– Вот же она, шеф! – ткнул пальцем в Светлану подбежавший к ней Жираф. – Рыжуха в белом в три ноль-ноль, все совпадало.
– Идиоты, – вздохнул Грабовский, кидая на стол салфетку. – Это не она!
– Она, она, – подтвердил Жираф. – Хитрая, изворотливая бестия, вся в вас.
Громкий негодующий ор в очередной раз огласил зал, привлекая внимание отдыхающих. Некоторые, не разобравшиеся толком, что к чему, начавшие отмечать очередной день наступившего года уже с утра, подхватили его и дополнили своими криками «С Новым годом!». Их поддержали другие, и вскоре все радостно орали поздравления друг другу.
А красный, на грани гипертонического криза генеральный директор мебельной империи нервно тыкал тонким пальцем по клавиатуре мобильного телефона, пытаясь услышать голос собственной дочери, который игнорировал последнее время.
– …Где ты?! У Деда Мороза в Карелии? Что ты там делаешь, Ленка? Что это за путешествие? Свадебное?! Передай ему, что я его убью!
– Всегда готовы, шеф! – вытянулись бритоголовые.
– Эх, – отмахнулся от них Грабовский, – поздно. Они поженились 31 декабря. В три тридцать! На полчаса позже, потому что жених задержался в метро! В метро!
– Ничего странного, – повела плечиком Светлана. – Предновогодняя сутолока в подземке – обычное дело, мы тоже чуть не опоздали на регистрацию.
Вместо ответа Грабовский на нее так посмотрел, что Иван решил заканчивать с процедурой очной ставки, чтобы та не стала опознанием пострадавших.
– Я рад, что непонимание осталось в прошлом, – сказал он сухо.
– А я не рад, что мне сорвали церемонию регистрации! – возразил Бочкин.
Грабовский оценил его взглядом, полез в карман и достал купюры, положил пачку на стол перед Эдиком, сам встал и направился к выходу, следом за ним пошли бритоголовые парни.
– Это что? – возмутился Бочкин. – Подкуп жениха?! Я не возьму эти деньги!
– Зато я возьму, Эдичка. Нам они еще понадобятся для проведения повторного торжества.
– Светочка, разве мы не неподкупные?!
– Мы неподкупные, но это плата за моральный ущерб.
– Не понимаю я твоих тонких материй, но как скажешь, милая. И я не понимаю, отчего он так взъелся из-за получаса на своих костоломов.
– Все довольно просто, – усмехнулся Иван. – Вместо вас регистрировать свой брак в пятнадцать ноль- ноль должна была его дочь, но жених опоздал, и вместо них чуть не зашли вы. В данном случае «чуть» считалось – вас элементарно перепутали. Дочь Грабовского, судя по всему, рыженькая, хорошенькая, а жених – полный оборванец.
– Я попросил бы тебя не выражаться, – возмутился Эдик.
– Грабовский был против этого брака, намереваясь отдать дочь за более состоятельного жениха. Он решил расстроить свадьбу и преуспел в этом. Если бы жених не опоздал, то парни бы не перепутали и дочка Грабовского проводила медовый месяц вместо Светланы в гордом охраняемом одиночестве. А вы бы спокойно поженились на Новый год, как и собирались.
– Значит, они все-таки расписались, ему назло?! Молодцы ребята! Еще кому-то повезло. Теперь мы собираемся пожениться на Рождество, – торжественно провозгласила Светлана.
– Как скажешь, милая, но лучше в будни, и чем быстрее, тем лучше. Мало ли что.
– Как скажешь, милый.
Иван с Машей проводили взглядами обнявшуюся парочку, поспешившую уединиться, и одновременно вздохнули.
– Слишком приторные отношения, – нахмурился Иван.
– Почему же? Если люди любят друг друга, то они выражают свои чувства нежными речами.
– Если люди любят друг друга, то они понимают это без слов!
