как пехоту легче прорвать, чем копейщиков.
Семьдесять метров.
Шестьдесят.
Пятьдесят метров. И в этот момент первая волна конников споткнулась и упала. Кони ломали себе ноги и падали на землю.
— Как тебе наши ловушки, Расс?
— Отлично, мой лорд.
На поле в пятидесяти метрах от линии нашей пехоты заранее были выкопаны маленькие, но глубокие ямки, которые были аккуратно прикрыты дёрном.
Первая линия вражеской конницы попала в эту ловушку. В кучу из лошадиных корпусов и тел вражеских рыцарей врезалась на полном скаку все последующие линии конников противника. Образовалась куча мала. В этот момент арбалетчики дали еще один залп, а сверху на кучу падали стрелы лучников.
— Кременор, теперь ты видишь, что тебе там нечего делать, — сказал я с ухмылкой.
А на поле разворачивалась настоящая бойня. Вражеские рыцари, не имея возможности ни продвинуться вперед, ни отойти назад из-за наступающей пехоты, оказались прекрасной мишенью для моих стрелков.
Десять минут бойни, и враг лишился своего ударного кулака. Выжившие рыцари и легкие конные копейщики, сохранившие своих коней, поскакали назад, расталкивая свою пехоту.
— У вражеской пехоты, наверно, не самое лучше настроение для боя, — усмехнулся рядом Расс.
В этот момент вражеская пехота побежала на мои ряды.
— Давайте, ближе, ближе — забормотал я себе под нос, — ближе, еще чуток.
Арбалетчики били, не останавливаясь, лучники от них не отставали. Когда до столкновения оставалось метров десять, арбалетчики ушли внутрь строя и начали пробираться ближе к лучникам.
За пять метров до столкновения вражеская пехота попала в мою следующую ловушку. Перед самой линией пехоты была организована огромная ловчая яма, длинной через все поле боя и шириной в четыре метра. Не очень глубокая, меньше двух метров, но вызывающая затруднения для быстрого форсирования.
Первые ряды упали в ловушку, кто-то, конечно, успел затормозить, но задние ряды столкнули неудачников в яму. Удар вражеской пехоты логичным образом застопорился.
Вражеская пехота оказалась настойчива и упорно лезла из ямы на ряды моей пехоты.
Завязался бой с неизвестным пока исходом.
Кременор начал откровенно нервничать.
— Кременор, успокойся! — рявкнул я, — еще успеешь.
Прошло пять минут боя. Вражеская пехота не продвинулась ни на йоту, копейщики и тяжелая пехота сбрасывали их обратно.
— Мой лорд, в скором времени яма будет наполнена трупами и наши солдаты окажутся без преимущества.
— Не спеши, Расс. Видишь, арбалетчики уже выходят на позиции, — ответил я.
И действительно, в это время арбалетчики уже вышли из рядов пехоты и начали заходить в топь.
Земля из ловчей ямы была использована для того, чтобы насыпать тропинку в топи. Тропинка заходила на пятьдесят метров вглубь болота и потом резко изгибалась и на полторы сотни метров шла параллельно полю.
Арбалетчики медленно и аккуратно продвигались по этой тропинке.
Долгие пять минут мы наблюдали, как арбалетчики встают на тропинке. Наконец они встали и начали заряжаться.
— Черт! — рявкнул я, — им там неудобно заряжаться. Надо было подумать об этом.
И действительно тропинка была шириной сантиметров сорок и весьма скользкой, а при зарядке тяжелого арбалета легко по инерции сделать шаг назад и оказаться уже в топи. Но пока арбалетчики друг другу успешно помогали выбираться на сушу.
Первый залп арбалетчиков в бок вражеской пехоты превзошел все наши ожидания. Четыре сотни болтов и почти столько же трупов. Красота.
— Хорошо вдарили! — сказал Расс.
— Готовьтесь, — сказал я, забираясь на коня. Гвардейцы и рыцари начали залезать на своих коней, — скоро наш выход. Кременор, расслабься. Десяток, другой голов будут у тебя.
Время текло. Моральный дух вражеской армии падал так же стремительно, как тает лёд в пустыне.
После пятого залпа вражеский фланг около болота не выдержал и побежал.
Я вместе с рыцарями и гвардией неспешно направился к пехоте.
Наконец, побежала пехота, которая стояла со стороны горы.
— А теперь и наш выход, — плотоядно сказал я, — Дорен, Акос, вы живые?
— Да, мой лорд, — откликнулся Дорен.
— Перебрасывайте мостки, а после того, как конница переправится, можете приступить к сбору воинской добычи. И освободите раненых от их грешных жизней.
— Пленных не брать? — поинтересовался военачальник.
— Зачем они нам? — сказал я.
Пехота уже достала из под своих ног сколоченные из грубых досок мостки, которые перебросили через яму. Конница аккуратно перешла яму и с трудом протиснулась через трупы вражеских конников.
Оглянулся на своих рыцарей и крикнул:
— А теперь самое приятное! Резня бегущих! Пленных не берем!
Четыреста машин смерти ударили в спину бегущих солдат.
Ударил с оттягом по бегущему справа пехотинцу. Кровь и мозги брызнули на моего коня. Слева просвистела стрела. Близко просвистела. Вгляделся вперед.
Оказывается, вражеские лучники, видно из-за ограниченности интеллекта, не побежали. Пришпорил коня и бросился к ним, игнорируя такие заманчивые спины убегающих.
Ну, твари, недолго осталось. Вот сейчас повеселюсь. Надо будет парочку оставить в живых, чтобы пятки прижечь. Все какое-никакое развлечение.
Не удержался и снес башку еще одному бегущему солдату. Глянул налево, Расс скачет метрах в пяти, глаза тоже горят. Глянул вправо, как и следовало ожидать, Кременор не отстает.
Убью…
Еще немного осталось… метров сорок…
Тяжелая бронебойная стрела попала в бармицу и пробила горло. От удара меня отбросило на круп коня. Левой рукой схватился за древко, пытаясь вытащить стрелу. Конь, оставшийся без понуканий, сбросил скорость.
Глупо так сдохнуть… в конце выигранной битвы…
Последнее, что я увидел — развернувшийся Расс, скачущий ко мне.
Очнулся с криком…
Я на кровати…
Это просто сон…
Руки безостановочно щупают горло…
Боль от раны во сне была слишком реалистичной, до сих пор отголоски ходят…
«Ну и сон».
И не говори, до сих пор трясёт.
Пару раз глубоко вздохнул, чтобы успокоить нервы.
Ладно, успокоились.
Интересно, а какие потери в бою?
«Ты совсем дебил? Спятил? Тебе надо думать, почему тебе кошмары снятся, а не результаты битвы во сне подсчитывать».
