радостью. Но интересы дела для него всегда были дороже личных отличий. Характерна его просьба, с которой он обратился к главному командиру после первого набега на Батумский рейд:
«Осмеливаюсь быть нескромным, — писал Макаров, — просить ваше превосходительство в награду за батумское дело разрешить постройку быстроходного катера в Севастополе по моему чертежу. Уверен в быстроте хода и в хороших морских качествах. Материалы вздорожали, и только поэтому он будет стоить 12 000 рублей. Могу ли надеяться получить мины Уайтхеда взамен взорванных?»
Эта записка прекрасно характеризует министерские нравы того времени. Невероятная рутина, боязнь расходов на новое дело, хотя бы и государственного значения, всегда отличали деятелей петербургского адмиралтейства. В разгар войны моряк-патриот в награду за свои славные дела просит две вещи: катер, который только потому, что «материалы вздорожали», будет стоить 12 000 рублей, и мины Уайтхеда взамен использованных!
Потопление авизо «Интибах» — последний боевой успех Макарова во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг.
Война близилась к концу. Для всех становилось все более очевидным, что Турция потерпела на море полное поражение. Предпринимаемые турками время от времени бомбардировки поражали своей бесцельностью и нерешительностью. Все делалось так, будто вовсе не было заранее обдуманного плана; казалось, турки действуют лишь для очистки совести: вот, мол, и мы тоже сражались. Но как сражались и каких добились результатов, это их самих, как будто, мало интересовало. Зато в Англии были явно обеспокоены этим. В парламенте все чаще задавались вопросы о том, что же делал в течение войны турецкий флот, и как это получается, что при господстве турок на Черном море русские захватывают их суда? Особенный конфуз получился с большим турецким пароходом «Мерсина»43, который был задержан капитаном 2 ранга Барановым, командиром парохода „Россия“. Вместе с 800 турецкими солдатами „Мерсина“ в качестве трофея была отведена в Севастополь. А в это время английский морской министр доказывал, что турецкий флот все же приносит большую пользу, транспортируя войска и беженцев. Но едва ли эта защита могла кого-нибудь удовлетворить и особенно англичан, затративших крупные средства на сооружение боевого флота для своего союзника и поставивших во главе этого флота своего соотечественника пресловутого Гоббарт-пашу, оказавшегося на деле бездарным авантюристом. И англичане и турки были уверены, что Гоббарт, командуя турецким флотом, превратит в пепел русские крепости и, уничтожив русский Черноморский флот, станет полным господином Черного моря. Но Гоббарт обманул ожидания тех, кто без меры восхвалял его. Даже сами турки иронизировали, говоря, что чаще видели „знаменитого“ адмирала в оттоманском банке получающим свое солидное жалованье, нежели перед русскими крепостями, которые он грозил снести до основания. И всем стало ясно, что лишь жажда стяжательства заставила Гоббарта согласиться встать во главе турецкой эскадры. К чему рисковать жизнью, когда и так прибыль обеспечена!
Минное оружие, примененное на море Макаровым, сыграло в поражении турок немаловажную роль. С самого начала боевых действий на долю русских армии выпала труднейшая задача — форсировать Дунай. Эта полноводная река, при ширине свыше одного километра и глубине до тридцати метров, представляла серьезнейшее препятствие во всех русских войнах с Турцией. Борьба за Дунай во время войны 1877-1878 гг. — одна из славных страниц в истории боевых действий русских моряков, нанесших сокрушительный удар по турецкому флоту, охранявшему подступы к Дунаю. Главнейшим оружием моряков были мины, широко использованные как в наступательных, так и оборонительных целях. В первом случае использовались вооруженные минами катера, во втором — мины заграждения. Турки имели на Дунае восемь броненосцев, пять канонерок и одиннадцать вооруженных пароходов разных типов. Помимо этого, в устье Дуная, у Сулина, стояла броненосная эскадра Гоббарт-паши. Русские же силы на всем Черном море были ничтожны. И все же благодаря беззаветной храбрости русских моряков и умелому использованию нового минного оружия Черноморскому флоту удалось обеспечить русским войскам переправу через Дунай. Особого внимания заслуживают смелые действия четырех минных катеров, атаковавших по примеру Макарова турецкий броненосец «Сельфи» в Мачинском рукаве Дуная в ночь с 13 на 14 мая 1877 года.