– Женщины любят ушами!
– Глупость, придуманная ими самими!
– Ты никогда никого не любил.
– Да?! Да. Нет!
– Считается первое утверждение, оно идет от сердца!
– Ты считаешь, то, что идет от ума, – ерунда?
– Я считаю, что мы не должны ссориться по пустякам, Иван.
– Ты права, Машенька. Извини. Сейчас мне нужно спешить, наметилось одно срочное дело, а вечером… Вечером я приглашаю тебя, Мария Морозова, на романтический ужин. Нежные речи говорить не буду, не умею, но постараюсь произвести на тебя впечатление. Или буду говорить, я в этом не уверен. В принципе нужно же будет что-то говорить… Я не оратор, как ты поняла, Маша. Но тебе со мной будет хорошо. Лады?
Маша кивнула. Иван вскочил, чмокнул ее в щеку и побежал из ресторана. За этими треволнениями с похищением и внезапной любовью она толком так и не поела. Маша почувствовала зверский аппетит, подозвала официанта и сделала заказ.
До вечера времени было вагон и маленькая тележка, и Маша решила неспешно прогуляться, проверить, чем занимаются ее коллеги и сам Телегин. Как ни странно, она нашла его на той же горе, где и оставила несколько часов назад. Телегин упорно тренировался, стремясь достигнуть на лыжне такого же мастерства, как и в профессии.
– Борис! – позвала его Маша. Он спустился, демонстрируя некоторые навыки управления не только персоналом, но и собственным телом. – А ты знал, что у нашего босса Грабовского дурные привычки? Он курит и кричит на окружающих. И тебя плохо помнит, а меня не помнит вообще.
– Ну и что? Зато мы качественные работники лыж и саней. Ты видела, Мария, как я спускался?! Что скажешь?
– Замечательно! Когда только научился?
– Взял пару уроков у инструктора. Дерет, зараза, за час – мама не горюй. Но мне для тебя ничего не жалко!
– Для меня?
– Разумеется, Морозова! Не ради же Грабовского я здесь фигачу с горы в сотый раз подряд!
– Ты фигачишь, то есть съезжаешь, ради меня? Телегин, ты что задумал?
– Мария, ты моя муза. Ты толчок моему организму!
– Ты что, сравниваешь меня с унитазом?! Боже, мужчины все косноязычны или через одного?! Это ты говоришь мне нежности?
– Какая ты догадливая, вся в меня. Не только говорю, но и показываю. Смотри, Морозова, на что я способен ради любви!
– Может, не надо?!
– Надо, Маша, надо. Я должен завоевать твое сердце, пока в нем не поселился более ушлый соперник.
– Кто втемяшил тебе в голову эту идею?!
– Федоров! Это Федоров открыл мне глаза, какая ты неординарная и эксклюзивная. Другой такой не найти. Стой здесь и смотри!
Телегин схватил лыжи и побежал на подъемник, а Маша осталась стоять у подножия и думать о том, как ей избавиться от навязчивого поклонника – непосредственного начальника. Конечно, думала Маша, Борис – положительный мужчина, как говорит Туманова, будет хорошим отцом. И прохиндей еще тот, как говорит Суконкин, с ним она проживет как за каменной стеной. Но Федоров! Его-то кто за язык тянул?! Это благодарность за все хорошее, что Маша для него сделала?! Ладно, она попытается все как-то понятно объяснить бестолковому Телегину и пойдет вечером на свидание к Ивану, кто бы что ни говорил.
Пока она думала и строила планы на вечер, Телегин забрался на вершину и начал оттуда свой высокий полет. У Маши закололо сердце. Чересчур грузно и неестественно смотрелся на фоне зимних гор Борис. Слишком лихо он входил в повороты, слишком спокойно реагировал на промахи палок, слишком быстро двигался. Все у него было слишком! На небольшой горке Телегин подпрыгнул и помахал Маше палкой. Она
