месяцы Валя летала в связной авиации — на том самом По-2, на котором училась летать в аэроклубе. Потом ее перевели в эскадрилью санитарных самолетов, где были те же самолеты По-2, только специально оборудованные для перевозки раненых.
Летела Валя на малой высоте. Внизу проплывали поля, села, дороги, лесочки, овраги. Издали уже виден был Днепр — светлая полоска воды — и правый высокий берег. Там, за рекой, возле небольшого села Сухово, она и посадит свой самолет прямо на поле, где белыми флажками обозначены воронки и опасные места. На краю села, возле посадочной площадки, — медпункт, где ждут ее раненые.
Осматривая небо, Валя заметила в стороне от маршрута строй фашистских бомбардировщиков, летевших на большой высоте. Сердце екнуло: где-то рядом с бомбардировщиками должны быть и охраняющие их истребители. Но сколько ни искала Валя, истребителей не обнаружила и немного успокоилась. Постепенно удаляясь, строй уходил на северо-восток. «Бомбардировщики — это не страшно. Они летят бомбить. У них свое задание», — подумала Валя.
Приближался Днепр. Самолет пересек реку и на малой высоте подошел к селу. Делать круг над посадочной площадкой Валя не стала, чтобы не привлекать внимания немцев, занимавших оборону в трех километрах от села. Уже зная это место, где дважды садилась, зашла на посадку с ходу.
Как и в прошлый раз, у выложенной на земле полоски брезента, возле которой предстояло приземлиться, стоял солдат-пехотинец. Встречая самолет, он приседал, словно помогал ему садиться. Приземлившись между белыми флажками, Валя подрулила к домику, обозначенному красным крестом. Раненых уже приготовили к отправке.
Валя выключила мотор, и сразу до нее донесся гул орудий — на линии фронта шла перестрелка.
— Сейчас только улетели два самолета, — сказал санитар. — Одного обстреляли: куда-то залетел не туда…
— Цел? — спросила Валя.
— Цел. Другой раз не заблудится!
Пока два санитара грузили в самолет носилки с ранеными, Валя сказала подошедшей сестре:
— А тот лейтенант не долетел — умер…
Измученная бессонными ночами и бесконечными перевязками, медсестра подняла на нее воспаленные глаза и низким, осевшим голосом спросила:
— Это какой?
— Ну что вы — не помните? Как вы можете! — воскликнула Валя.
На Валин голос обернулся санитар. Закрывая дверцу отсека, сказал, защищая медсестру:
— Спокойно, девушка. Твое дело — возить. А у нее раненых — сотни!
Но медсестра не обиделась, она слишком устала для этого: за последние дни ей пришлось под вражеским огнем переплывать на понтоне Днепр, стрелять из автомата, вытаскивать на себе раненых и перевязывать, перевязывать… Днем и ночью. Наморщив лоб, она старалась вспомнить одного из тех многих, кому помогла.
— Кулешов, что ли?
Может быть, фамилия лейтенанта и была Кулешов, Валя этого не знала, но быстро кивнула с виноватым видом, когда поняла, что маленькая русоволосая медсестра со светлыми ресницами на воспаленных веках делает здесь больше того, что позволяют человеческие силы.
С тяжелым чувством Валя села в самолет.
Снова под крылом Днепр. Здесь так широко — как тут смогли переправиться? И маленькая медсестра плыла под огнем…
На берегу — брошенные плоты, понтоны, бревна. Левый, пологий берег весь истоптан, искромсан, в воронках. На песке разводы: тащили что-то тяжелое. Помятый, поломанный кустарник. Доски, щепки, какие-то предметы…
Валя взглянула на часы: до госпиталя пятьдесят минут. Сто с лишним километров. А сегодня предстояло сделать еще один полет. Нужно успеть засветло: с наступлением темноты там, на правом берегу, среди воронок уже не сесть.
Солнце клонилось к горизонту. На небе стали появляться отдельные облака, и тени от облаков серыми пятнами плыли по земле. Впереди, чуть левее маршрута, вместе с самолетом бежала его тень, и казалось, будто она тянет его на привязи, будто невидимый трос протянулся от темного, бегущего по земле самолетика к ее, Валиной, машине.
