судья Манфред Дворнёк, и она гласит: 'По причине отсутствия возможности, хоть какого-нибудь контакта с больной, которая после несчастья до сих пор пребывает в заведении для психически больных в Рыбнике, и в связи с совершенно противоречивыми сведениями, сообщаемыми соседями и знакомыми, перечень которых прилагается ниже, следствие прекращается. И последняя сопроводительная заметка. 'Содержимое женской сумочки: гребешок, четки, иголка с ниткой, мешочек из искусственной кожи, содержащий монеты на сумму четыре злотых и пятнадцать грошей и палочку квасцов для применения после бритья, кроме того: образок Матери Божьей Пекарской, помада, спички, носовой платок и три папиросы 'гран-при'. Это все, Эби.
— Зачем этой несчастной женщине квасцы?
Мок пошевелился на шезлонге и улегся, подложив руку под голову.
— Быть может, она хотела притвориться девственницей?
Мок заложил обе ладони за лысину и начал раскачиваться вместе со стулом.
— А каким это образом она могла выдавать себя за девственницу? — оживился Мок.
— Не знаю, это первое, что пришло мне в голову. — Попельский продолжал раскачиваться, расстегнутая жилетка ходила волнами. — Тут все мне ассоциируется с одним…. Когда-то знавал я одну молодую даму, которая смазывала себе лоно именно квасцами после бритья. Кожа каким-то образом съеживалась, сжималась, так что вход в
— Погоди, погоди. — Мок схватился на ноги. — Итак, у нас имеется следующая ситуация. Мария Шинок ужасным, достойным сожаления и вызывающим образом самоудовлетворялась у нас на глазах. Так девственница не поступает. Так поступает женщина развратная и развращенная… Правда, точно так же поступала одна из сопровождающих нас девиц в поезде… Ладно, к делу. Это во-первых…
— То, о чем ты говоришь, вовсе даже и не надежное дело. — Попельский встал, подошел к окну и долго глядел на Торговые Ряды, из-под которых отъезжали грузовые телеги. — Она же ведь сумасшедшая. А сумасшествие способно превратить монашку в куртизанку.
— Во-вторых, она применяет квасцы. — Мок упрямо шел по тропе собственных рассуждений, как будто бы не слышал критического замечания Попельского. — Допустим, она пользуется ими, чтобы изображать из себя девственницу… Главный вопрос здесь: зачем женщина изображает из себя девственницу?
— Не-девственницы находятся в сложной ситуации на рынке супружеских услуг. Ответ прост: женщине было двадцать лет, и она хотела выйти замуж!
— Хорошо. В ее сумочке были квасцы. Чему они служат? Скажем так, чтобы подделать девственность. А что она вообще носит в сумочке? Предметы первой необходимости: папиросы, носовой платок, иглу, четки… Ко всем этим вещам квасцы подходят, как собаке пятая нога. Это вовсе не предмет первой необходимости, разве что она была проституткой и изображала из себя девочку по требованию клиента, точно так же, как эта твоя…
— Ты прав, Эби. — Попельский отвернулся от окна. — Квасцы здесь как пятое колесо у телеги. Тем не менее, она имела их в сумочке, следовательно, они были ей для чего-то нужны. Носовой платок носишь постоянно, ибо не знаешь ни дня, ни часа, когда ты простудишься; а вот презервативы при тебе бывают не всегда, ты берешь их только тогда, когда собираешься пойти по девочкам! Простуды, как правило, предвидеть не можешь, а вот трах-таби-дох — это всегда пожалуйста! При ней были квасцы, поскольку она шла на свидание, во время которого должна была играть роль девственницы!
— Точно! — Мок хлопнул ладонью по бедру. — Ты прав! А Минотавр ее покусал, но не убил, поскольку она уже была дефлорирована. Он же убивает только целеньких женщин.
Мужчины начали нервно кружить возле стола, несколько раз натыкаясь один на другого. Бледно- зеленые обои темнели, мрак постепенно покрывал диван, шезлонг, стол и часы, стоящие в углу гостиной. Это как раз им не мешало. У Мока болела голова от интенсивного мышления, Попельский бегал вокруг стола, как будто желая схватить некое важное предчувствие, которое вспыхнуло и тут же погасло во время последнего высказывания немецкого коллеги. Внезапно он застыл на месте.
