Обнаружить среди них лицо, которое можно было бы идентифицировать с И. В. Джугашвили, не удалось. Но отсутствие в этой картотеке того или иного лица не может служить аргументом при решении вопроса о его сотрудничестве с органами политического сыска царской России. Таким аргументом не может быть и отсутствие того или иного человека в официально опубликованных списках провокаторов{51}.
Во-первых, не исключено, что картотека провокаторов могла быть подчищена чиновниками Особого отдела Департамента полиции в февральские дни 1917 г. Во-вторых, нельзя исключить того, что подобная чистка могла быть продолжена при Временном правительстве. А в-третьих, можно не сомневаться, что все «незасветившиеся» секретные сотрудники были использованы ВЧК-ОГПУ в розыскной деятельности, поэтому их карточки после Октябрьского переворота 1917 г. должны были быть изъяты.
В ГАРФ имеются еще две картотеки провокаторов, составленные в годы Советской власти, а также материалы, связанные с разоблачением секретных сотрудников{52} .
Не удалось найти никаких материалов о пребывании Сталина в тюрьмах и на этапах. Следует отметить, что в наших архивах вообще почти нет фондов тюремных учреждений дореволюционной России. Причина этого, по всей видимости, заключается в том, что дореволюционные тюрьмы относились к тем учреждениям, которые Советская власть, получив по наследству от старого режима, не стала уничтожать. Поэтому их дореволюционные архивы оказались частью архивов советских тюрем, а затем или были переданы в архив МВД, или уничтожены.
Плохо сохранились и материалы о пребывании И. В. Сталина в ссылках.
По первой ссылке нам известно только одно специальное дело{53} , два дела дошли до нас по сольвычегодской ссылке{54} , по вологодской ссылке сохранилось три дела{55}, по нарымской — два{56}, по туруханской — одно{57}. Итого девять из девятнадцати дел. Причем те дела, которые дошли до нас, сохранились неполностью. Особенно это касается единственного дела по туруханской ссылке.
Еще хуже, чем архивы карательных органов дореволюционной России, сохранились архивы большевистских организаций до 1917 г. Мы почти ничего не знаем об архиве Тифлисской организации РСДРП. А тот архив, который существовал к 1912 г., был захвачен полицией {58}. В 1910 г. провалился архив Бакинской организации РСДРП {59}. Ничего не известно об архиве Имеретино-Мингрельского комитета и архиве Кавказского союзного комитета.
Касаясь вопроса о партийном архиве, В. Л. Швейцер отмечала, что И. В. Сталин рекомендовал «искать архив в Баку». «Все об этом знают, — писала она, но после этого никто в Баку не ездил, ничего не искал. Как-то раз, до войны, поехал туда Крамольников. Конечно, нужно было послать туда людей более знающих — есть здесь старик Авалов, был Геворкян (он сейчас умер), который был казначеем в тот самый период»{60}.
Далеко не полно сохранился и дореволюционный архив ЦК РСДРП. За 1898–1917 гг. в нем насчитывается всего лишь 1949 единиц хранения{61}. По воспоминаниям Е. Д. Стасовой, в 1918 г. наиболее важные документы этого архива были вывезены на Урал и там спрятаны. Но когда закончилась Гражданская война, оказалось, что лица, причастные к этой операции, погибли. В результате неоднократно предпринимавшиеся в годы Советской власти поиски этого архива не увенчались успехом.
Таким образом, большая часть архивных материалов об И. В. Сталине до нас не дошла, поэтому реконструкция его дореволюционной биографии связана с большими трудностями.
И тогда, когда И. В. Сталин был еще далек от революционного движения, и тогда, когда он стал участвовать в нем, в официальных документах могла отразиться только часть его жизни. Поэтому огромное значение для изучения его дореволюционной биографии имеют мемуары.
