Солженицын. Прощание с мифом

В феврале Александр Исаевич несколько раз покидал Давыдово. Известно, что он ездил в Москву и занимался в Ленинке (37). Но работа не шла и в середине февраля он вернулся домой. На 21-е его пригласили в военкомат, где вручили медаль «50-летие Советской армии» (38). К концу февраля А. И. Солженицын решил сменить обстановку. «Александр Исаевич — читаем мы в воспоминаниях Н. А. Решетовской, — намерен пожить в Крыму в надежде, что там-то начнет писать роман» (39). 1 марта Наталья Алексеевна уехала отдыхать в Цхалтубо, а 4-го Александр Исаевич — работать в Гурзуф (40).

В эти самые дни произошло событие, которые еще совсем недавно многим казалось немыслимым. Конфронтация между Китаем и Советским Союзом достигла такой остроты, что 2 марта 1969 г. китайские войска сделали попытку перейти советскую границу на Амуре в районе острова Даманский (41). Произошедший конфликт привел к распространению в обществе опасений насчет возможной в ближайшем будущем войны между двумя странами. В этих условиях в верхах партии явно активизировались консервативные элементы.

Начало эпопеи

«…В марте 1969 г., я поехал к И.Н. начинать „Красное колесо“, — вспоминает А. И. Солженицын имея в виду Ирину Николаевну Томашевскую, — … Привыкнуть я там не мог, ничего не сделал, в три дня и уехал» (1). Действительно, выехав из Рязани 4 марта, он уже 7-го был дома (2). Получается, что в Крыму Александр Исаевич пробыл не более суток. Поэтому о привыкании не может быть и речи. В Гурзуфе что-то произошло. Но что, мы не знаем.

Только после возвращении из Крыма работа над романом, наконец, пошла. Относя рождение его замысла к 1936 г., а первые его строки к 1937 г., А. И. Солженицын констатирует: «Итак, я начал писать в 1937», но только «в 1969 г. пробился к своему главному замыслу» (3). И далее: «с марта 1969 г. начинается непрерывная работа над „Красным колесом“» (4). Воспоминания Н. А. Решетовской позволяют назвать и этот исторический день. «В воскресенье 9 марта, — пишет она о своем муже, имея в виду 1969 г., — он приступает к „Р-17“» (5). «Муж встает рано, делает во дворе гимнастику, потом душ, завтрак и работа за столом часов шесть подряд. Перед обедом гуляет в сквере. После обеда стал отдыхать. А вечером занимается подготовительной работой к завтрашнему дню. Снова гуляет, обдумывая» (6).

К этому времени замысел романа претерпел существенные изменения. Прежде всего они коснулись его хронологических рамок. «Муж,.. — вспоминала Наталья Алексеевна, — собирается закончить „Р-17“ 22-м годом. Всего будет 4 тома: Февральская и Октябрьская революции, гражданская война и выбор путей. Архитектурно все готово» (7). Однако есть основания думать, что и к весне 1969 г. архитектура будущего романа не определилась, так как со временем замысел четырехтомной эпопеи уступил месту замыслу эпопеи, состоящей из 20-ти томов или «узлов» (8). С чего же Александр Исаевич начал писать? Оказывается, весной 1969 г. он взялся за «главы поздних узлов (1919–1920 годы), особенно тамбовские и ленинские главы» (9).

Весна в 1969 г. была ранняя. Поэтому когда потеплело, А. И. Солженицын поехал на разведку в Борзовку, к 27 апреля — день бракосочетания, он снова появился в Рязани (10), а 29-го вместе с женой на все лето отправился на дачу (11). Это был последний рабочий день Натальи Алексеевны, которая оставила свой институт и с 30 апреля стала «безработной» (12). По ее словам, это был сказочный день. «Погода, казалось, ликовала вместе со мной. На голубом небе ни одного облачка, легкий ветерок и теплынь… Среди дня Александр Исаевич даже окунулся в нашу речушку. Он сейчас отвлекся от основной работы. Повозившись на участке с утра, с восхищением читает за столком у Истьи сборник „Вехи“» (13).

Характеризуя работу мужа над эпопеей, Н. А. Решетовская писала: «Александр Исаевич то принимается за роман, написав главу о своем дяде Ромаше — брате матери, то разбирает материалы, которыми в изобилии снабжают его почитатели». А «еще необходимо поработать в Историческом музее». «В Москве он обычно проводил день-два. Возвращался неизменно уставшим, обычно к обеду» (14). Тот, кто работал в архивах, знает, что «день — два» там делать нечего, за это время можно сделать лишь небольшие уточнения, конечно, если в архиве тебя не ждут специально подобранные материалы.

