Таким образом, мы видим, что как профессиональный революционер И. В. Сталин был занят главным образом организационно-технической деятельностью. Причастные к ней лица редко выступали на митингах и собраниях, лишь урывками занимались журналистской деятельностью, зато они ведали революционными кадрами, в их руках находились деньги, связи, партийная разведка и контрразведка. Оставаясь малозаметными и малоизвестными широким кругам партии и околопартийной массе, они обладали влиянием, которое намного превосходило их популярность внутри партии и за ее пределами.
К 1917 г. И. В. Сталин принадлежал уже к ветеранам революционного подполья. Его партийный стаж превышал 18 лет. Точных данных о численности РСДРП в 1898 г. нет. Но есть основания предполагать, что тогда в ее рядах насчитывалось не более двух-трех тысяч человек. Со временем многие из первых социал- демократов отошли от революционной деятельности. Поэтому в 1917 г. ветераны партии, к которым принадлежал И. В. Сталин, составляли не более 10 % ее членов. Еще более узким был круг профессиональных революционеров. Вряд ли на 100 членов партии их приходилось более пяти человек. Это значит, что в 1917 г., когда партия большевиков вышла из подполья и в ней насчитывавлось 24 тыс. человек{55}, численность профессиональных революционеров не превышала 1000 человек, а круг профессиональных революционеров, имевших такой же партийный стаж, как и И. В. Сталин, включал в себя всего лишь несколько десятков человек. Встречаясь в тюрьмах, на этапах, на каторге, в ссылке, в эмиграции, принимая участие в различных партийных форумах, почти все они знали друг друга если не лично, то по крайней мере заочно.
Уже один революционный стаж и принадлежность к когорте профессиональных революционеров имели своим следствием то, что к 1917 г. И. В. Сталин занимал особое положение в партии. Однако этого было недостаточно для восхождения по ступеням партийной иерархии.
Политической карьере И. В. Сталина, несомненно, способствовали некоторые его личные качества. Так, Л. Д. Троцкий писал: «Ленин ценил в Сталине характер: твердость, выдержку, настойчивость, отчасти и хитрость как необходимые качества в борьбе»{56}. Л. Б. Красин отмечал, что у Сталина была «дьявольская смекалка и хитрость, помноженная на осторожность»{57}. Осторожность и выдержку как необходимые качества для лидера, позволяющие не поддаваться чувствам и не терять голову в самой критической ситуации, отмечали и другие современники. Вспомним, что писал об этом Г. Уратадзе. А вот свидетельство Н. Н. Жордании: «Коба был <…> всегда спокоен, замкнут, даже голоса не повышал, на оскорбления сразу не реагировал, но не забывал и ждал удобного момента, чтобы отплатить сторицей»{58} .
Но более важны были организаторские способности И. В. Сталина, которые вынуждены были признавать даже его политические противники. «От всех других большевиков, — вспоминал Р. Арсенидзе, — Коба отличался, безусловно, большей энергией, неустанной работоспособностью, непреодолимой страстью к властвованию, а главное, своим огромным и своеобразным организаторским талантом»{59}.
Невидимые связи
Приобщение И. В. Сталина к конспиративной и сверхконспиративной деятельности способствовало возникновению и расширению его связей как внутри партии, так и за ее пределами.
Большое значение в этом отношении прежде всего имело его знакомство с братьями В. и Л. Кецховели, И не только потому, что именно Ладо Кецховели способствовал его вступлению в Тифлисскую организацию РСДРП. Как мы уже знаем, старший брат Ладо Николай был женат на Марии Коринтели{1}, которая находилась в родстве с народником Михаилом Кайхосровичем Кипиани{2}, а после смерти отца воспитывалась в семье дяди по матери Васо Мегвинет-Ухуцеси{3}, который сам принадлежал к народническому кружку и был связан с такими видными общественными деятелями, как писатель Нико Ломаури, Илья Дмитриевич Мачавариани, Давид и Антон Николаевичи Пурцеладзе {4}.
