— Не оч-шень, — перестал улыбаться журналист.
— Нам сказали, что ваши летчики потихоньку уезжают отсюда…
— Да, да, верно. Здесь оч-шень жарко. И много не заработаешь.
— Жарко — это точно, — сказал Шестаков, — просто невыносимо. Только нашим людям это не мешает выполнять свой интернациональный долг. Хозе, — крикнул он тут же своему технику, чтобы закончить разговор, — угости-ка гостей апельсинами, они, наверное, как и мы, от жажды умирают.
Проворный Хозе тут же преподнес корзинку крупных сочных апельсинов и поррон с ключевой водой — кувшин с узким горлом.
Вот как мы его сбивали… Испания, 1937 г.
— Попить можно? — спросил американец. — Стакан есть?
— Тут стакан не требуется, — ответил Шестаков. Взял из рук Хозе поррон, поднял его на вытянутых руках, чуть наклонил, и живая, играющая на солнце струя полилась ему прямо в рот.
— О-кей! — воскликнул американец, щелкая затвором.
На аэродром доставили пленного пилота. Тощий, как хлыст, белобрысый немец. Прибыл с гитлеровским легионом «Кондор». Имеет награды. Глаза злые, ведет себя так, словно случившееся с ним — чистое недоразумение. Будто ничто для него не закон и не указ.
Девотченко не очень хотел заниматься с ним.
— Только проводили журналистов, теперь — пленный. Ну и денек! Решил было отправить его в штаб республиканцев, пусть там возятся с ним.
Но верх взяло простое человеческое любопытство: что за типы эти фашисты, чем живут, чем дышат?
С помощью переводчика состоялся следующий разговор.
— Ваше звание, имя, где родились?
— Лейтенант Курт Ренер, из Баварии, сын ремесленника…
— За что воюете в Испании?
— Защищаем интересы генерала Франко. Каудильо — друг фюрера.
— Какое же вы отношение имеете к интересам Франко?
— Каудильо — друг фюрера, — тупо, как раз и навсегда заученный урок, повторил немец. Потом он вдруг выпрямился, поднял голову: — Мы все равно вас победим. И всегда будем побеждать. Великая Германия покорит всех! — закончил он сорвавшимся голосом.
В разговор вмешался Шестаков:
— Вот ты кричишь о победе. Над кем?
— Над коммунистами!
— Запомни, фашист, не видать вам победы над коммунистами! Придет время — ничего от нас не останется на земле. Лучшее подтверждение тому — ты сам. Отлетался, больше не поднимешься!
Терпеливо выслушав переводчика, Курт Ренер прищурил злые глаза, уставился на Льва, словно стараясь хорошенько запомнить его, прошипел:
— Хорошо смеется последний. Я еще не отлетался. Мы еще встретимся, вы еще все услышите о Курте Ренере!
Нет, этому фашисту самоуверенности не занимать. Откуда такая спесь?
Допрос пленного дал хорошую пищу для размышлений. Шестаков никак не мог успокоиться: подумать только — сын ремесленника! Как же Гитлеру удалось оболванить свой народ? Где тут разгадка?..
Допрос пленного оказался не последним событием того памятного дня. После обеда на аэродром прилетел товарищ Мартин — советник комиссара республиканских ВВС Филипп Александрович Агальцов.
Он узнал о сбитом «дорнье» и поспешил к месту события, чтобы лично все посмотреть, разобраться в результатах первого в эскадрилье боевого вылета. Поговорил с Девотченко, Зубаревым, Шестаковым, подробно расспросил их о деталях вылета. Когда ему все стало ясно — собрал летчиков.
Это был очень поучительный разбор действий истребителей. Агальцов отметил решительность командира, высоко оценил организацию боя. Хорошо отозвался о Зубареве, похвалил Шестакова.
— