компонент предания — место спуска — фиксирует представления о сакральном пространстве жизненного универсума сообществ. Священная гора воплощает здесь вертикальное строение пространства расселения сообществ — она связует небесную и земную сферы и одновременно находится непосредственно там, где живут люди. В бесписьменных обществах представления о структуре пространства воспроизводят социальную структуру сообщества. Так, наивысшим социальным статусом всегда будет располагать тот, кто связан определенным образом с небесными сферами и божествами, их населяющими. Соответственно, спуск в социальный мир и восхождение на небеса Ньяти цанпо через посредство священной горы фиксировали его особый социальный статус — статус верховного правителя.
Две другие особенности места спуска — «пространство цан с четырьмя отверстиями» и магическое поле док относятся к представлениям об организации пространства и сообщества по горизонтали. Верховный правитель наделен особой магической силой, от которой зависит плодородие земли и воспроизводство сообществ в поколениях. Примечательно, что в титулатуре исторических царей Тибета VII–IX вв., как правило, присутствует компонент цан (например, Срон-цан-гампо). Спуск в местность цан, которая геометрически представлена как имеющая четыре стороны (отверстия) и расположена у подножия священной горы, подтверждает наличие у царя силы божеств цан и сыновей героев. Царь выступает носителем верховной власти потому, что от него как от обладателя силы божеств цан, зависит поддержание матримониальных отношений между племенами. Вместе с тем он является гарантом детородной способности у женщин племени, поскольку спустился в сакральное поле, где осуществляется любовная встреча божеств.
Четвертый смыслообразующий компонент — действо, происходящее во время спуска Ньяти цанпо. В предании говорится, что он появился именно во время проведения ритуала поклонения божествам местности док. Его встретили двенадцать человек, занятые в церемонии. Эти двенадцать — вожди местных племен, которые, согласно автохтонным представлениям, располагали магической силой власти. Здесь уже присутствует социальное конструирование самого понятия «верховная власть царя». Вожди объединялись ради проведения ритуала, нацеленного на воспроизводство сообщества. Двенадцать местных правителей, пребывающие в едином сакральном пространстве, оказываются тем самым уравненными в социорелигиозном плане относительно царя, доминирующего над ними по причине своего неземного происхождения и обладания особой магической силой. С этим идеологическим обоснованием легитимности верховной власти царя напрямую связан пятый содержательный компонент предания — цель прихода царя.
Во всех версиях предания, воспроизводимых хотя бы кратко в буддийских и небуддийских исторических хрониках, само возникновение Тибета как социально-политического целого увязывается с идеей автократии. Вне зависимости от того, признается ли генеалогия царской династии в том виде, как она преподносится в предании, подлинной или нет, исходным пунктом политической истории тибетцев считается появление и утверждение централизованной единоличной формы правления. Цель нисхождения правителя небесной сферы му в мир людей — объединение племен ради их блага; результат появления мифической царской династии — возникновение страны Бод с четырьмя областями.
Итак, зафиксированная в предании о Ньяти цанпо (или Оде пу гьял) мифологическая генеалогия тибетских царей представляет собой автохтонную концепцию, которая обосновывает правомочность царской власти. Идеологическое обоснование автократии строится на унификации верований различных племенных общностей этого региона. В данной концепции, по сути дела, моделируется новая сакральная территория, принадлежащая всем племенам, вошедшим в военный альянс. Упоминание различных топонимов, например названия священной горы, на которую спустился Ньяти цанпо, имеет лишь относительную значимость. Известно, что первоначальный союз племен возник в пределах территорий, прилегающих к долине Ярлунг. Царская династия получила название Ярлунгской. В этом смысле священным становится пространство расселения племен, вошедших в альянс, возглавляемый правителями Ярлунга. Однако в идеологической перспективе важен иной аспект сакрализации пространства. Сакрально то пространство, где находится цанпо — верховный правитель, обладающий магической силой власти.
Сама верховная политическая власть трактуется как магическая сила, дарующая плодородие земле, устанавливающая нерушимый порядок в пространстве и обеспечивающая воспроизведение сообщества. Верховная власть, или магическая сила, воплощена в царе, поскольку он происходит от божеств неба и соединяет в себе способности, приписываемые различным местным божествам.
Идеологическая концепция верховной политической власти появилась не ранее конца VI в., то есть периода образования военного альянса племен долины Ярлунга. Методичное воспроизведение этой концепции в письменных памятниках свидетельствует о длительном функционировании именно такого способа легитимации царской власти. Авторитетность рассмотренной идеологической конструкции подтверждается фактом пересказа предания о происхождении тибетской царской династии во всех историографических сочинениях. В религиозном отношении данная концепция всецело опирается на верования (характерные для бесписьменных обществ), где центральные категории — сакральное пространство и сакральное время. Легитимация царской власти осуществляется посредством этих категорий. Пространство нового государства — Тибета — сакрально, поскольку расположено в центре мира, там, куда нисходит из небесной сферы магическая сила плодородия земли, детородной способности женщин и неизменности общественного устройства. Эта сила воплощена в царе, в его верховной власти. Непрерывность линии передачи верховной власти от царя-отца к сыну — нисхождение царей в социальный мир и обратное восхождение в небесную сферу — сообщает жизненному времени тибетского сообщества сакральное измерение. История нового народа — тибетцев — сакральна, потому что она восходит ко времени появления мифических первопредков тибетских царей, объединивших племена в единое социально-политическое целое. Благодаря присутствию в мире людей того, кто ведет свое происхождение от правителей небесной сферы, сохраняется главная характеристика священного времени — его цикличность. История тибетцев оказывается включенной в священное время.
В качестве средства унификации представлений и верований относительно устройства универсума, функций и характеристик божеств использовалось установление генеалогической связи царей с небесными и земными божествами.
В целом эта идеологическая конструкция предназначалась в первую очередь для признания легитимности царской власти со стороны местной племенной аристократии, социально-политический статус которой оказывался ниже царского. Такого рода идеология могла получить свое оформление только в условиях уже четко наметившейся тенденции к разложению племенной социально-политической организации.
Как уже говорилось выше, рассматриваемое предание воспроизводится во всех тибетских исторических хрониках. Само возникновение тибетского государства как военного союза племен во главе с царем-военачальником увязывается с появлением автократии как новой формы управления. Пятый смыслообразующий компонент предания — цель появления мифических царей Тибета в мире людей, состоящая в объединении разрозненных племен и защите от внешней военной угрозы, — отчасти отражает действительную историческую ситуацию конца VI в. В китайских династийных хрониках первые сведения о стране Тибет связаны с именами таких тибетских царей-военачальников, как Намри Сронцан (конец VI в.) и Сронцангампо (VII в.). В тибетской историографии эти два имени включены в цепочку последовательно сменявших друг друга мифических, а затем и исторических царей Тибета. Примечательно, что в тибетских хрониках подробное описание периодов царских правлений всегда открывается событиями начала VII в., с появления царя Сронцангампо. История Тибета до периода правления Сронцангампо сводится к краткому пересказу предания о происхождении царской власти — появление семи мифических царей, начиная от Ньяти цанпо, а затем перечисляются имена двадцати семи либо тридцати двух верховных правителей Тибета до Сронцангампо.
В буддийских хрониках ранний период истории Тибета VII–IX вв. представлен исключительно как повествование о царской деятельности, направленной на укоренение буддизма в стране. В этой связи, как правило, наиболее полно освещаются только периоды правления царей Сронцангампо (начало и середина VII в.), Тисрондецана (VIII в.) и Ралпачана (IX в.) Историографы подробно рассказывают о предпринятых государями действиях в целях распространения буддизма в Тибете и о сопутствующих этому событиях. История Тибета VII–IX вв. трактуется буддийскими историографами как первый этап распространения буддизма в Тибете.