погибнет из-за этого коллайдера. По большому секрету скажу Вам, что анализ катренов Нострадамуса, предпринятый Национальной академией наук США несколько лет назад, показал, что никаких предсказаний в них не содержится. Но благодаря усилиям переводчиков этих катренов с языка на язык, они начали содержать в себе нечто, что можно истолковать при желании как пророчества.
— Фундаментальная наука не ставит и не должна ставить перед собой утилитарных задач. Но хорошо известно, что информационные технологии и Всемирная паутина возникли благодаря внутренним потребностям физики высоких энергий и ядерной физики. Следует напомнить, что современная мобильная связь, цифровая запись звука и изображения и т. д. и т. п. — все это тоже результаты развития фундаментальной науки. Явление сверхпроводимости используется пока в интересах науки, но уже начинает внедряться в энергетику.
Что касается Большого Адронного Коллайдера, то в данном случае мы имеем дело с уникальным научным экспериментом, последствия которого предугадать невозможно. Ясно, что это будет новое, очень нужное для науки знание, которое приблизит нас к самым сокровенным тайнам мироздания.
— Ну, столь крупные проекты — большая редкость. Сегодня можно назвать лишь один проект, сопоставимый с коллайде-ром. Это проект международного экспериментального термоядерного реактора ИТЭР, строительство которого начато, наконец, в Кадараше (Франция). Проект был инициирован Советским Союзом в последние годы его существования. Четырехстороннее (Евросоюз, СССР — в дальнейшем Россия, США, Япония) соглашение было подписано в конце 80-х годов. Проектные работы велись до 2004 г. Наконец, в конце 2006 г. было подписано Межправительственное соглашение о строительстве ИТЭРа. К этому моменту число сторон-участниц проекта увеличилось до семи. К четырем упомянутым добавились Китай, Индия, Южная Корея.
Применительно к Сибирскому отделению лучше поставить вопрос иначе: есть ли у нас проекты национального масштаба, то, что принято называть Мегасайенс — крупномасштабные проекты? Есть, конечно.
Наука сегодня многообразна. Существует “настольная” наука. Она, несомненно, приносит пользу. Но если говорить о серьезных научных прорывах, они нередко связаны с крупными проектами. К примеру, в астрономии до сих пор используются оптические телескопы с диаметром 0,5–1 метр, но если вы хотите “пощупать” далекие туманности, узнать, какой была Вселенная 10 миллиардов лет назад (и не просто узнать, а исследовать), вам потребуются более крупные, десятиметровые телескопы. Если говорить о радиоастрономии, то там размеры радиотелескопов приближаются к километру. А дальше эти гиганты, разнесенные на несколько тысяч километров, объединяются в единый комплекс, что дает новые возможности в астрофизических исследованиях.
У крупномасштабных проектов зачастую есть и еще одно важное свойство. Как правило, они позволяют вести междисциплинарные научные исследования. Хорошей иллюстрацией к данному утверждению служит ускорительный комплекс ВЭПП-3/ВЭПП-4, работающий в Новосибирском институте ядерной физики. С одной стороны, на нем ведутся фундаментальные исследования по физике элементарных частиц, а с другой — этот комплекс поставляет синхротронное излучение (СИ), которым длительное время кроме российских ученых пользовались ученые многих стран мира. Сегодня, когда в большинстве высокоразвитых стран появились собственные источники СИ, здесь работают, в основном россияне. Для Сибирского отделения РАН, где в буквальном смысле рядом работают ученые разных научных направлений, уже ощутившие преимущества междисциплинарных исследований, наличие мощного источника СИ особенно существенно. О важности Мегасайенс, о роли междисциплинарных исследований немало говорилось на последнем Общем собрании Сибирского отделения РАН.
О крупномасштабных проектах, превосходящих финансовые возможности института и даже Сибирского отделения, можно говорить много, но давайте ограничимся одним примером, достаточно широко известным. Несколько лет назад Институт ядерной физики запустил первый в мире мощный (порядка 500 Вт) лазер на свободных электронах (ЛСЭ), работающий в терагерцовой области спектра. Для химиков, биологов и даже для физиков открылось совершенно неожиданное поле деятельности. С научной точки зрения пуск лазера — важное событие. Но я бы хотел коснуться экономических проблем, связанных с ЛСЭ. В период всеобщей разрухи 90-х годов институт научился зарабатывать деньги на выполнении зарубежных контрактов (делал он это и в советские времена, но не в таких масштабах). Благодаря контрактным заработкам, институту удалось завершить первую очередь ЛСЭ. Но надо сказать, изобилия средств у нас никогда не было. Если деньги уходили, к примеру, на строительство ЛСЭ, не обновлялся парк приборов и оборудования в институте и т. д.
Сейчас с огромным напряжением сил достраивается вторая очередь. Впереди — третья, самая перспективная. Не буду на этом останавливаться, но поверьте, у третьей очереди просматриваются уникальные по важности практические применения. А что мы имеем? Государство всерьез проект не поддерживает. Можно больше сказать: мешает. Как? А вот как. Средства, поступающие от контрактной деятельности, по тысяче самых разных причин приходят в институт нерегулярно. По этой причине временами случалось, что у института не было денег. Несколько лет назад мы в таких случаях просто брали кредит в банке и тем решали проблему. Сегодня, благодаря “мудрости” высоких чиновников, это запрещено. Конечно, Сибирское отделение в меру своих сил помогает, но у него очень ограниченные возможности.
Я остановился на проблемах новой установки ЛСЭ. По меркам Мегасайенс это далеко не самая крупная установка, скорее самая маленькая в данном классе. В Институте есть существенно большие по масштабу установки. Государство на их содержание, а тем более модернизацию, средств не выделяет. Аналогичная ситуация складывается с содержанием телескопов в Институте солнечно-земной физики (Иркутск), мощного пинча ГИТ-12 в Институте сильноточной электроники в Томске.
Совсем недавно нам пообещали, что до конца 2008 года научные работники в среднем будут получать тридцать тысяч рублей в месяц. Увы, это не решает проблему крупных установок. Без дополнительных средств, направленных на поддержание собственно установок, проблема не будет решена. Что же касается повышения зарплат ученых, то, по крайней мере, в физико-технических науках это мина замедленного действия. Помимо научных сотрудников в институтах физико-технического профиля работает большое количество инженеров, которые в общем-то также занимаются исследовательской деятельностью. Разделение на “белых” и “черных” с огромным перепадом в уровнях зарплат, конечно, не будет способствовать творческому настрою в коллективе.{27}
Государство должно понять следующую простую истину: средства, которые были затрачены на науку всеми странами мира за всю историю, ничтожны по сравнению с теми благами, которые принесла наука человечеству.
И еще: если государство не на словах, а на деле выбирает инновационный путь развития, оно должно изменить свое отношение к науке. Пока наша наука не угодила в черную дыру.
ЛЖЕНАУКА И ЕЕ ЖЕРТВЫ{28}
