думе (24), которое состоялось 28 октября. Здесь, вероятно, забыв, что Государственная дума это не очередная железнодорожная станция, он в расширенном варианте повторил то, что уже говорил четвертый месяц подряд. Выступление прошло весьма скромно (25).
Депутат И. Дедков записал в своем дневнике: «Могли бы ведь и встать, подумал я, когда Солженицын поднимался на трибуну Государственной думы… Могли бы и встретить его приветственной речью председателя Думы. Встречали жидкими аплодисментами, слушали с кислыми лицами и проводили теми же жидкими хлопками» (26).
16 ноября 1994 г. Александр Исаевич встретился с президентом страны Борисом Николаевичем Ельцыным. О содержании их беседы ничего не известно, известно лишь, что «они проговорили четыре часа и даже выпили вместе водки» (27).
Еще в сентябре Александр Исаевич был приглашен на телевидение и по возвращении из своих поездок получил возможность регулярно выходить в телеэфир (28). И несколько месяцев подряд раз в неделю начал вещать на всю Россию, а газеты кинулись комментировать его выступления. Получилось так, как если бы голодного человека вдруг стали кормить делекатесной селедкой, да каждый день, да на дню по три раза, да от случая к случаю забывая подавать хотя бы хлеб и воду. И так накормили изголодавшихся, что уже к началу следующего года даже у некоторых поклонников Великого писателя земли русской при одном упоминании его фамилии рука невольно тянулась переключить телевизор.
«С весны 1995 года, — пишет Р. А. Медведев, — передачи Солженицына уже никто не комментировал и почти никто не смотрел» (29). Появились иронические и критические отклики в печати. «Подобные отклики позволили руководству ОРТ прекратить выступления Солженицына уже на два-три месяца вперед», осенью 1995 г. (30).
Между тем началась предвыборная кампания. Стране предстояло выбрать нового президента. Многие поклоники А. И. Солженицына ждали его слова, однако он хранил молчание и только в начале 1996 г. дал небольшое интервью «Аргументам и фактам», в котором на вопрос о Б. Н. Ельцыне заявил: «Я знаю, что истинную оценку политическим деятелям можно дать только тогда, когда обнаружатся все скрытые от глаз обстоятельства. Лишь через полвека я добрался до истинной сути и психологии деятелей 1917 года — и написал эпопею „Красное колесо“. Я думаю: пройдет время, и другой русский писатель, хорошо ознакомясь со всеми тайнами десятилетия 1985–1995 годов, напишет о нем другую эпопею — „Желтое колесо“» (31).
После этого Александр Исаевич снова замолчал. Между тем первая половина 1996 г. характеризовалась предвыборной ожесточенной борьбой, в которой столкнулись две главные силы: «демократы» во главе с Б. Н. Ельцыным и «коммунисты» во главе с Г. Н. Зюгановым. Как известно, в первом туре ни один из них не набрал необходимой половины голосов. «На протяжении всей избирательной кампании, — пишет о А. И. Солженицыне Р. А. Медведев, — он не критиковал Ельцина, но и не высказывался в его пользу. Перед вторым туром Солженицын не слишком внятно, но призвал все же избирателей голосовать сразу против двух кандидатов» (32).
Как известно, во втором туре победил Б. Н. Ельцын. 9 августа 1996 г. состоялась его инаугурация. Несмотря на обилие приглашенных, журналисты обратили внимание, что среди них не было двух лауреатов Нобелевской премии: М. С. Горбачева и А. И. Солженицына (33).
Вероятно, в следующем 1997 г. А. И. Солженицына стали бы уже забывать. Но в мае после очередных выборов в Российской Академии наук мы вдруг увидели его фамилию среди фамилий академиков по Отделению языка и литературы (34). Это избрание поразило многих прежде всего потому, что новый академик не был ни членом-корреспондентом Академии наук, ни доктором, ни кандидатом наук, вообще не имел научных трудов. А впрочем стоит ли удивляться. Римский император Калигула назначил в Сенат свою лошадь.