— Шла на встречу? Так. Шла на свидание? Так. С кем? Скажем, с каким-то ухажером. А вот теперь самое главное: где они столкнулись? Где она узнала этого человека? Если она называла его 'графом', выходит, ей его и представили как 'графа'. А где простая девушка может познакомиться с графом?
— В публичном доме. — Мок уселся за столом, закурил, а портсигар инстинктивно настолько сильно толкнул по столу, что тот полетел на пол. — Точно! В борделе! И там она изображала из себя целку! Надо обыскать все публичные дома в этом городе.
— Они могли встретиться не только в борделе, — задумчиво сказал Попельский. — Помнишь ту бабу, 'синий чулок' в психиатрической лечебнице? Она сказала, будто бы Шинок что-то воображала о супружестве с графом, с рыцарем на белом коне… Помнишь?
— Ну да, помню.
— Так может они познакомились не в публичном доме, а в брачной конторе? Быть может, Минотавр именно там искал своих жертв?
— Пошли! — Мок поднялся, поправил галстук и надел пиджак.
— Брачные бюро уже не работают.
Попельский наконец-то зажег в номере свет и поглядел на буквально лучащегося энергией Мока.
— Конторы мы проверим в понедельник, — прокряхтел Мок, обувая туфли с помощью длинной ложки, — зато бордели можно проверить в любое время.
— Тебе еще мало? — с улыбкой спросил комиссар.
— Польша, дорогой мой, — широко усмехнулся Мок, — славится красивыми женщинами. Так могу я, в конце концов, испробовать это особое блюдо, или должен удовлетвориться паршивым эрзацем, теми двумя щербатыми давалками из поезда?
Мок с Попельским ехали на извозчике по улице Маршала Пилсудского. Возчик очень заботливо укутал их ноги шубой, на щеках их играл здоровый румянец, а мозги пассажиров работали на совершенно различных оборотах. Мок, пропитанный алкоголем, табаком и развратом, которому он предавался в воскресный вечер, сидел теперь молча под бараньим кожухом, присматриваясь к общественным зданиям и жилым домам, мимо которых они проезжали, с удивлением находя в себе удивительный рост теплых чувств к данному городу. Он очень походил на Бреслау. Пивная 'Здруй Окочимский' [144] на Ставовей, с которой он начал субботний поход по святыням всяческой неумеренности, припомнила ему пивную Кисслинга на Юнкерштрассе[145] в Бреслау. И там, и тут имелся не сильно заметный чердачок с комнатами, где господа могли провести несколько упоительных мгновений в объятиях дам; и там, и тут можно было попробовать сосиски в горчичном соусе; и там, и тут подавали прекрасный пильзнер. Ту же самую схожесть Мок отметил не только во всех одиннадцати публичных домах, часть из которых он посетил в субботу вместе с Попельским, а остальные в воскресенье — уже без Эдварда. Схожесть он видел и в окрестностях своей гостиницы — одно здание на Пилсудского поразительно напоминало ему каменный дом на Тиргартенштрассе, здание гимназии на Мицкевича было близнецом Элизабет-Гимназиум, отличаясь разве что только цветом, а вот кирпичная школа на Ставовей была выстроена в том же стиле, что и сотни школ в Бреслау да и по всей Германии. Мок чувствовал в Катовицах словно у себя дома, и даже лучше, поскольку женщины здесь были намного красивее. В одном из посещенных им борделей криминаль-директор настолько был восхищен красотой молодой дамы, что он не ограничился только лишь рутинным допросом. Попельский Катовицами не восхищался, поскольку никакой из городов, которые он видел до сих пор — ну, разве что за исключением Вены — не мог выдержать сравнения с одним-единственным громадным садом, которым был его любимый Львов. А что уже говорить про этот горняцкий городишко с домами, возможно, и ничего, но покрытыми черной пылью, что проникала в любое укромное местечко! Кроме того, он находился в паршивом настроении еще и потому, что в подобное время, как правило, переворачивался на своей кровати на другой бочок.
В отличие от Мока, воскресенье он провел очень пристойно и трудолюбиво. Позавтракал он сам,
