давних предков времен конкисты так это отсутствие медленно катящегося к главным воротам тарана. Свинцовый град проредил атакующих еще на подходе, картечь вырывала из шеренг десятки воинов, но упрямые гишпанцы продолжали путь, теряя собратьев и друзей. У басков, идущих в первой атакующей волне, сильны именно семейные кровные узы, настолько сильны, что даже кровавые стычки враждующих семейств цивилизованной Испании покажутся детскими забавами по сравнению с отстаиванием чести горского племени во время кровной мести.
Осада Барселоны грозила затянуться на многие месяцы. Город- порт мог не заботиться о том что провианта не хватит: морепродукы всегда были под боком.
Единственная возможность полной блокады – наличие сильного флота на рейде и сети по периметру выхода из бухты. Но за неимением такового королевские войска, словно слепые котята раз за разом натыкались на серые холодные крепостные стены, оставляя под ними с каждым новым штурмом сотни трупов.
Сколько бы потеряли осаждающие времени и войск, неизвестно, но счет шел бы на тысячи жизней. Как бы там ни было, но в одну из безлунных ночей на городских стенах, впритык подходящих к воде разгорелся бой. Славянские наемники, отличившиеся в захвате Гибралтара, вновь показали кабальеро отличную выучку и стойкость. Никто из офицеров толком не знал, откуда появился полностью укомплектованный полк сорвиголов. По прибытию Иноземный полк [2]разделили на два батальона, по 800 человек в каждом. Второму батальону пришлось штурмовать ночью крепостные стены Барселоны так как первый батальон славян- наемников ушел в противоположную сторону – на границу с Португалией.
В первые минуты ночного боя наемники сумели оттеснить осажденных на пару сотен метров вглубь города. Продвигаться дальше они не решились: без помощи остальных полков в мятежном городе делать нечего. Теряя одного их семи солдат, славяне под огнем горожан открыли створки ворот, оставаясь на месте, они отбивали атаку за атакой до тех пор, пока им на помощь не пришла королевская кавалерия.
Раненые и уставшие воины буквально попадали без сил там, где рубились с вражескими пехотинцами, быстро ретировавшиеся вглубь извилистых городских улочек, где за время осады успели построить немало баррикад. Вот только ворвавшаяся в распахнутые ворота армия генерала Рамираса неудержимым валом пронеслась по Барселоне, сметая на пути любое укрепление, заливая ало- черной кровью мостовые, словно в отместку за последние десять лет поражений монархисты резали всех горожан, не разбирая, кто сдается, а кто сражается из последних сил.
Королевские солдаты за три дня уничтожили жемчужину Пиренейского полуострова.
Монархи никогда не прощают предателей, ну а если это не один человек, а целый город или даже провинция, то чаще всего кара становится кровавой и безжалостной.
Так что, отдав приказ разграбить Барселону, Филипп просто оставил потомкам страшную памятку…
— Маркиз, не кажется ли вам, что пора, наконец, припугнуть испанца?
В большом просторном зале трехэтажного особняка сидели два человека, иногда возле них появлялся слуга с подносом, ставил пару бокалов вина и легкую закуску и сразу исчезал. Сегодня маркиз де Торси и барон Тисмар специально припозднились и не отправились домой.
Очередной день переговоров стран-союзников и Франции прошел безрезультатно, стычки на границе то утихали то вновь разгорались, словно и не собрались дипломаты разных стран все вместе в одном городе. Европа любит поучать 'диких' варваров в их невежестве, однако даже африканские папуасы имеют представления о том, что такое перемирие.
— Барон, вы говорите с дворянином и человеком чести! — грузный, немного одутловатый маркиз с неприязнью уставился зелеными глазами на холеного седовласого мужчину крепкого телосложения. — Предлагать подобное, значит не уважать моего короля!
— Ну-ну, Жерар, мы прекрасно знаем, каких усилий стоит удержать расползающиеся провинции от распада твоему государю, а про Филиппа и говорить нечего. Его недавние победы хоть и принесли глоток воздуха одиозным аристократам, положения дел уже не исправят – Испания обречена.
