1. Еге.
2. И музыка грае и якого-то вальца танцуют.
1. Еге, а горилку пьют? - сказал, делая горлом, как будто что глотает.
2. Та як пьют, без усякой лепорции.
1. Ну, а вин що?
2. Пив, пив и горилку, и пиво, и усе, та як у пляс пустится, так у во всей официи бида.
1. Еге.
2. Я ну швыдче от биди втикати.
В голове Ивана Ивановича родилась ужасная мысль. Квартального нет дома, Анисья Павловна одна, подумал Иван Иванович, и граф Нулин пришел ему на память. Тут он с глубоким вздохом слез с окна, надел халат и начал ходить по комнате, собираясь с духом; душа его вертелась между страхом и надеждою. Вот он подошел к двери, взялся за скобку, подумал немного и опять назад. Тут он начал гадать, зажмурил глаза, хоть в комнате было так темно, как в царстве Плутона, повертел пальцем кругом пальца и начал медленно сводить; первый раз сошлись, второй - нет и третий сошлись, в четвертый - нет. Потом раза три он подходил к двери, наконец решился. Дверь скрипнула. Анисья Павловна лежала на постели и читала что-то, вдруг она опустила книгу и устремила свои огненные взоры на Ивана Ивановича: он сконфузился решительно.
- Я так-с, я, ей-богу, ничего-с, не нарочно погасил свечку-с, - пробормотал Иван Иванович и, остановившись у дверей, целомудренно запах[нул?] рук[ами] халат свой кругом шеи.
- Взойдите, Иван Иванович, - сказала Анисья Павловна, наивно улыбаясь.
Иван Иванович нерешительными шагами подошел к кровати.
- Как это вам не стыдно, Иван Иванович, ходить к даме в спальню, - сказала Анисья Павловна шутливым тоном.
Иван Иванович хотел что-то сказать, но запутался в словах.
- Сядьте, Иван Иванович, что вы стоите.
Иван Иванович сел на стул подле кровати. Молчание.
- Ах, вы не поверите, как мне бывает скучно, Иван Иванович, - сказала Анисья Павловна, повысивши голос на два тона и прищурив глазки. По коже Ивана Ивановича пробежал мороз с головы до пяток и обратно.
- Муж редко бывает дома, все одна да одна, да вот до которой поры нейдет, ужасная скука.
- Да они, я думаю, и не придут-с, они, кажется, немножко тово-с, загуляли-с, - сказал Иван Иванович с пленительной улыбкой, потом покраснел и замолчал.
- Ах, Иван Иванович, что это вы так конфузитесь? - сказала Анисья Павловна тоном откровенности. - Вот я знаю одного студента, такой молодой, с черными усиками, тот гораздо развязнее.
- Вы читали 'Графа Нулина'? - сказал Иван Иванович ободрясь.
- Так что же, вы боитесь такой же развязки; может быть, я буду не так строга.
Но оставим их и посмотрим, что делается на улице.
Женщина немолодых лет, покрытая красным платком по голове и в коричневом драдедамовом салопе, подошла к будке.
- Служивой!
- Що тоби?
- Не знаешь ли, голубчик, где тут живет чиновник Зверобоев? Ах, батюшки мои, замучилась, с самых вечерен ищу, с Зацепы шла.
Будочник. Та бог его знае, как его знать, чего не знаешь.
- Да скажи, пожалуйста, батюшка, уж так и быть, пятачка не пожалею, только бы найти бездельника.
[Будочник]. Та а бог его знае.
- Чай, ведь видишь поутру, в присутствие-то ходят, такой маленький, плешивенький.
Будочник. Та как его знать, чего не знаешь.
- В серых штанах ходит.
Будочник. Да много их тут в серых штанах ходит. Как его знать, чего не знаешь.
- Ив белой пуховой шляпе. Одна в Москве. Будочник. Такого видал.
- Скажи же, голубчик, сделай милость, развяжи меня, с вечерен ищу, с Зацепы шла.
Будочник, почесывая затылок. - Шляпа-то важная.
- Да говори же скорей, измаялась, вся душа изныла. - Толкает его под бок.
Будочник. Та що ты дерешься; не в указные часы по вулицам шатается, та еще и дерется, та еще, може, так, потаскуша якая.
- Нет не потаскуша, а купчиха московская, мой муж-то две медали имел.
[Будочник]. Видали-ста мы вашего брата. Вот его фа-тера, - сказал он с пренебрежением, показывая на дом, - ступай соби.
Вдруг сильные удары посыпались в окошко.
- Не муж ли это, посмотрите, Иван Иванович, - сказала Анисья Павловна. Иван Иванович приподнял занавеску, взглянул в окно и начал уничтожаться, даже заметно было, как он уменьшается, - в продолжение одной минуты он уменьшился в полтора раза.
- Что там? - сказала Анисья Павловна.
- Так, ничего, пьяный какой-то ломится.
Вот стук начал утихать. Иван Иванович несколько успокоился. Вдруг дверь растворяется настежь, и московская купчиха является в передней. Иван Иванович прыгнул туда же, захлопнул за собою дверь и заслонил своей персоной.
- Так-то ты, бездельник, делаешь, так-то ты за мою хлеб-соль да за доброе сердце благодаришь, и глаз не кажешь, и не видать тебя, с вечерен ищу, с Зацепы шла, - и она прослезилась. Иван Иванович хотел говорить, но язык прильнул к гортани.
- Так ты меня совсем покинуть хочешь, нет, не позволю, не дам себя в обиду, чтобы ты надо мною, над беззащитной вдовой, насмеялся, до енарала пойду.
- Ах, какой вы непостоянный кавалер, Иван Иванович, - послышался голос Анисьи Павловны из другой комнаты.
- Это еще [кто?] там у тебя, пусти меня, варвар, уж И обзавестись успел, пусти, я там крамболя наделаю.
Иван Иванович защитил собою дверь. Анисья Павловна находилась в осажденном положении. А дама в красном платке уже начала приступ, как вдруг является квартальный надзиратель, поддерживаемый будочниками. Тут началась ужасная сцена. Одна бросилась на квартального с упреками за распутство, другая на Ивана Ивановича с упреками за неверность. Мое перо не в состоянии достойно описать этого. Впрочем, я после справлялся, и мне сказали, что скоро все утихло и кончилось мировой.
1843 г. Декабря 15.
ЗАПИСКИ ЗАМОСКВОРЕЦКОГО ЖИТЕЛЯ
Милостивые государи и государыни! Спешу поделиться с вами моим открытием. 1847 года, апреля 1 дня, я нашел рукопись. Рукопись эта проливает свет на страну, никому до сего времени в подробности неизвестную и никем еще из путешественников неописанную. До сих пор известно было только положение и имя этой страны; что же касается до обитателей ея, то есть образ жизни их, язык, нравы, обычаи, степень образованности, - все это было покрыто мраком неизвестности.
