гарантируют элементарное поддержание жизни, а не обеспечение максимальной производительности труда. В связи с этим они сопротивляются любым переменам, рассматриваемым как рискованные, даже если последние сулят наращивание продовольственных запасов.
Присущее человеку сопротивление переменам позволило антропологам говорить о том, что в основе типовых экономических стратегий лежит принцип «минимального риска». Верования и обычаи приживаются не потому, что их полезность бесспорна, но из-за того, что необходимость их обновления почти никогда не бывает очевидной. Учитывая известные из истории печальные примеры так называемого «рационального планирования», трудно ожидать, что представители небольших и примитивных обществ, лишенные нашей технологической и научной искушенности, всегда будут принимать сугубо адаптивные решения. Более того, даже если населению каким-то образом удастся идеально приспособиться к внешним условиям, подобное равновесие едва ли продержится долго.
Моя главная мысль заключается вовсе не в том, что традиционные культуры и практики в корне не поддаются адаптации и не способствуют благосостоянию населения. Не следует понимать меня и так, будто люди не умеют мыслить достаточно рационально для того, чтобы эффективно реагировать на вызовы природы. Наконец, я не собираюсь утверждать, что человеческое поведение направляется сугубо разрушительными в социальном отношении биологическими импульсами. Людьми часто управляют жадность, сластолюбие, зависть и прочие страсти, вредящие общему благу. Но в то же время они предрасположены к сотрудничеству друг с другом, к помощи ближнему, а иногда даже к жертвованию собственными интересами ради благосостояния других (
Однако если «неадаптивные» убеждения и обычаи получили столь широкое распространение, то само их существование представляет собой вызов преобладающей «приспособленческой» парадигме. Повседневная деятельность населения должна быть достаточно эффективной для обеспечения физического выживания, но ей не нужно быть оптимальной в том смысле, чтобы гарантировать максимум пропитания при минимальных затратах времени и энергии. Как правило, ни один социум не достигает в своем развитии оптимальной экономической адаптации; вообще не ясно, пытались ли люди хотя бы раз добиться этого. Социальная организация и культура постоянно испытывают воздействие технологий, доступных населению, но при этом ни социальные институты, ни культурные установки нигде не смогли сформировать максимально адаптивный подход к природному окружению. Не удавалось им обеспечить и равное благосостояние для всех членов конкретного общества.
Люди не только не изобрели оптимальных методов эксплуатации природы, но и не смогли договориться о принципах подобной эксплуатации. Более того, ни один народ в мире на сегодняшний день не сумел удовлетворить потребности всех своих членов полностью. Все социумы, включая те, которые наиболее продвинулись в обеспечении здоровья, долголетия и счастья своих членов, могли бы преуспеть еще более. На Земле нет ни совершенного общества, ни идеальной адаптации — есть лишь различные степени несовершенства. Иной раз сознательно, а иной раз — нет, народы совершенствуют свой образ жизни, но пока ни одному из них не удалось создать оптимальную общественную систему. Люди не только делают ошибки в своем общении с природой; довольно часто они обеспечивают собственные интересы за счет ближних или предпочитают придерживаться старых привычек, а не развивать новые. Культура тяготеет к максимальной адаптивности, но никогда не достигает ее.
Нельзя, следовательно, заключить, как это нередко делают, что все давние, традиционные верования и практики, бытующие в развивающихся обществах, обязательно выполняют какие-то полезные (адаптивные) функции. Вместо этого следует согласиться с тем, что любое верование или обычай занимают свое, особое место в континууме адаптивных ценностей. Они могут быть просто нейтральными или терпимыми или же могут благоприятствовать одним членам общества, нанося ущерб другим. Иногда они могут быть вредными для всех без исключения.
В заключение я хотел бы процитировать британского антрополога Роя Эллена: «Культурная адаптация крайне редко бывает лучшим из возможных решений и никогда не бывает абсолютно рациональным процессом»
Campbell, D.T. 1975. “On the Conflicts Between Biological and Social Evolution and Between Psychology and Moral Tradition”.
Cawte, J., N. Djagamara, and M.G. Barrett. 1966. “The Meaning of Subincision of the Urethra to Aboriginal Australians”.
Cowgill, G.L. 1975. “On Causes and Consequences of Ancient and Modem Population Changes”.
Douglas, M. and A. Wildavsky. 1982.
Edgerton, R.B. 1978. “The Study of Deviance — Marginal Man or Everyman?”
Edgerton, R.B. 1985.
Edgerton, R.B. 1992.
Ellen, R. 1982.
Favazza, A.R., with B. Favazza. 1987.
Fox, R. 1990.
Gallup, G, Jr., and J. Castelli. 1989.
Gellner, E. 1982. “Relativism and Universals”.
Gilovich, T. 1991.
Goldschmidt, W.R. 1976.
Greeley, A. 1989.
Greeley, A. 1990.
Hallpike, C.R. 1972.
Hallpike, C.R. 1986.
Harris, M. 1960. “Adaptation in Biological and Cultural Science”.
Hallpike, C.R. 1989.
Kluckhohn, C. 1955. “Ethical Relativity: Sic et Now”.
Kluckhohn, C., and D. Leighton. 1962.
Koch, K.F. 1974.
Kroeber, A.L. 1948.
Kuran, T. 1988. “The Tenacious Past: Theories of Personal and Collective Conservation”.