— Рано вы списали со счетов Францию. Король не позволит Испанской империи пасть, тем более что Филипп, любимый внук государя, — с усмешкой поглядел на английского дипломата маркиз.
Хотя француз и вел себя несколько вызывающе, но полностью уверенным в собственных словах не был. Есть ли на свете хоть один дипломат, который не расчетлив, не способный пойти на сознательный обман ради пользы родного Отечества? Нет, таковых просто быть не может, специфика профессии не позволяет быть благородным как богатырь времен князя Владимира Крестителя.
— Если бы королева пожелала, как вы говорите 'списать' французов со счетов, то мы бы с вами не разговаривали…
— Что-то вы заговариваетесь, дорогой барон. Королева пусть и правит, но именно парламент принимает окончательное решение. Герцог Мальборо отошел от дел, его влияния хватит разве что созвать палату общин, да и то… — маркиз безмятежно посмотрел в прищуренные глаза коллеги, и незамысловато покрутил рукой в воздухе.
Мол, судьба иногда выдает такие 'па', что ее перипетии порой бывают, непредсказуемы как весенний ураган на побережье.
— Тут вы правы, — кисло ответил Тисмар.
Англичанину было неприятно вспоминать инцидент, приведший к опале всесильного герцога. После взятия Лилля, то есть посрамления французского короля, которого потеря сей жемчужины потрясла сильнее прошлых поражений вместе взятых, по английскому двору поползли слухи о том, что Людовик подкупил герцога за три миллиона французских крон. За то чтобы тот должен снять осаду с Лилля, но подкуп не завершился, генерал Уэбб разбил французов и город пал. Однако факт остается фактом. Кроме того супруга Мальборо явилась на прием к королеве в честь взятия Лилля со свитой большей, чем у королевы. А какому монарху понравится возвышение вассала, даже когда на троне сидит королева, а вассал – верная любимая подруга?
Да и чего скрывать, после отставки Мальборо альянс стал слабеть. Виги, поддерживающие военные действия против Испании и ее колоний отошли на задний план, их сменили более миролюбивые тори. На смену генералу Мальборо из Великобритании прибыл герцог Ормонд, давний противник и заклятый соперник бывшего властолюбивого фаворита королевского двора. Только благодаря нему французы смогли за несколько месяцев вернуть утраченные ранее земли. Герцог по приказу королевы и совета пэров вывел английские войска из состава союзнической армии. Не воспользоваться столь удобным моментом генерал Виллар просто не мог, так что статус-кво восстановился крайне быстро…
— У меня для вашего короля есть предложение, — нехотя сказал барон Тисмар. Судя по всему подобная прямолинейность ему не нравилась, однако указание к желаемому результату получены и значит, их необходимо выполнить как можно скорее.
— Извольте, буду рад их услышать, — улыбнулся маркиз с хитринкой поглядывая на чопорного английского аристократа.
— Великобритания предлагает следующие условия: Филипп Пятый признается нами королем Испании и ее заокеанский владений, но при условии отказа от прав на французский престол…
— Думаю это условие не вызовет нареканий даже у самого Филиппа, — согласно кивнул маркиз, пригубив бокал вина.
— Далее, Испания обязана уступить Савойскому герцогству Сицилию, а Великобритания должна получить обратно отвоеванные Гибралтар и Менорку. Ну а в завершение скажу, что Испания обязана предоставить моей стране право на единоличную продажу рабов Африки в испанских колониях Америки, — барон спокойно посмотрел на возмущенное лицо коллеги.
— Глупость! Простите сэр, но где вы слышали отдавать собственные земли, отвоеванные у врага? Испанец не пойдет на это, так же о Гибралтаре с островом забудьте, это предложение король- Солнце не поддержит.
— Хорошо, исключение принимается, но все остальное останется как есть.
— Предварительно может и да, но потом кое- что изменится. Впрочем, оставим этот разговор,
