всматривалась в воду. Он чувствовал спиной ее теплые груди и тело, и голову ему наполняли образы того, чем он предпочел бы заняться с нею прямо сейчас, вместо того чтобы смотреть на грязную воду и рыбу у себя в ванне.
Всю жизнь Бен Гулд, сталкиваясь с той или иной неприятностью, проделывал одно и то же. В течение нескольких секунд, прежде чем взглянуть в лицо фактам и найти выход из затруднительного положения, он воображал себе идеальное мгновение в идеальном мире, где ему не пришлось иметь дело с чем-нибудь подобным.
К примеру, прямо сейчас, прежде чем отрыть рот, чтобы как-то прокомментировать беспорядок в ванне, Бен вообразил, что вместо того, чтобы находиться вместе в ванной комнате, они с Фатер сидят за кухонным столом. Она, конечно, по-прежнему не одета, что привносит в это мгновение восхитительную интимность. Весело смеясь, она говорит: «Мне только что представилась самая безумная картина. Я смотрела в свою чашку кофе и на мгновение вообразила, что это не кофе, а вода в ванне. И там плавает рыба! Ну не странно ли? Откуда могла взяться такая бредовая мысль?»
Привидение внимательно сканировало мысли Бена. При этом оно понимало, что вся ситуация надуманна и искусственна. Как можно ответственно судить о способности человека рассуждать, основываясь на чем-то столь противоестественном, как то, что только что с ним произошло?
— Нет, так неправильно, — вслух сказало привидение и единым усилием своего сознания воплотило фантазию Бена в действительность.
Бен и Фатер внезапно оказались сидящими друг напротив друга за кухонным столом. Она упиралась в стол локтями, держа в руках кофейную чашку.
Потрясенный резкой переменой обстановки, Бен обеими руками ухватился за стол, словно бы для того, чтобы не упасть.
— Бен?
— Погоди секунду. Всего одну секундочку.
Он встал и, не сказав более ни слова, поспешил из кухни в коридор и снова в ванную. На этот раз ванна была пуста. В ней не было ни рыжевато-коричневой воды, ни рыбы, ни морского змея. Фатер вошла туда вслед за ним, по-прежнему держа в руках чашку с кофе. Она снова прислонилась к его спине.
— Эй, что ты делаешь?
— Хм. Хотел посмотреть, нет ли в ванне рыбы, как ты говоришь.
— Очень мило с твоей стороны, но, Бен, это же была просто моя сумасшедшая фантазия.
Ум у него заходил за разум, взгляд метался по всей ванной, выискивая хоть какую-нибудь зацепку, которая могла бы сообщить ему о том, что только что здесь произошло.
Согнув колени и упершись в них подбородком, привидение сидело в пустой ванне, наблюдая за ними.
Этот кинотеатр находился в самом ужасном районе города. Ни при каких обстоятельствах вам не захотелось бы туда пойти. В дверных проемах торчали подвыпившие бродяги. Собаки выли, шлюхи ныли, нищие хмурились вам в лицо самым угрожающим образом. Взгляд каждого из них говорил — раскошеливайся, не то тебе несдобровать. Один чуть не наступил на Лин. Привидение протянуло руку и легонько коснулось кончика его хлюпающего носа. Человек повалился на колени, настолько сокрушенный испепеляющей болью во всем своем теле, что лишился даже способности кричать.
Внутри кинотеатр выглядел гораздо лучше, будто здесь ничего не менялось с начала 1950-х годов. Возле огромной, ярко освещенной буфетной стойки пахло попкорном. У дверей стоял тощий прыщавый парень, который брал у вас красный билет, разрывал его на две части и возвращал вам корешок. Перед удобными широкими сиденьями, обитыми бархатом, было так много пространства, что, усевшись в них, можно было почти полностью вытянуть перед собой ноги.
Привидение насчитало в нем семнадцать человек, ожидающих начала фильма. Большинство из них оставались в пальто. Одна пожилая женщина сидела ближе к краю. На соседнее сиденье она водрузила множество пластиковых пакетов.
Ангел Смерти сидел почти в самом центре зала с наполненным до краев ведерком попкорна на коленях и большим бумажным стаканом апельсиновой шипучки. Сегодня Ангел материализовался на земле в виде мужчины средних лет. Лысый и тучный, он носил очки в тонкой оправе, за которыми виднелись бледно-голубые невыразительные глазки, и был одет в зеленый свитер, старую твидовую спортивную куртку и зеленые бриджи. У Ангела был несколько профессорский вид, но походил он скорее на такого университетского профессора, который преподает нечто трудное для понимания — историческое развитие герменевтики[8] или теории Фуко.[9] Увидев идущее по проходу привидение, Ангел приветственно махнул рукой:
— А, вот и вы, Лин. Присаживайтесь. Вы как раз вовремя.
Привидение уселось рядом с Ангелом. Отказавшись от попкорна, сказало:
— Мне в высшей мере не по себе, когда меня видят люди. Только что какой-то человек снаружи подошел ко мне и…
— Знаю, — с безразличием в голосе сказал Ангел. — Хулиган. Для вас важно набраться опыта, каково время от времени быть человеком.
— Зачем? Я привидение. Если я буду знать, каково быть человеком, это только затемнит вопрос. Я и так как в тумане.
— И прекрасно! Немного тумана, немного дождя. Может быть, одна или две снежные вьюги…
У Лин не было ни малейшего представления, о чем таком толкует Ангел.
Лампы в зале начали меркнуть.
— Сейчас вы увидите один из лучших фильмов с Кэрол Ломбард: «Мистер и миссис Смит». Это единственная комедия, которую когда-либо ставил Хичкок.
Ангел надолго присосался к своей шипучке.
— Кто такой Хичкок?
— Угощайтесь попкорном.
— Нет, благодарю вас.
В меркнущем свете Ангел медленно повернулся к Лин. На несколько мгновений его глаза превратились в огромные огненные колеса.
— Угощайтесь попкорном.
Привидение покорно взяло из ведерка четыре зернышка, но после этого лишь держало их на ладони.
— Ешьте.
Привидение положило одно зернышко на кончик языка и оставило его там. Оно было соленым и маслянистым.
— Вам не нравится попкорн?
— Нет, сэр.
— Жуйте его медленно. Прислушивайтесь, как он хрустит, крошась у вас на зубах. Обратите внимание на то, как постоянно меняется вкус, пока вы жуете.
Привидение сделало, как было велено, но у попкорна был привкус масла, и он был слишком пересолен. Другая человеческая еда Лин нравилась, но попкорн на вкус был отвратителен.
На экране начали прокручиваться титры фильма, сопровождаемые раздражающей звуковой дорожкой.
Ангел сказал:
— Черно-белые фильмы мне нравятся больше, чем цветные, потому что в них больше стиля. Вам придется постараться, чтобы преодолеть свое неверие. Это своего рода молитвы.
— Вы много фильмов смотрите?
— У меня есть любимые. Что-нибудь с Кэрол Ломбард, или с Вероникой Лейк,[10] или, конечно, с Эмманюэль Беар.[11] Замечательные актрисы!
— А актеры вам не нравятся?
Позади них пророкотал мужской голос:
