Утверждение Володарского, что Марина Влади за франк готова удавить любого, даже вынесено в заголовок. Так уж сложилась моя жизнь, что за все время общения с Володей и Мариной мне не довелось собственными глазами лицезреть ни одного задушенного этой прекрасной женщиной человека. К счастью, на память приходят более светлые моменты нашей дружбы, воспоминания о щедрости и отзывчивости Марины. В 1977 году я попал в тяжелейшую автомобильную аварию. Долго не мог восстановиться. Влади пригласила меня на месяц в Париж: отдохнуть, пожить у нее и проконсультироваться с лучшими специалистами. Это была незабываемая поездка. Марина оставила в мое распоряжение прекрасную парижскую квартиру, заправила продуктами холодильник, вручила мне шесть тысяч франков на мелкие расходы.
Вот еще факт: после Володиной смерти, где-то в конце 1980 года, у Фариды — жены Эдика Володарского — врачи обнаружили тяжелое заболевание. Марина откликнулась незамедлительно. Пригласила Фариду в Париж, показала ее лучшим докторам. Целый месяц посвятила себя жене друга Высоцкого. Слава богу, все обошлось. Так что ни меня, ни Фариду, ни многих других людей, которым Марина бескорыстно помогала, она так и не удавила. Хотя и потратила чуть больше, чем по одному франку на каждого.
Дальше в интервью следует еще больший набор мерзостей. И то, что Высоцкий хотел слинять от Марины, а она якобы уверяла Володарского, что Володя женился на ней только для того, чтобы ездить за границу. При этом Влади названа абсолютной террористкой. А друзья оказались плохими, потому что не смогли уберечь Володю от наркотиков. Я, к сожалению, вынужден повторять высказывания Володарского, чтобы читателю была понятна суть моих опровержений.
Утверждение интервьюируемого о желании Высоцкого порвать отношения с Влади подкрепляется рассказом о романе с Ксенией Афанасьевой (девичья фамилия Оксаны Ярмольник. —
Я не врач, но в подобного рода отношении к людям явно чувствуется патология. Говорят, такое бывает с годами. На подобную тему великий Вольтер сказал: «Мужчина умирает дважды, один раз для женщин, другой раз для жизни».
Очередная глупость, сказанная Эдиком: будто Володя мог беспрепятственно ездить за границу без помощи Марины. Опасаюсь, что у молодых читателей может сложиться неверное представление о тогдашней свободе передвижения советских граждан. Мы все жили в очень жестком, тоталитарном государстве. Для того, чтобы поехать даже в социалистическую страну, нужно было подписать характеристику в профкоме, парткоме по месту работы, пройти выездную комиссию райкома КПСС. Поверьте, Высоцкого не выпустили бы даже в Болгарию. Спасибо Марине Влади, что она, не без труда для себя, открыла ему окно в мир.
Поскольку Володарский пару раз в интервью упоминает и мое имя, вынужден отвечать и на это. Конечно, возраст безжалостен к человеческой памяти. Но Володарскому никто не давал права сочинять эпизоды нашего с ним общения. Очень серьезный вопрос: могли ли мы, Володины друзья, уберечь его от наркотиков? Но разве могли друзья Пушкина уберечь его от дуэли? Родственники Мусоргского — спасти композитора от алкоголизма? А близкие Блока — воспрепятствовать употреблению им кокаина? И все-таки настоящие друзья пытались помочь Высоцкому побороть болезнь. Подчеркиваю — НАСТОЯЩИЕ ДРУЗЬЯ.
Марина, как только узнала о беде, сразу положила мужа в лучшую парижскую клинику. Делала все, что могла. Но шел уже 80-й год. Почему никто не замечал раньше? А как?
Володя работал по 20 часов в сутки — писал стихи, репетировал, играл в театре, снимался в кино, давал по нескольку концертов в день. Если быть откровенным до конца, следует признать: чем мощнее индивидуальность, тем страшнее зависимость от наркотиков.
Эдик пишет, что Марина Влади в конце 80-х через меня хотела с ним встретиться. Уверяю, к тому времени Марина
не только вычеркнула Володарского из «списков» (по мнению Абдулова, это выражение будет понятно всем и без расшифровки. —
Пожалуй, единственное, чего я не прокомментировал, — это история с дачей. Конечно, у меня есть информация, что там происходило на самом деле. Но обнародовать свою версию не хочу только по одной причине: Володя сам договаривался с Эдиком, что и как будет построено. При мне этот вопрос не обсуждался. Было бы неприлично влезать в их личные отношения. Не хочу уподобляться своему бывшему приятелю Володарскому.
Жаль, что он не понял одного жизненного правила: когда пытаешься ни за что ни про что измазать дерьмом людей, которые ничего плохого тебе не сделали, обязательно вымажешься в нем сам. Попробовав унизить близких Высоцкому людей, Эдик в первую очередь попытался оскорбить самого Высоцкого.
В последний раз мы виделись с Володарским на его 60-летии. Тогда я пожал его руку в последний раз.
Не могу не отметить, что после публикации этого острого материала мне позвонил Эдуард Володарский и долго бранился в адрес Абдулова. Похоже, Эдуард Яковлевич никак не мог поверить, что Сева в одиночку справился со своими «интеллигентскими предрассудками» и сможет ему так резко ответить. Но такое, как видите, действительно случилось.
На похороны Абдулова Володарский все же пришел…
После смерти Высоцкого в гласных и закулисных разговорах его многочисленные друзья стали цинично считаться — кто из них был ближе к Владимиру Семеновичу. Видимо, так человек устроен, — ему необходимо самоутверждаться. Частенько за счет других. К счастью, один из немногих настоящих друзей Высоцкого, автор воспоминаний об этом большом и сложном художнике — Давид Карапетян в дешевых разглагольствованиях никогда участия не принимал. Долгие годы он вообще хранил молчание. Пока не решился рассказать свою правду о друге. После выхода в свет его книги «Владимир Высоцкий. Между Словом и Славой», тут же ставшей бестселлером, Карапетян не раз обжигался на интервью в так называемых «порядочных» изданиях, чересчур вольно излагавших его высказывания. Давид Саакович согласился дать эксклюзивное интервью журналисту «Экспресс газеты» только потому, что с ним в добрых отношениях был близкий друг Владимира Семеновича — ныне покойный актер Всеволод Абдулов. Несколько раз садились мы с Давидом за общий стол, чтобы внести очередные коррективы в стиль интервью. Именно в стиль. Потому что требования Карапетяна к самому себе практически безграничны. Интересно, что при таком подходе к работе над текстами появлялись, проявлялись, из памяти его выплывали все новые и новые фактические данные.
Карапетян — рассказчик очень самобытный. Он вовсе не писатель в современном понимании этого слова, не стремится к быстрой славе. Скорее, литератор — крайне редкое для нашего суматошного времени определение человека пишущего. Стилистика его мыслей проста и образна одновременно. И самое, на мой взгляд, важное — не злобливая и крайне чувственная. Сам Давид временами производит впечатление человека не от мира сего — так уж устроен его внутренний мир. Хотя «куснуть» недоброжелателей ему всегда очень хочется. Но он этого не делает в силу своей врожденной деликатности.
Не могу не сказать, что рядом с Давидом удивительная женщина — его спутница по жизни Нателла.
