— Наша задача?
— Очищать и улучшать!
— Наша сила?
— В команде!
— Наш успех?..
— …Это успех компании!
— А успех компании?!
— …Это наш успех!
Никита запел:
В твоей руке — моя рука,
В груди огонь горит.
Гордится нами вся страна,
Весь мир у ног дрожит!
И все его люди подхватили припев, взявшись за руки:
Сила и смелость, воля к победе
Пусть нам помогут в пути.
«Третья планета», «Третья планета» —
Та, что всегда впереди!
Саня вернулся домой в шесть вечера. Разулся, напевая: «Третья планета», «Третья планета»… В своей комнате, за компьютером, обнаружил сестру.
— Карик, привет. Ты надолго?
— Да, — сухо ответила Карина, не оборачиваясь. — Надо кое-что найти в Интернете.
— Что-то конкретное?
— Да. Надо по работе.
— Ты наконец-то на работу устроилась?
У него был такой ехидный голос, что Карина развернулась на вращающемся кресле и спросила:
— Ты что себе позволяешь, тунеядец?
— Уже нет, — сказал он и с победными интонациями отчеканил:
— Количество дней, отработанных Александром, — два. Количество дней, отработанных Кариной, — НОЛЬ!
В руках он держал какую-то книгу в потрепанной обложке — наверное, библиотечную.
— Да что у тебя за работа? Ты же дворник!
— «Санитар города», — снисходительно поправил Саня.
Какой ребенок, подумала Карина. Кажется, думает, что раз он помахал метлой два дня, то теперь он настоящий мужчина. Саньку бы в деревню к тете Вале, и не в сене валяться, а вкалывать, как деревенские парни вкалывают, которых с детства приучают к физическому труду. Быстро бы понял, какое он ничтожество.
— И сколько тебе платят, санитар?
— Пятьсот рублей в день.
— Не многовато за такую работу? Ты сам-то в это веришь?
— А чего «веришь»? Мне уже заплатили. У нас каждый день платят, в конце рабочего дня.
«Все против меня», — с отчаянием подумала Карина, которая если что-то и заработала в своей жизни, то какие-то совсем жалкие копейки за публикации в местных газетах. Нужно пробиваться в крупные журналы, но там все места давно поделены. А еще лучше — в столицу, в большие издания.
Но последнее слово она попыталась оставить за собой:
— А чего-нибудь поинтеллектуальнее ты не смог найти? Охота тебе тереться с разными алкашами и чурками?
Саня с довольным видом рассмеялся:
— Нет там ни алкашей, ни чурок. В «Санитары» берут только студентов. У нашей компании такое правило: работу имеет тот, кто этого достоин.
Молчание.
— Ты скоро? — повторил Саня.
— Подождешь.
Как назло, как раз в этот момент в комнату заглянула мама и затараторила:
— Карик, ну что ты опять мальчишку притесняешь? Пусть поиграет, он сегодня заслужил. Могла бы тоже куда-нибудь на лето пристроиться, большая ведь уже у меня! Правильно говорят: велика Федора, да дура.
Карина вскочила:
— Нате, подавитесь! — И выбежала из комнаты, чуть не сбив маму с ног.
И что они от нее хотят? Чтобы она, как этот недоумок Саня, пошла в дворники? Или, может, на улице рекламные листовки раздавать? Ей однажды предлагали поработать промоутером. Она отказалась: несерьезно. Совсем не хотелось услышать на собеседовании в какой-нибудь солидной организации: «Девушка, а где я вас видел? Это не вы на площади рекламировали «Империю пиццы»?
— Карик! Карик! — позвала мама.
— Ну что еще?!
— Вернись.
Зачем-то она послушалась.
— Карик, что с тобой? Это из-за Алены?
— Не знаю. Наверное.
И зачем только она напоминает об этом?
— Карик, ну что теперь, из окна выкинуться? — спросила мама, не слыша в своих словах злой иронии.
— Вы можете оставить меня в покое?
— Ладно-ладно, Карик. Я все понимаю, — мамин голос стал добрым. — Я вот блинчики хочу испечь, твои любимые. Будешь блинчики?
— Буду… — устало ответила Карина. Можно подумать, у нее есть выбор!
А мама относится к ней, как к девочке детсадовского возраста. Хочет успокоить ее какими-то глупыми блинчиками!
Мама ушла. Карине тоже нечего было делать в комнате брата. Осталось лишь спросить:
— А что это за книжку ты принес?
— Посмотри.
Карина взяла со стола томик, глянула на название и бросила обратно, фыркнув:
— Все сказочки читаешь? Когда ж ты повзрослеешь!
Концерт начался с того, что Элла куда-то убежала, оставив Максима одного недалеко от сцены. «Я сейчас». Ладно, есть время осмотреться.
Фойе и круглый зал с невысокой сценой — вот и весь клуб. По краю зала — стойка бара и столики. Ничего особенного, если не считать того, что клуб находился в каком-то огромном подвале, в который вела крутая лестница с высокими, неудобными ступенями, к тому же без перил. Приходилось опираться на стену.
Первая группа уже настраивалась. И совсем не «дети», как презрительно назвал их Костя, даже не студенты, кажется. Хотя черт их разберет: за длинными волосами и бородами совсем не видно лиц. Да и на эмо не особенно похожи, скорее на металлистов, но только из-за причесок, — одеты вполне нейтрально, только у басиста на футболке какая-то готическая надпись.
Максим глянул на экран КПК. Концерт начнется меньше чем через пять минут. Публики поразительно мало: что-то между двумя и тремя десятками, из них тех самых «эмо», подростков с черными челками, пирсингом и смешными галстучками, всего треть. Есть еще три-четыре не то гота, не то металлиста, остальные выглядят вполне обычно. Просто молодые люди с девушками, которые пришли отдохнуть. Почему