Несмотря на сильный орудийный и ружейный огонь, один из катеров, подойдя вплотную к самому крупному в эскадре броненосцу «Сельфи», нанес ему меткий удар миной. Броненосец начал крениться. Другой катер, повторив атаку, довершил дело; последовал второй оглушительный взрыв мины. Спустя десять минут броненосец пошел на дно. Остальные корабли турецкой эскадры, снявшись с якоря, тотчас покинули бухту и направились к Рущуку, болгарскому городу, расположенному на правом берегу Дуная. Атака была проведена русскими моряками с большим искусством и хладнокровием, обеспечившими ей успех.
Потопление броненосца произвело на турок потрясающее впечатление и имело весьма важные последствия. Турецкий флот, и без того не отличавшийся активностью, был настолько парализован смелыми минными атаками, что почти вовсе не оказывал противодействия плаванию русских кораблей не только на нижнем, но и на среднем Дунае. Создавшееся положение облегчило как переправу через Дунай, так и дальнейшее снабжение русской армии на Балканах.
Война окончилась победой России.
Однако эта победа над реорганизованной и обученной английскими инструкторами и снабженной английским оружием турецкой армией далась нелегко.
Три раза русские войска штурмовали упорно защищаемую турками крепость Плевну. Русский отряд, занявший еще в июле 1877 года стратегически важный Шипкинский перевал через Балканский хребет, был отрезан от своих войск и выдержал шестимесячную героическую оборону. Лишь в декабре, после падения Плевны, русская армия перешла в решительное наступление. Часть турецких войск была окружена в долине реки Тунджи, а основные силы турецкой армии были разгромлены под Филиппополем. Русские передовые отряды заняли Адрианополь и двигались к турецкой столице.
На малоазиатском фронте к этому времени уже были заняты Баязет, Ардаган, Карс.
3 марта (19 февраля) в пригороде Константинополя — Сан-Стефано — был заключен предварительный мирный договор. Казалось, теперь, после победоносной войны, Россия продиктует свои условия побежденной Турции и разрешит, наконец, вопрос о проливах.
Однако этого не произошло. Англия сумела найти себе союзника в лице Австрии, все время ревниво следившей за успехами русских войск на Балканах. Поставленная перед угрозой новой войны, теперь уже с Англией и Австрией, царская дипломатия уступила.
На созванном под председательством такого «посредника», как Бисмарк, Берлинском конгрессе Россия вынуждена была значительно смягчить условия Сан-Стефанского договора. Разрешение вопроса о проливах отодвигалось на неопределенное время.
Россия вернула потерянную во время Крымской войны часть Бессарабии, приобрела Карс, Ардаган и Батум и получила контрибуцию в возмещение расходов на войну.
Однако основное политическое значение победы России заключалось в другом. Берлинским трактатом, правда, в урезанном по сравнению с Сан-Стефанским договором виде, признавалось создание нового славянского княжества на Балканах — Болгарии.
Находившиеся под турецким владычеством Сербия и Черногория объявлялись независимыми.
Вернув независимость болгарскому народу, русская армия и флот совершили акт всемирно- исторического значения. После 485-летнего турецкого владычества, самого мрачного периода в истории Болгарии, болгарский народ получил могучий стимул к национальному возрождению. С чувством глубокой благодарности встретило население Болгарии своих освободителей.
Но Англия, нетерпимо относившаяся ко всякой национальной независимости, если это касалось другого государства, настояла, чтобы Восточная Румелия — территория примерно в 30 000 квадратных километров с миллионным населением — была оставлена туркам. За свою «защиту» Турции Англия выторговала себе за счет подзащитной Турции остров Кипр, а поддерживавшая Англию Австрия — Боснию и Герцеговину.
Успешные действия парохода «Вел. кн. Константин» сыграли существенную роль в общем итоге русско-турецкой войны 1877-1878 гг.
Перед войной турки считали себя хозяевами Черного моря и постоянно угрожали русскому побережью, для защиты которого у России не было военного флота. И вот торговый пароход, превращенный Макаровым в боевую единицу, своими искусными и смелыми действиями почти совершенно парализовал действия противника на море. Страшные русские катера грезились турецкому морскому командованию повсюду, и
