В связи с этим есть основания предполагать, что побег И. Джугашвили из Сольвычегодска мог иметь место между 24 января и 20 февраля.
«Положение о полицейском надзоре, учрежденном по распоряжению административной власти» 12 марта 1882 г. допускало временную отлучку ссыльного из места ссылки. Причем разрешение давалось: «1) в пределах уезда местным начальником полиции, 2) в пределах губернии — местным губернатором и 3) в другую губернию — министром внутренних дел». «Поднадзорному, получающему разрешение на отлучку, — читаем мы в „Положении о полицейском надзоре“, — выдается проходное свидетельство и маршрут»{31}.
Эта процедура продолжала действовать и в 1911 г. Касаясь ее, начальник Вологодского ГЖУ писал: «Все без исключения отлучки ссыльных в губернии разрешаются губернатором», «по каждому ходатайству ссыльного об отлучке запрашивается заключение губернского жандармского управления, каковое и делается сообразно имеющихся о ссыльном сведений. Свое решение г. губернатор ставит обыкновенно согласно с означенным заключением»{32}.
Следовательно, если И. В. Джугашвили покинул Сольвычегодск между 24 января и 20 февраля совершенно легально, он должен был предварительно договориться с И. А. Саммером, пройти медицинское освидетельствование и получить согласие ГЖУ на поездку в Вологду. Между тем никаких документов на этот счет пока не обнаружено. Не их ли изымали из архива ГЖУ во второй половине 40-х гг.?
Прописавшись 20 февраля в доме М. П. Кузаковой, И. В. Джугашвили и С. В. Хорошенина фактически вступили в гражданский брак. Однако вместе они прожили всего несколько дней. 24 февраля сольвычегодский уездный исправник В. Н. Цивилев сообщил в Вологодское ГЖУ: «Согласно предписания г. вологодского губернатора от 12 февраля с. г. за № 623, состоящая в г. Сольвычегодске под гласным надзором полиции Серафима Васильевна Хорошенина 23 сего февраля отправлена этапным порядком в г. Никольск для отбывания дальнейшего срока гласного надзора полиции»{33} .
Уходя на этап, С. В. Хорошенина, по всей видимости, не смогла попрощаться с И. В. Джугашвили, поэтому передала ему прощальную открытку{34}.
За неделю до этого, 16 февраля 1911 г., начальник Вологодского ГЖУ направил в Сольвычегодск уездному исправнику предписание усилить наблюдение за И. В. Джугашвили с целью недопущения побега. 20 февраля это распоряжение было получено{35}, и 21-го В. Н. Цивилев сообщил, что надзор за И. В. Джугашвили усилен и проверка его наличия будет производиться не один, а два раза в день{36}. Как явствует из «Наряда № 8» сольвычегодского уездного правления, начатого 31 декабря 1910 г. и содержащего помесячные сведения о ссыльных, в марте 1911 г. И. В. Джугашвили находился под наблюдением стражника А. В. Бачурихина, а в апреле — июне — стражника Н. И. Клишева{37}.
Прошло около месяца. 14 марта последовало распоряжение Вологодского ГЖУ о производстве обысков у ряда ссыльных. Среди них был и И. В. Джугашвили. Обыску него был произведен 18 марта{38}. 15 апреля последовало распоряжение Вологодского ГЖУ о производстве новых обысков среди ссыльных Сольвычегодска. Оно было получено 22 апреля{39}, 29-го И. В. Джугашвили был обыскан снова. Во время этого обыска у него в кармане пиджака обнаружили «четыре письма от 23 и 25 февраля, 16 марта и 13 апреля от ссыльной Хорошениной из г. Никольска» и два адреса: московский и ростовский {40}.
