— Конечно, — ответил Антон, обратив внимание на то, что конверт аккуратно надрезан сбоку. — Я получил его… не помню, где-то в середине декабря прошлого года.
— Хорошо. А кто такой Петр Иванов?
— Понятия не имею, — ответил Антон. — Да это не мне письмо. То есть оно на мой адрес пришло, но не мне… не мне адресовано. Там — Горин Михаил Алексеевич, а я Антон Дмитриевич. Я же отнес его обратно на почту… Правда, не сразу. Дела всякие, замотался… виноват.
— А зачем вы отнесли его на почту, если на конверте нет почтового штемпеля?
— Как нет? — удивился Антон.
— Посмотрите сами, — сказал майор, поднеся конверт Антону к глазам. — Марка есть, а штемпеля нет. И обратный адрес не полностью указан, без улицы и номера дома. О чем это говорит?
— Да, действительно, — удивился Антон. — Это говорит… о том, что письмо бросил в мой ящик не почтальон. Я и внимания на это не обратил.
— А еще это говорит, что Петр Иванов — псевдоним.
— Кто?
— Вымышленное лицо.
— Ну… это уж я не знаю, — пожал плечами Антон.
— Так уж и не знаете, — съехидничал майор и, достав из кармана пачку «Казбека», снова закурил. — А как вы объясните такое странное совпадение, что фамилия адресата тоже Горин.
— Это действительно совпадение, — сказал Антон. — Но в общем-то объяснимое. Я слышал, что бывший жилец моей квартиры вроде бы тоже носил фамилию Горин?
— Да? Откуда вам это известно?
— Откуда? — задумался Антон. — Точно не помню. Кажется, соседка говорила, что по лестничной клетке, напротив.
— Соседка. Понятно, понятно, — закивал майор. — Антон Дмитриевич! Скажите, пожалуйста, как чисто вы бываете в Киреевске?
— В Киреевске?! Да я в жизни там не бывал. Я даже понятия не имею, где это находится!
Вопросы энкавэдэшника стали Антона раздражать и одновременно не на шутку беспокоить. Вспыхнувшая надежда на то, что майор Скопов собирается предложить ему всего лишь сотрудничество (как бывало с некоторыми его сослуживцами), похоже, не оправдывалась.
— Пожалуй, надо освежить вам память, — вдруг ызывающе произнес майор и достал из папки какой-то канцелярский бланк. — В позапрошлом году, и июле, вы находились в составе этнографической экспедиции доцента Кириллова.
— Да, находился, — недоуменно подтвердил Антон. — Ну и что?
— А то, что непонятно мне, что вы там делали. Ведь вы же занимаетесь историей Средних веков Западной Европы, — заглядывая в папку личного дела, процитировал майор. — Вы ведь не этнограф? Так?
— Так. Ну и что? Не только этнографы выезжают в подобные экспедиции.
— Видно, вы забыли, что последняя экспедиция проходила по маршруту Москва — Тула — Киреевск — Михайлово… ну и так далее. Вот бланк командировочного отчета вашей группы. Здесь печать исполнительного комитета города Киреевска, Тульской области.
Антон в недоумении раскрыл рот. Черт! Этого еще не хватало. Он действительно не помнил ни про какой Киреевск.
— Я и знать не — знал, через какие населенные пункты мы проходили! — в отчаянии воскликнул он. — Честное слово!
— Да вы не проходили, товарищ Горин, а ночевали в этом Киреевске двое суток! Двое суток, и не черта не помните! Когда вы получили квартиру?! — неожиданно гаркнул майор.
— Какую?
— Какую? Вашу квартиру, на которую приходили письма из Киреевска? Зубовский бульвар, дом семьдесят пять, квартира два!
— Тогда…
— Когда тогда?
— Л-летом, как раз перед этой экспедицией. Ну да, получил ордер, въехал и ушел в экспедицию, даже вещи не успел расставить.
— Вот! Значит, в Киреевске вы были, когда уже проживали в этой, квартире! Факт! — удовлетворенно заключил майор.
— Ну и что из этого?! — в отчаянии воскликнул Антон и почувствовал, как на лбу выступили капли пота.
— Кто давал вам ордер? — как бы между прочим, заглядывая к себе в папку, спросил майор.
— Университет.
— Это я знаю. Кто ходатайствовал? По чьему распоряжению?
— По распоряжению профессора Голдмана — председателя профкома. Это в его ведении, — пояснил Антон, и у него перед глазами на долю секунды солнечной вспышкой возникло лицо Жанны — дочери Семена Самуиловича, которая была со своим отцом пока еще далеко.
— Ага, — воскликнул майор. — Невозвращенец Голдман. Так, так, так. Интересная картина получается.
— Что? — удивился Антон. — Невозвращенец? Почему невозвращенец? Они должны приехать в на- миле февраля! — вырвалось у него.
— Кто они?
— Семен Самуилович и… Жанна?
— Его дочь?
Антон промолчал, напряженно пытаясь осознать происходящее.
— Их командировка в Швейцарию заканчивается третьего января, — сообщил майор. — Третьего они должны были быть уже здесь, в Москве.
— Жанна говорила мне, что они приедут в начале февраля… — теряясь, пробормотал Антон.
— Двадцать шестого декабря они не явились в советское консульство в Швейцарии. А потом мы узнали, что профессор Голдман и его дочь попросили политического убежища. Вы хотите сказать, что не знали об их планах?
Антон потерял дар речи. У него в голове все перепуталось. Это было очень похоже на плохой сон — полный сумбур и неразбериха — никакой логики в происходящем: странное письмо без штемпеля, Киреевск, квартира, Голдман — невозвращенец?! А как же Жанна? Не может быть! Абсурд какой-то!
— Да… — протянул энкавэдэшник, пристально глядя Антону в глаза. — Интересная картина получается.
— К-какая картина? — пробормотал Антон.
— Это письмо без штемпеля, Киреевск, квартира, жидомасон Голдман со своей дочкой. Хочешь не хочешь, а все складывается в одну цепочку.-
— Жидомасон? — вырвалось у Антона.
— Конечно, — ответил майор и с укоризной добавил; — А у вас еще отношения были с его дочерью.
— Откуда вам…
Майор самодовольно ухмыльнулся.
— Ну, ладно, — произнес он, закрывая свою папку. _ об этом мы как-нибудь потом поговорим. Ничего. Будем выяснять. Разберемся.
Он поднялся из-за стола и направился к выходу.
— Все, Антон Дмитриевич, — проговорил он размеренно, и у Антона душа опустилась в область живота. — Я вас больше не задерживаю.
— Что, что?
— Идите работайте, говорю. Если у нас будут еще вопросы, мы вызовем вас повесткой. До свидания.
Майор вышел из кабинета и тихо прикрыл за собой дверь.