«С весны 1998 года, — пишет Р. А. Медведев, — А. И. Солженицын возобновил свои поездки по российской провинции. Он провел больше двух недель в Калужской области, посетив здесь не только Обнинск, но и такие старинные русские города, как Малоярославец, Боровск, Балабаново, Медынь, Мосальск, Мещерск, Юхнов, Козельск» (35).
В июне 1898 года вышла в свет новая книга А. И. Солженицына «Россия в обвале», которая рисовала мрачную картину России под управлением «демократов» (36). Книга была издана довольно скромным тиражем и названа кем-то из ее критиков «Словом о погибели земли русской» (37). Много в этой книге справедливого. Однако негодуя по поводу бед, обрушивщихся на Россию, автор почему-то винил в них только «бояр» и не бросал даже тени на «царя Бориса».
Едва только этот труд нового академика появилась на прилавках, как разразился скандал. Главный редактор журнала «Молодая гвардия» А. А. Кротов дал интервью газете «Русский вестник», которое было опубликовано под названием «Что позаимствовал А. И. Солженицын из „Русской смуты“». В этом интервью А. А. Кротов заявил, что книга Александра Исаевича «Россия в обвале» представляет собою ничто иное как пересказ его очерков, публиковавшихся на страницах «Молодой гвардии» под названием «Русская смута» (38).
А. И. Солженицын никак не отреагировал на это интервью, тем самым признав справедливость высказанного обвинения. Но я готов взять академика под защиту. Скорее всего, в этом виноват не он сам, а его помощники. Главное же, на мой взгляд, в этой истории заключается в другом. С одной стороны, она лишний раз подтверждает эпигонство нашего мыслителя, с другой стороны, свидетельствует об определенном родстве душ между ним и попираемой им «Молодой гвардией». Не так ли было с «образованщиной», по сути дела представляющей собой перелицованное лобановское «просвещенное мещанство»?
Однако несмотря на сходство между книгой А. И. Солженицына и очерками А. М. Кротова, нетрудно заметить тот водораздел, который разделяет их авторов. Если для А. А. Кротова одна из важнейших причин переживаемой нами трагедии — это вмешательство в наши дела внешних сил (по-маркистски, иностранного капитала), то А. И. Солженицын все сводит к нашему собственному несовершенству и дурному историческому наследству.
Но, может быть, в самом деле, никто кроме нас, в наших бедах действительно не виноват? Послушаем на этот счет мнение совершенно постороннего человека.
Вот что сказал 25 октября 1995 г. на закрытом Совещании Объединенного комитета начальников штабов США тогдашний американский президет Билл Клинтон: «…Последние десять лет политика в отношении СССР и его союзников убедительно доказала правильность взятого нами
Далее им были названы очередные задачи американской власти: «окончательный развал ВПК России и армии» и «расчленение России на мелкие государства» (40).
Осенью 1998 г. Александр Исаевич начал печатать продолжение своих литературных воспоминаний «Угодило зернышко промеж двух жерновов» (41). Их появление в печати было явно приурочено к приближающемуся юбилею писателя.
11 декабря писателю исполнилось 80-лет. Этот день был отмечен в нашей стране более широко, чем его 75-летие. Не остался в стороне и президент, который пожаловал его орденом Андрея Первозванного. Однако Александр Исаевич принять эту награду отказался (43).
После этого он уже никуда не ездил, редко появлялся на публике, говорили, что «он нездоров» (44). О своем существовани он напоминал продолжавшим печататься в 1998–2001 гг. «Зернышком», своими литературными заметками, «двухчасовыми рассказами» и даже «односуточной повестью» (45). Однако за этими шедеврами никто не стоял в очереди. Они не только не вызвали споров в печати, в аудиториях и на кухнях, но и не позволили увеличить тираж «Нового мира».
«…весной 2000 года, — пишет Р. А. Медведев, — Александр Исаевич прервал долгое молчание. Только в первой половине мая он дал два больших телевизионных интервью на НТВ, а затем при большом стечении