Первые воспоминания о нем как в нашей стране, так и за рубежом появились в 20-е гг. Причем, несмотря на то что в эмиграции оказалось много политических противников И. В. Сталина, круг их мемуарных свидетельств весьма ограничен{62}.
Основной комплекс мемуарных источников об И. В. Сталине был создан в нашей стране. Огромную роль в этом отношении сыграли Истпарт и его местные отделения, а затем ИМЭЛ. Фамилия И. В. Сталина начала фигурировать в мемуарных публикациях уже в 20-е гг.{63}, но поворотное значение в этом отношении имел 1935 г.{64}.
Большая часть воспоминаний о нем осталась неопубликованной.
В Москве эти воспоминания сосредоточены в Российском государственном архиве социально- политической истории (РГАСПИ), прежде всего в личном фонде И. В. Сталина. Кроме того, воспоминания отложились в фондах местных Истпартов, которые хранятся в бывших партийных архивах Института истории партии им. С. Г. Шаумяна при ЦК КП Азербайджана (ныне Государственный архив политических партий и общественного движения Азербайджана){65}, Грузинского филиала ИМЛ при ЦК КПСС (ныне — Институт демократического созидания и политологии Парламента Грузии){66}, Архангельской области (сейчас — Государственный архив общественно-политических движений и формирований Архангельской области) {67}, Вологодской области (ныне — Вологодский областной архив новейшей политической истории){68}, в Центральном государственном архиве историко- политических документов в Санкт-Петербурге{69}, а также в музеях Батуми{70} и Гори{71}.
К сожалению, до сих пор никто не дал описания всего комплекса этих ценнейших источников (а это не одна сотня наименований). Лишь частично они нашли отражение в библиографическом указателе, изданном к 60-летию И. В. Сталина в 1939 г.{72}.
Обращаясь к мемуарам, нельзя не учитывать, что они подвергались как внутренней, так и внешней цензуре. Не все, что было известно их авторам, находило отражение в воспоминаниях. Многие факты интерпретировались с учетом последующей судьбы И. В. Сталина и условий, в которых воспоминания создавались. Однако, признавая несовершенство этого источника, было бы неверно игнорировать или же недооценивать его.
Стоящая сейчас перед исследователями задача прежде всего заключается в том, чтобы с максимально возможной полнотой аккумулировать сохранившиеся источники, в которых нашел отражение дореволюционный период биографии И. В. Сталина, и на основании этого восстановить объективную картину его жизни и деятельности до 1917 г. Это касается не только событий, в которых он принимал участие, но и лиц, с которыми был связан. Несмотря на значительный фактический материал, уже введенный в научный оборот как советскими, так и зарубежными историками (особенно в этом отношении следует отметить деятельность ИМЭЛ и его Грузинского филиала), приходится констатировать, что подобная работа требует еще значительных усилий.
Дело в том, что вплоть до самого последнего времени значительная часть архивных источников практически была недоступна не только широкому кругу исследователей, но и многим сотрудникам Института марксизма-ленинизма. В результате этого, с одной стороны, в дореволюционной биографии И. В. Сталина до сих пор остается много белых пятен, с другой стороны, далеко не все, что известно, имеет под собой надежную источниковую базу, вследствие чего в литературе имеет хождение много не только сомнительных, но и вообще мифических версий.
Одна из причин этого заключается в том, что подавляющее большинство работ об И. В. Сталине выполнены не в исследовательском, а в публицистическом стиле, для авторов которых, осознанно или бессознательно выполняющих социальный заказ, характерно стремление не восстановить истину, а нарисовать заранее заданную картину. Это характеризует как прижизненные работы об И. В. Сталине, так и работы последнего времени.
Следует также отметить, что некоторые документы, публиковавшиеся при жизни самого И. В. Сталина, подвергались «редактированию». Это порождает необходимость обращения к их оригиналам или же архивным копиям. Однако здесь приходится сталкиваться с тем, что за прошедшие пятьдесят с