Определенное значение для последующей карьеры И. В. Сталина имело также его знакомство с Михой Давиташвили, приходившимся племянником писателю-народнику Шио Давиташвили. Занимая в начале 80-х гг. XIX в. должность секретаря Горийского уездного управления{5} , Ш. Э.Давиташвили был связан с народовольческим кружком, выданным в 1883 г. провокатором С. Дегаевым. В качестве обвиняемых по делу об этом кружке проходило более 20 человек, в том числе Михаил Кайхосрович Кипиани, Илья Дмитриевич Мачавариани, Александр Теймуразович Нанейшвили, Степан Федорович Чрелашвили, княжна Мария Александровна Шервашидзе и др. {6}.
Не позднее 1900 г. И. В. Джугашвили познакомился с Александром Григорьевичем Цулукидзе, который был сыном князя Григория Симоновича Цулукидзе от его брака с княжной Олимпиадой Григорьевной (Гигоевной) Цулукидзе{7}. Если Григорий Симонович являлся единственным сыном в семье, то Олимпиада Григорьевна имела восемь братьев и четырех сестер{8}.
Брат Олимпиады Григорьевны Александр (1844–1897) был женат на княжне Екатерине Александровне Шервашидзе (1857–1929){9}, одна сестра которой, Елизавета, стала женой уже упоминавшегося народника Михаила Кайхосровича Кипиани{10} , другая, Мария, сама принимала участие в народническом движении и около трех лет провела в ссылке{11}. Сестра Олимпиады Григорьевны Минадора находилась замужем за генерал-майором князем Дмитрием Аслановичем Церетели, являвшимся троюродным братом поэта, марганцепромышленника и социалиста-федералиста А. Р. Церетели (1840–1815) и двоюродным — кутаисского губернского предводителя дворянства, камергера императорского двора князя Симона Георгиевича Церетели{12}, который, как мы уже знаем, принадлежал к числу сторонников восстановления грузинской государственности{13} . Своим человеком в доме Цулукидзе являлся князь Давид Александрович Микеладзе, огласивший в 1901 г. в дворянском собрании Кутаисской губернии требование об отделении Грузии от России{14}.
Заслуживают внимания родственные связи и по линии крестного отца А. Г. Цулукидзе князя Варлаама Михайловича Эристави{15}. Прежде всего это касается его брата Андрея Михайловича (р. 1855), который в 1875 г. проходил по делу «О пропаганде в Тифлисской и Кутаисской губерниях», а затем три года находился под надзором полиции{16} . Отец Андрея и Варлаама Эристави Михаил Кайхосрович (1819–1871) по материнской линии являлся правнуком имеретинского царя Соломона I Великого (1735–1784), дочь которого Мариам (1759– 1843) находилась замужем за одним из руководителей антирусского восстания 1804 г. в Грузии князем Элизбаром Георгиевичем Эристави (1751–1826){17}.
Нельзя не обратить внимание на то, что связи М. Давиташили, Л. Кецховели и А. Цулукидзе шли к одному и тому же кругу лиц, многие из которых, в свою очередь, имели родственные связи как с руководителями первого антирусского восстания в Грузии 1804 г., так и с представителями дворянской оппозиции начала XX в., стремившейся к возрождению грузинской государственности. Показательно и то, что именно с этой средой были связаны Заза Джукашвили, семья горийских дворян Алхазовых, князья Амилахвари, потомки полковника Михаила Васильевича Мачабели.
По мере восхождения И. В. Сталина по ступеням партийной иерархии его связи за пределами партии постепенно расширялись. Важную роль в этом отношении имело его участие в составе Имеретино- Мингрельского комитета РСДРП (1904–1905 г.). Именно в это время он познакомился с Поликарпом (Буду) Гургеновичем Мдивани (р. ок. 1877).
Его отец Гурген Георгиевич и мать Ольга Давидовна (урожденная Жгенти), были дворянами Кутаисской губернии. Кроме Буду они имели еще трех сыновей: Симона, Павла и Николая. Симон учился в Новороссийском, Буду — в Московском университете, откуда за участие в студенческих волнениях 1899 г.
