их не получившую развития и еле тлеющую связь, которую тем не менее полагалось всячески прятать. Дважды за последнюю неделю она ловила себя на мысли: задень он Дэвида, и ему будет некого винить, кроме самого себя, если у нее и есть к нему какое-то чувство, заглохнет и оно. Главное – защитить Дэвида. Она сделает все, что понадобится, чтобы Дэвид не испытал душевных мук. Этот ласковый человек, вытащивший ее своей любовью из трущобного болота, был лишен огня и мягок, мягок порою до такой степени, что это вызывало скуку, однако ему удалось заставить ее не только любить, но почти боготворить его. Ничто и никто не должен причинять Дэвиду зло, ибо Дэвид мягок и добр, Дэвид не способен обидеть даже муху.
Теперь выяснилось, что страх и рвение защитить мужа не занимают ее душу целиком. В ней еще оставалось много места – для боли. То была боль унижения, словно на нее подняли руку. Эту боль еще можно было бы понять, если бы они с Джоном были мужем и женой или если бы она была его любовницей и узнала, что он путается с кем-то еще. В истинном же ее положении можно было только удивляться, каким образом новость, даже не ставшая для нее настоящей новостью, умудрилась так глубоко ее ранить. Она отказывалась понимать саму себя.
– Ладно, не расстраивайся. – Дэвид потянулся к ней и обнял. – Мне все равно, как ты относишься к Джону, поверь. Если начистоту, то я даже рад, что ты его недолюбливаешь. Главное, чтобы ты любила меня, остальное не важно.
– Дэвид, Дэвид…
– Ладно, ладно… Мне пора. Мне уже давно надо было быть на месте. Старик Батлер очень скрупулезен по части времени – вот что значит служить сержантом на первой войне! Знаешь, – улыбнулся он, – некоторым все это даже нравится. Представляешь? Так что улыбнись!
Она послушно улыбнулась, обняла его и крепко прижала к себе. Они долго смотрели друг на друга. Потом он встал и сказал:
– Засыпай.
– Спокойной ночи, дорогой.
– Спокойной ночи, любимая.
Уже у двери его догнал ее шепот:
– Загляни к Кэтлин, проверь, как у нее с затемнением. Вечно она забывает про штору.
– Обязательно. Спи.
Сара еще не заснула, когда в начале одиннадцатого завыла сирена. Она вскочила с кровати, подлетела к двери спальни, распахнула ее и крикнула:
– Кэтлин!
Она начала одеваться еще до того, как сирена унялась. Через некоторое время она позвала еще раз:
– Ты поднялась, Кэтлин?
– Да, мама, я почти готова.
Сара кинулась к лестнице. Кэтлин вышла из своей комнаты в темном комбинезоне, со стеганым одеялом через плечо. Для 14 лет она обладала слишком высоким ростом и широкой костью. В этом она пошла в мать, но внешностью мало походила на нее или на отца. Если она на кого-то и походила лицом, то на деда Хетерингтона, однако сходство было чисто внешним: в отличие от Стена, она была живой, подвижной, даже порывистой. Она с кроличьим проворством сбежала по лестнице, на бегу крича Саре:
– Я сбегаю за фляжкой, потому что там, наверное, будет дядя Дэн. Пирожные захватить?
– Не суетись, – прикрикнула на нее, вопреки обыкновению, Сара, – и ступай побыстрее. Я сама позабочусь о фляжке и об остальном.
– Давай лучше вместе, так получится быстрее. Я поставлю чайник. – Она выпорхнула в кухню, словно это была веселая игра.
– Ты же знаешь, что сказал отец, тут не до шуток. Пойдем быстрее, лучше я потом вернусь за чайником.
– Всего минута – и все! О мама…
Голос Кэтлин заглушил грохот. Нечеловеческая сила оторвала ее от пола и швырнула о стену.
Сара очнулась на полу рядом с креслом Дэвида. Цепляясь за коврик, она встала на четвереньки. Казалось, дом на мгновение завалился на один бок, а теперь оседал. Газ дважды мигнул и потух.
– Кэтлин? Где ты, Кэтлин? Ты не ушиблась?
– Все в порядке, – еле слышно ответила Кэтлин. – Это бомба. Где-то близко, да?
Сара поднялась на ноги. В комнату свободно поступал холодный воздух.
– Осторожно, окно разбилось. Ты где? – Она нашарила в темноте руку дочери и потянула ее за собой со словами: – Скорее наружу!
Входную дверь заклинило, и, пока она пыталась ее открыть, кто-то пихнул ее снаружи. В темноте раздалось встревоженное:
– С вами все в порядке, Сара?
– Да, отец, мы живы. Я уж думала, что угодило прямо в дом. Где же это так грохнуло?
– Где-то там, на дальнем конце. Нас только зацепило ударной волной.
– На дальнем конце?! – Она словно взвешивала эти ужасные слова. Там дежурил на своем посту Дэвид. Там жила ее мать, но это было сейчас не так важно. – Дэвид! Он там дежурит… Отец… Дэвид на дежурстве…
– Знаю, успокойтесь. Скорее всего, взорвалось не среди домов. Ступайте в убежище, лучше в наше. – Стен нащупал руку Сары. – Мэри будет рада, если вы придете, уж поверьте мне. Ей трудно сдаться, так уж она скроена…
– Да, хорошо, я приду, только позже. Сейчас я пойду искать Дэвида. Он… – Она умолкла.
Только что она ничего не видела – сейчас же лицо Стена, серое и худое, было перед ней как на ладони, высвеченное заревом.
– Пожар, и сильный!
Она бросилась было бежать, но он схватил ее за обе руки, взывая:
– Будьте же благоразумны! Ему там не до вас! Успокойтесь! Лучше спуститесь, я сам схожу посмотрю, что да как. Дэн уже внизу.
– Нет, нет! Там еще моя мать, вдруг разбомбили и нашу улицу? – Она вырвалась. – Уведите Кэтлин, а я схожу и посмотрю. Я быстро!
Она подтолкнула Кэтлин к деду.
– Но, мама…
– Делай, что тебе говорят, и никуда не высовывайся.
Она помчалась по улице. За углом зарево было ярче, его перемежали алые сполохи, рвавшиеся в самое небо. В их свете виднелись дорога, грузовики, какие-то тени. В ушах стоял непрерывный грохот зениток. Потом раздалось еще два взрыва. Она преодолела уже половину пути, когда кто-то окликнул ее:
– Куда вы, миссис?
Она в отчаянии выдавила:
– На Ховард-стрит. Там моя мать и муж дежурит.
– Успокойтесь, миссис. Лучше отдышитесь. – Мужчина помедлил, прежде чем сказать: – Боюсь, это именно там, на дальнем конце. Они, видать, целились в завод. Сразу от четырех улиц осталось мокрое место, так я понял. Лучше ступайте назад, все равно вы туда не проберетесь.
– Но там мой… мой муж. Хетерингтон!
– Хетерингтон? Дэвид? Да, я знаю вашего Дэвида, миссис. Провожу-ка я вас домой.
Он ласково развернул ее в обратную сторону, но она вырвалась.
– Я схожу посмотрю, не задело ли его. Его пост вон там.
– Милая, вы не пройдете: там одни обломки и сплошной пожар, сами видите. – Он указал на огонь.
– Все равно я должна сама посмотреть. Пустите!
Он держал ее за плечи и хрипло убеждал:
– Там уже выкапывают оставшихся в живых и погибших. Рано или поздно вы все узнаете. Пост разбомблен, но это еще не значит, что пострадал ваш муж, мало ли, куда он мог отлучиться…
