик? — спрашивает продавец.
— Я не мальчик, — обиженно поправляет Маринка, — мне за семнадцать копеек.
— Прости, я ошиблась, — улыбается продавец и протягивает Маринке хлеб.
Наперегонки ребята возвращаются к своему дому. Там на корнях старой сосны сидят Витька, Галька, Женька и Толька. С Женькой и Толькой Валерка познакомился позднее, хотя живут они в этом же дворе. Женька на два месяца старше Валерки и тоже осенью пойдёт в школу. Он выше и сильнее Валерки, но неуклюжий. Валерка легко его перебарывает. Ходит Женька всегда в длинных брюках, которые то и дело сползают с его круглого живота и волочатся по земле. Очень он растрёпанный и неаккуратный. Толька на целых два года старше Валерки. Он уже давно учится в школе и сильнее всех во дворе.
Ребята о чём-то разговаривают и смеются.
Маринка бежит домой, а Валерка останавливается у сосны и тоже садится на корень.
Это — единственное во дворе дерево с такими причудливыми, огромными корнями. Смотришь на сосну — и кажется, что она стоит на земле, опираясь на корни, как на подставку.
— Почему она такая? — хлопая по стволу рукой, спрашивает Валерка.
— Очень просто, — поясняет Толька, — росла она на бугре, а когда двор выравнивали, этот бугор срезали бульдозером, оставили землю только вокруг сосны. Землю дождём размыло, вот корни и вылезли наружу.
— Так она же может упасть? — опасливо косится Валерка на дерево.
— Не-е-е, не упадёт, у неё корпи знаешь какие длинные? Во-о-он до того дома, — показывает пальцем Толька на соседний дом, — да ещё в землю, наверно, на десять метров уходят.
— Ну уж и до дома! Откуда ты знаешь? — недоверчиво говорит Валерка.
— «Откуда, откуда»! Отец рассказывал — вот откуда.
У Тольки отец шофёр. Толька знает все марки машин и даже как водить машину. Ничего нет удивительного в том, если отец и про дерево ему рассказал.
— А у нас в Крыму, — говорит Валерка, — много разных деревьев. Там такой красивый парк!
— В каком это в таком Крыму? — спрашивает Галька.
— Как — в каком? В Саках.
— А где эти Шаки?
Очень бестолковая Галька — попробуй ей что-нибудь объяснить!
— «Где, где»! Говорят тебе — в Крыму.
— А где тогда Крым — спрашивает Витька.
— У Чёрного моря, — отвечает Валерка, — только не думайте, что оно чёрное. Это оно так называется, а на самом деле оно синее и тёплое, а вода в нём солёная.
— Подумаешь! — сплевывает сквозь зубы Женька. — Что хорошего в солёной воде? У нас в Ангаре вода тоже синяя и совсем не солёная. Только очень холодная. Зато её пить можно. А в заливе купайся сколько хочешь. А в твоём море воду пить нельзя и купаться нельзя. Всю кожу солью разъест. Глядеть на него, что ли?
— Вот чудак! — улыбается Валерка. — В море все купаются, туда специально со всего Советского Союза приезжают в отпуск.
— Ври! Жачем это нужно ехать к вам в Крым, когда дома можно купатьша школьно угодно? — недоверчиво спрашивает Галька.
— Так туда же не только купаться, а лечиться приезжают — там курорт.
— У нас тоже курорты, — возражает Женька, — и не хуже ваших.
— Ну и что же? У вас, может, и есть, а у других нету. И потом, у нас там такая грязь — она почти от всех болезней, только ею надо каждый день мазаться, чтобы вылечиться.
— Ври! — презрительно щурится Галька. — Гряжи и у наш школько угодно.
— У нас же совсем другая грязь — лечебная. Туда специально больных по путёвкам присылают, и дикари там лечатся.
— Какие ещё дикари, голуби, что ли? — спрашивает Витька.
— Сам ты голубь! Дикари — это люди, которые без путёвок, сами приезжают и живут не в санатории, а кто где может. Некоторые даже спят в машинах.
— А ты купалша в море? — спрашивает Галька.
— Конечно, купался. Каждый день. У нас в саду знаешь сколько винограда… Мы нарвём его и идём к морю.
У Гальки загораются глаза, и она сладко облизывается.
— А как раштёт виноград?
— Обыкновенно, на лозах. Не видела, что ли?