И вспомнилось Вале, как начинала она летать, как ребята с планерки дружно тянули амортизатор, прицепленный к планеру. Виктор и сейчас летает на планерах. Где-то в Белоруссии. Он писал ей об этом. А остальные? Где они? Валя не знала. И Виктор не знал.
Вспоминая прошлое, которое теперь казалось таким далеким, Валя привычным взглядом окидывала небо, непрерывно вертела головой, просматривая все пространство впереди и сзади. Сейчас она была особенно внимательна: ведь сзади, в санитарном отсеке, лежали раненые.
С момента взлета прошло несколько минут, когда она увидела самолет, летящий навстречу. Это был санитарный По-2, и направлялся он, видимо, на правый берег. Поравнявшись с ним, Валя рассмотрела номер на хвосте — самолет оказался из ее эскадрильи. Качнув крыльями, летчик поприветствовал Валю. Но она только улыбнулась, не решившись ответить тем же, чтобы не потревожить лишний раз своих пассажиров.
Несколько раз она оглянулась на самолет, удалявшийся в сторону Днепра, а когда посмотрела вперед, то, к своему ужасу, обнаружила метров на триста выше пару «мессеров», появившихся неизвестно откуда. «Ой, мамочка, у меня же раненые!» — встревожилась Валя и стала искать какой-нибудь овраг или лощину. Ничего такого не обнаружив, она снизилась до бреющего и продолжала лететь прямо, никуда не сворачивая, с тревогой наблюдая за истребителями и в глубине души надеясь, что, может быть, они не тронут ее. «Мессершмитты» сделали большой круг над санитарным самолетом — возможно, решали, стоит ли с ним связываться. Потом один из них отделился и стал разворачиваться, другой же продолжал лететь в западном направлении.
Сердце у Вали похолодело: «Неужели будет стрелять? Видит же красный крест!» И сразу она вспомнила, как бежала к лесу, спотыкаясь и падая. Бежала, как затравленный заяц… А самолет горел… Если вдруг опять загорится, теперь не побежишь — не бросать же раненых!.. Что же делать?
Справа впереди показалось село. Белые хатки, сады. Церковь на холме. Резко развернув самолет вправо, Валя на максимальной скорости направила его прямо к этому селу, будто там, у людей, могла найти защиту.
А тем временем вражеский истребитель перешел в пике и, стреляя из пулеметов, пронесся рядом. Самолет вздрогнул, дробно застучало по крылу… «Ой, убьет раненых!» — в ужасе подумала Валя и увидела дырки в обшивке крыла.
Горкой истребитель взмыл кверху, собираясь развернуться и снова напасть на тихоходный самолет, который не мог защищаться.
Валя не знала, куда деваться. Вот и церковь. Купол с позолоченным крестом. Колокольня. Куда же теперь? Вокруг села — поле. Ровная открытая местность. Спрятаться некуда. И Валя, не теряя из виду «мессер», стала кружить над церковью. Понимая, что выхода нет, что все равно фашист расстреляет самолет, она не могла, не хотела в это поверить…
Отойдя в сторону, вражеский истребитель развернулся и пошел прямо на Валю. Но, раньше чем летчик открыл огонь, Валя быстро двинула ручку управления вперед — и По-2, опустив нос, устремился к земле… Ниже… Ниже… «Разобьюсь!» — мелькнула мысль, и, поспешно выровняв самолет буквально в двух метрах от земли, она услышала над головой страшный рев мотора.
«Пронесло…» — подумала Валя, не сразу даже сообразив, что на этот раз летчик не стрелял. Потом решила, что просто он плохо прицелился. А может быть, захотел попугать, прежде чем разделаться окончательно, — они это любят…
Не отходя от церкви, она продолжала кружить вокруг купола на малой высоте. Только бы не зацепиться крылом, только бы не врезаться… Может быть, у него горючее на исходе, и он уйдет, оставит ее… Или раздумает — ведь самолет санитарный… Или кончится боезапас…
Но истребитель не собирался улетать. Набрав высоту, он снова занял исходное положение для атаки, нацелясь на Валин самолет. Она видела, как он перешел в пикирование и теперь, делая третий заход,
