Плоды экономической реформы
Между тем, пока «архитекторы» перестройки готовили политическую реформу, создавали оппозиционное движение, провоцировали национальные конфликты, начинали разводить народы по национальным квартирам, т.е. разрушать Советский Союз, общая ситуация в стране продолжала ухудшаться. И впервые за весь послевоенный период мы оказались перед лицом экономического кризиса. Наиболее полную его картину даёт книга Е.Т. Гайдара «Гибель империи» [1542].
Несмотря на то, что брежневская эпоха характеризовалась замедлением темпов экономического развития и складыванием предпосылок экономического кризиса, его возникновение во многом имело искусственный характер. Это касается и антиалкогольной кампании, и понижения (понижения, а не падения) цен на нефть. Но решающий удар по советской экономике нанесла реформа 1987 г.
На первый взгляд, вторая половина 1980 - х годов характеризовалась ростом производства товаров и услуг. С 1985 - го по 1990 гг. размер ВНП вырос с 777 до 1000 млрд руб., почти на 30 процентов. Однако за эти же годы объём промышленного производства увеличился менее чем на 15 процентов, а сельскохозяйственного - лишь на 5 процентов [1543].
Как могло быть такое?
Ранее уже отмечалось, когда в конце 1987 г. Н.И. Рыжков представил на заседание Политбюро план развития народного хозяйства на 1988 г., он получил одобрение только после того, как «госзаказ по многим министерствам был снижен сразу на одну треть, а в некоторых отраслях - наполовину и более от общего объёма производства» [1544].
Это означало, что, начиная с 1988 г., предприятия получили возможность сократить объём выпускаемой ими «обязательной» продукции, а всю продукцию, произведённую сверх госзаказа, реализовать на рынке по «договорным ценам».
Когда началась экономическая реформа 1987 г., мой учитель Борис Петрович Селецкий заявил, что её ждёт судьба экономической реформы 1965 г., так как невозможно перевести на полный хозяйственный расчёт и самофинансирование основу всей нашей промышленности - военно - промышленный комплекс (ВПК). Однако в его казавшейся неотразимой логике была одна существенная ошибка: он исходил как из аксиомы, что правительство не способно пожертвовать интересами ВПК.
Между тем, провозгласив курс на сближение в Западом и начав разоружение, «архитекторы перестройки» прежде всего пошли на сокращение госзаказа военной промышленности. Единственным выходом из такого положения была конверсия. Между тем, начиная экономическую реформу и подписывая первые крупные соглашения по разоружению, советское правительство не имело программы конверсии.
Не учитывая специфику отдельных военных предприятий, оно поставило перед ними одну, общую задачу - производство товаров народного потребления. Понять последствия подобной конверсии нетрудно.
Второй удар по экономике был нанесён предоставлением предприятиям права реализовать производимую сверх госзаказа продукцию по договорным ценам, а также повышать цены на любые виды новой продукции и импортные товары.
Если поставить вопрос: за счёт чего проще получать прибыль - за счёт увеличения производства или же за счёт увеличения цен, то даже самый недалёкий человек, скажет: за счёт повышения цен. И действительно, как только руководителям предприятий была дана возможность самим делать такой выбор, они направили свои усилия по самому простому пути.
Доказательство этого мы находим в специальной справке, представленной в ЦК КПСС 29 октября 1989 г. «В 1987 г., - констатировалось в ней, - при общем росте производства изделий лёгкой промышленности Минлегпрома СССР на 3 процента (на 1,8 млрд руб.) объём товаров, реализуемых по договорным ценам, увеличился почти в 3 раза (на 2,6 млрд руб.), а изделий с индексом «Н» - на 3 процента (на 0,5 млрд руб.). Производство же остальных товаров, реализуемых по ценам без надбавок, сократилось на 2 процента (на 1,3 млрд руб.)» [1545]. Это в рублях! Если взять физические показатели, картина получится более впечатляющей.