Вернувшись после одной из таких поездок, А. И. Солженицын привез новость: «Арестовали П. Григоренко» (15). П. Г. Григоренко арестовали в Ташкенте 7 мая 1969 г. (16). Следовательно, Александр Исаевич мог привезти эту новость не ранее 8 мая. В этот приезд в Москву он побывал в редакции «Нового мира» (17) и узнал, что над ним начали сгущаться тучи. Наступление на журнал велось давно, но имено в 1969 г. борьба вокруг него достигала особой остроты. Масла в огонь подлила статья А. Г. Дементьева «О традициях и народности», которая была помещена в апрельском номере журнала и направлена против публикаций М. П. Лобанова и В. А. Чалмаева (18). 7 мая А. И. Кондратович записал: «Не наступают ли последние наши дни?» (19).

В начале лета работа над романом приостановилась. 16–17 июня Александр Исаевич и Наталья Алексеевна «совершили двухдневную поездку по Подмосковью, назвав ее поездкой по гениям» (20), посетили К. И. Чуковского, М. Л. Ростроповича, академика П. Л. Капицу (21). «Вернувшись в Борзовку из феерической поездки, — вспоминала Н. А. Решетовская, — читаем привезенные от Чуковского отзывы на „Круг“ и „Корпус“ на русском, английском и немецком языках… Прозанимавшись три дня рецензиями он (т. е. Александр Исаевич — А.О.) под конец почувствовал пустоту, даже — скуку. Ведь все это время он не писал „Р-17“. И уж не скоро возьмется за него: вместе с Борисом Мажаевым должен поездить по местам, примыкающим к Тамбовской области» (22).

Путешествие по Тамбовской губернии продолжалось с 27 июня по 3 июля (23). «Из путешествия по скверным дорогам, — читаем мы в воспоминаниях Н. А. Решетовской, — Александр Исаевич вернулся разбитым. Пришлось ставить ему то банки, то горчичники… Но это не мешало мужу тотчас идти к своему столу над Истьей. Наконец-то, вернулся к писанию романа. Похоже у него впервые начались „муки творчества“. Работая над главой о Ленине, все продолжает находить у себя общее с ним» (24).

«Наряду с писанием романа, работой в архивах и библиотеках, — вспоминала Наталья Алексеевна, — Александр Исаевич постоянно стремится отыскать очевидцев тех событий». И «гости не забывали про нас». «Время от времени нас наведывает на „Волге“ Е. Ф. Светлова. Александр Исаевич настолько проникся доверием к Екатерине Фердинандовне, что хочет переписать на нее наш дачный домик» (25). Екатерина Фердинандовна, бывшая ровестницей Натальи Алексеевны — это мать Н. Д. Светловой, о существовании которой тогда Н. А. Решетовская, если верить ей, даже не догадывалась.

15 июля 1969 г., А. И. Солженицын побывал в Москве, посетил «Новый мир» и подарил А. Т. Твардовскому изданный за границей «Круг» (26), после чего совершил еще одну поездку, на этот раз на север. «Собираясь в северное путешествие на Пинегу, — писала Наталья Алексеевна, — муж с горечью признался, что на сей раз начинает сборы с лекарств» (27). Если по Тамбовской области его сопровождал Б. А. Можаев, на этот раз — Н. Д. Светлова (28).

«Как в насмешку, — пишет А. И. Солженицын в «Теленке», — именно в эти дни бежал на Запад Анатолий Кузнецов, мы на Пинеге слушали по транзистору» (29).

Анатолий Васильевич Кузнецов (р.1929) был секретарем Тульского отделения Союза писателей РСФСР, заместителем секретаря партийной организации Отделения, с 1969 г. — членом редколлегии журнала «Юность». 24 июля 1969 г. он выехал в Лондон с целью сбора материалов для книги о В. И. Ленине и там обратился к правительству Англии «с ходатайством разрешить ему остаться в стране» (30).

Имеются сведения, что сообщение о побеге А. В. Кузнецова Александр Исаевич услышал 30 июля (31), а домой вернулся 1 августа (32).

Александр Исаевич, читаем мы в воспоминаниях Н. А. Решетовской, «отбыл всего полсрока» — «прижал радикулит», поэтому дома он «отлеживаясь, читает свежие письма» (33).

Возвратившись из северной поездки и уединившись в Борзовке, А. И. Солженицын снова сосредоточился на романе. Как мы знаем, первоначально он пытался писать его не с начала, а с конца. Затем его внимание сместилось к предреволюционным событиям и стало концентрироваться на знаменитой самсоновской катастрофе августа 1914 г. «Тем временем, — отмечала Н. А. Решетовская, — „катастрофа“ неожиданно катастрофически разрастается» (34). Небольшое введение стало превращаться в самостоятельное произведение, роман о Февральской революции — в роман о начале Первой мировой войны, получивший название «Август Четырнадцатого». А поскольку над самсоновскими