самодовольство восторжествовавшей искусительницы. Удрученный скорбью и стыдом, он не обращает на нее внимания. Из окон смотрят молодые офицеры и две-три подруги той женщины, что стоит у подъезда. Зрители эти рукоплещут и выкрикивают насмешливые поздравления, глядя на идущего Сен-Пре, но он их не замечает, не слышит их слов. В повадках женщин и беспорядке их одежды должно царить бесстыдство, не оставляющее никакого сомнения в том, что они собою представляют, и это еще более выделяет уныние, владеющее главным персонажем.
Подпись под четвертой гравюрой:
Сцена происходит ночью, в спальне Юлии; кругом беспорядок, обычный в комнате больного. Юлия, заболевшая оспой, лежит в постели; у нее жар. Полог задернут неплотно. Видна свисающая с кровати рука, к которой приник поцелуем Сен-Пре; почувствовав его поцелуй, Юлия другой рукой отдергивает полог и, узнав своего друга, смотрит на него, удивленная, взволнованная, готовая броситься к нему. Сен-Пре стоит на коленях у постели и, схватив руку Юлии, целует ее в порыве скорби и любви, — видно, что он не только не боится заразиться страшной болезнью, но хочет этого. Клара, стоящая с зажженной свечой, замечает движение Юлии и, взяв Сен-Пре за руку, отрывает его от печального свидания, чтобы насильно увести из комнаты. В это время к изголовью кровати подходит горничная, уже немолодая женщина, и старается удержать Юлию. Надо каждое действующее лицо показать в движении — очень жизненном, быстром, и чтобы в изображаемый момент все они составляли единое целое.
Подпись под пятой гравюрой:
Сцена происходит в комнате отца Юлии, барона д'Этанж. Юлия сидит на стуле, рядом — пустое кресло: отец, встав с него, бросился на колени перед дочерью и, сжимая ее руки, проливает слезы; поза его выражает горячую мольбу. Юлия смотрит на него смущенным, взволнованным, скорбным взглядом; по ее утомленному лицу понятно, что она долго и тщетно пыталась поднять отца с колен или хотя бы высвободить свои руки, но, чувствуя свое бессилие, откинула голову на спинку стула, — видно, что она близка к обмороку, руки ее все еще протянуты к отцу. У барона д'Этанжа должен быть облик почтенного человека, седые волосы и, несмотря на умоляющую позу, военная выправка, в которой есть что-то благородное и гордое.
Подпись под шестой гравюрой:
Сцена происходит в аллее, ведущей к усадьбе; в нескольких шагах от решетчатых ворот остановилась почтовая карета: на козлах сидит кучер, на запятках привязан чемодан. Расположение фигур в этой гравюре очень простое и все же требует большой выразительности. Тут необходимо дать пояснение.
Друг Юлии возвращается из долгого путешествия, и, хотя муж знает, что до его женитьбы Сен-Пре был счастливым любовником Юлии, он так доверяет благородству их обоих, что сам пригласил Сен-Пре в свой дом. Минута прибытия Сен-Пре и служит сюжетом гравюры. Поцеловав друга, Юлия берет его за руку и представляет своему мужу, который подходит к ним, желая, в свою очередь, обнять Сен-Пре. Г-н де Вольмар, человек по натуре холодный и степенный, должен тут иметь лицо открытое, почти улыбающееся, взгляд спокойный, внушающий доверие.
Сен-Пре, одетый в дорожное платье, подходит к г-ну де Вольмару с почтительным видом; хотя в нем и чувствуется некоторая принужденность и смущение, но нет ни тягостной угрюмости, ни подозрительного замешательства. Что касается Юлии, то у нее и в выражении лица, и во всем облике столько невинности и чистосердечия, что в это мгновение открывается вся ее душевная чистота. Юлия должна смотреть на мужа со скромной уверенностью, во взгляде ее — умиленная признательность за великое доказательство уважения, которое он дал ей, и сознание, что она того достойна.
Подпись под седьмой гравюрой:
Тут надо с величайшей точностью изобразить пейзаж. По-моему, лучше всего может о нем дать понятие отрывок из письма, в котором он описывается:
«С полчаса мы шли по извилистым тропинкам, плавно поднимавшимся в тени дерев и скал, — единственным неудобством пути была его продолжительность. Уединенное сие место осталось все таким же диким, пустынным, но полным красот, кои пленяют чувствительные души, а другим кажутся ужасными. В ста шагах от нас горный поток, образовавшийся от таяния снегов, мчал свои мутные воды, с шумом перекатывая камни, песок и тину. Позади нас тянулась цепь неприступных скал, отделяющая площадку, где мы находились, от тех альпийских высот, кои именуются ледниками, ибо со дня сотворения мира их покрывают огромные и непрестанно возрастающие пласты льда. Справа была печальная сень темных елей. Слева, за бурным потоком, зеленела дубовая роща, а под нами, под отвесным обрывом, раскинулась водная ширь Женевского озера, простирающаяся в лоне Альп, — она отделяла нас от богатых берегов кантона Во, картину коего венчали величественные вершины Юры.
Среди всех этих высот и чудесных ландшафтов то место, где мы находились, пленяло очарованием приветного сельского уголка: несколько ручейков бежали тут из-под утесов и несли по зеленому склону кристально чистые струи свои; несколько плодовых деревьев-дичков склоняли ветви над нашими головами, нетронутая земля была покрыта травой и цветами. Сравнивая столь милый и мирный уголок с окружающими его картинами, я думал, что сие пустынное место кажется приютом, где могли бы укрыться двое влюбленных, кои одни спаслись от погона и землетрясения».
К этому описанию надо добавить, что почти на краю площадки должны находиться две глыбы, упавшие с вершины гряды, — они могут служить столом и сиденьем; вдали виден берег Женевского озера, в стороне кантона Во, и разбросанные на нем селения, — во всяком случае, необходимо, чтобы одно из них виднелось напротив описанной выше площадки.
На площадке стоят Юлия и Сен-Пре, единственные персонажи этой гравюры. Положив руку на одну из каменных глыб, Сен-Пре другой рукой указывает на буквы, вырезанные на обрывах утесов, окружающих площадку. Он с жаром что-то говорит Юлии; взгляд Юлии выражает умиление, которое вызывают у нее и речи ее друга, и то, что он показывает ей; но вместе с тем видно, что добродетель в ней сильнее всего и не страшится опасных воспоминаний.
Между восьмой гравюрой и первой — промежуток в десять лет, за это время Юлия стала женой и матерью; ранее было сказано, что в девушках она позволяла себе несколько пренебрегать нарядами, отчего становилась еще милее; став замужней женщиной, она одевается более тщательно. Такою и следует ее изобразить на седьмой гравюре, а здесь она появляется без уборов, в утреннем платье.
Подпись под восьмой гравюрой:
Гостиная; семь персонажей. В глубине слева — стол, накрытый для чая, на нем три чашки, чайник, сахарница и т. д. Вокруг стола сидят: лицом к переднему плану г-н де Вольмар, по правую руку от него, вполоборота, — Сен-Пре с газетой в руках; тому и другому видно, что делается в комнате.
Справа, также в глубине, сидит г-жа де Вольмар, занятая вышиванием; рядом с нею горничная плетет кружева; подушечку для плетения подпирает спинка другого стула, пониже, на котором сидит Генриетта. Горничная та же самая, что изображена на одиннадцатой гравюре, — она моложе той, которая показана на пятой гравюре. В семи-восьми шагах как от тех, так и от других на переднем плане сидят за круглым столиком и смотрят гравюры в альбоме два мальчугана. Старший с увлечением разглядывает