«В первом полугодии 1988 года, - читаем мы в той же справке, - эта тенденция усилилась. При общем приросте товаров лёгкой промышленности в розничных ценах на 8 процентов выпуск особо модных товаров увеличился в 2,5 раза, изделий с индексом «Н» - на 28 процентов, а выпуск других товаров уменьшился на 6 процентов. В результате этого доля изделий с индексом «Н» и особо модных товаров в общем объёме производства возросла с 26 процентов в 1986 г. до 30 процентов в 1987 г. и 38 процентов в январе - июне 1988 г.» [1546].
И далее: «По данным Госкомстата СССР, рентабельность товаров, реализуемых по договорным ценам, в 3 раза выше средней... и превышает 60 процентов к себестоимости. По шёлковым тканям она достигает 81 процента, бельевому трикотажу - 97 процентов и чулочным изделиям - 104 процента к себестоимости. В результате за счёт надбавок к розничным ценам на предприятиях Министерства лёгкой промышленности СССР в первом полугодии получено более половины прироста всей прибыли» [1541].
Следствием этого был не рост качества выпускаемой продукции, а рост цен. Вот что говорится по этому поводу в упомянутой справке: «Например, средняя розничная цена женского зимнего пальто в 1987 г. составляла 259 рублей против 181 рубля в 1980 г. и 120 руб. - в 1970 г. В Москве же практически отсутствуют в продаже женские зимние пальто дешевле 300 рублей. Московские швейные объединения «Салют» и «Вымпел» перешли на выпуск пальто по договорным ценам в размере 450–600 рублей, а на отдельные их виды - 650 рублей и выше» [1548].
Зато, отмечается в справке, «по данным Госкомстата СССР, в 1987 г. сократилось по сравнению с 1980 г. производство в натуральном выражении ряда товаров массового спроса: шерстяных тканей, пальто, плащей, брюк, женского бельевого трикотажа, радиоприёмников, холодильников, кинофотоплёнки, термосов, тетрадей школьных и др. На ряде предприятий сокращение объёмов производства в натуре достигает 20–25 процентов и более» [1549].
«В условиях товарного дефицита процесс «вымывания» из ассортимента недорогих изделий принял массовый характер». Особенно это сказалось «на ассортименте товаров для детей, молодёжи и лиц старшего возраста»: «так например, объём производства пальто ценой до 100 рублей и костюмов до 80 рублей для лиц старшего возраста и курток для молодёжи ценой до 40 рублей сократился более чем в 2 раза, курток для лиц старшего возраста ценой до 40 рублей - более чем в 3 раза» [1550].
А затем с прилавков магазинов стали исчезать такие необходимые в повседневной жизни товары, как мыло, синтетические моющие средства, домашняя обувь, школьная форма, карандаши, зубные щётки, керосин, геркулес, макароны, мука и т.д., то есть то, на чём невозможно было сразу же получить крупную торговую прибыль [1551].
Осенью 1989 г. академик Л.И. Абалкин вынужден был констатировать: «Экономическое положение в стране в течение последних примерно полутора - двух лет (т.е. с начала 1988 г. - А.О.) продолжает ухудшаться... В большинстве отраслей и предприятий производство не растёт, а если и увеличивается, то нередко в силу завышения цен» [1552].
Третий удар по экономике был нанесён ликвидацией нормативов на заработную плату.
С января 1987 г. начало действовать новое постановление о зарплате, отменившее её предельный уровень. «Вышло хорошее постановление о зарплате, - заявил в интервью «Аргументам и фактам» экономист П. Бунин. - Там сняты «потолки»... Ведь когда есть «потолок», человек работает до него, и не выше» [1353].
Следствием этого стал рост фонда заработной платы. В 1980 г. средняя зарплата не превышала 170 руб. в месяц, а в 1985 г. - 190 руб., т.е. за пять лет увеличилась на 20 руб., или же 12,5 процентов; в 1990 г. достигла 275 руб., прирост составил 85 руб., т.е. почти 50 процентов.
Понимали ли те, кто принимал названное постановление, какими могут быть его последствия? Трудно поверить, что нет. Но тогда получается, что это делалось специально.
Обратной стороной роста цен и фонда заработной платы было увеличение денежной массы. Вот данные