К сожалению, сведения о пребывании И. В. Джугашвили во второй сольвычегодской ссылке так же скупы, как и во время первой. Кроме ведомости на получение ежемесячного пособия за первую половину 1911 г.{41} его фамилия фигурирует в некоторых других документах: 19 апреля он посетил местный театр, за что из его пособия была вычтена стоимость билета — 25 коп.{42}, 2 мая его фамилия фигурирует в донесении уездного исправника{43}, а 12 мая и 29 июня — в агентурных сообщениях секретного сотрудника Вологодского ГЖУ Пацевича{44}:
12 мая: «Ссыльные социал-демократы в Сольвычегодске: Иван Петров Петров, Иван Матвеев Голубев, Николай Матвеев Ильин, Александр Яковлев Шур (еврей), Ирадион Исааков Хаситов, Федор Игнатьев Сятковский, Иосиф Виссарионов Джугашвили, Михаил Алексеев Каландадзе, Георгий Алексеев Коростелев и Григорий Иванов Жайворонков решили между собой организовать социал-демократическую группу и стали устраивать собрания в квартирах Голубева, Джугашвили, Шура, а иногда и у Петрова. В собраниях читаются рефераты и обсуждаются вопросы о текущем политическом моменте, о работе Государственной Думы, как использовать в партийных интересах это обстоятельство, если возникла бы между Россией и Китаем война. Цель этих собраний — подготовка опытных пропагандистов среди ссыльных. Агитация среди крестьян пока не ведется. Техники и библиотеки нет. Население относится к ссыльным довольно сочувственно, но никто из них на собраниях не участвует. На имя Сятковского получается из Москвы по два номера „Социал-демократа“, из коих второй экземпляр предназначается для Великого Устюга. Заведует теперь газетами Коростелев и хранит их у своей квартирной хозяйки» {45}.
29 июня: «Работа среди социал-демократов (ссыльных) в г. Сольвычегодске идет довольно успешно; в скором времени фактически возникнет социал-демократическая фракция и начнутся членские денежные сборы. Кто будет этим заведовать, еще не установлено. Часто происходят небольшие собрания под видом вечеринок, пикников, прогулок, на которых участвуют Шур, Коростелев, Гривский, Лавров, Герасимов, Жайворонков и другие. Литература (газеты) получается в закрытых пакетах из-за границы, адреса часто меняются»{46}.
26 мая И. В. Джугашвили были возвращены изъятые у него при обыске письма С. В. Хорошениной{47}, а накануне, 25 мая, он был застигнут полицией на собрании ссыльных{48}, за что был приговорен к трем суткам тюремного заключения{49} и с 23 по 26 июня отбывал этот срок в местной тюрьме{50}.
Как позднее утверждала М. П. Кузакова, хозяйка дома, в котором жил И. В. Джугашвили, выйдя из тюрьмы, ее квартирант у нее уже больше не появлялся{51}.
На этот факт можно было бы и не обращать внимание, если бы не одно обстоятельство. В последние годы в печати стали циркулировать сведения, будто бы после отъезда И. В. Джугашвили из Сольвычегодска у М. П. Кузаковой родился ребенок, которого молва называла его сыном{52} . И хотя судить о достоверности этих сведений очень трудно, нельзя не обратить внимание на то, что слухи о сольвычегодском «романе» вождя появились задолго до революции.
4 сентября 1911 г. из Омска И. В. Джугашвили было направлено письмо, автором которого, судя по всему, был упоминавшийся ранее большевик А. П. Смирнов (Фома). С ним И. В. Джугашвили встречался на IV и V съездах партии, а затем, в январе 1909 г., по всей видимости, сидел в Вологодской пересыльной тюрьме. В 1910 г. после побега из ссылки А. П. Смирнов принимал участие в восстановлении ЦК РСДРП, но был снова арестован и отправлен в Нарымский край{53}. В упомянутом письме, адресованном И. В. Джугашвили, говорилось: «О тебе слышал, что еще раз поженился»{54}. Подобный слух мог дойти до А. П. Смирнова только из Сольвычегодска.
Два месяца на воле
27 июня истек срок ссылки И. Джугашвили, и 6 июля он был отправлен из Сольвычегодска в Вологду{1}.
«Отъезд товарища Сталина из Сольвычегодска произошел внезапно… Придя однажды домой, хозяйка увидела, что вещей нет, квартиранта нет и только деньги (квартирная плата), оставленные под салфеткой стола, красноречиво указывали на то, что квартирант выбыл совсем» {2}.
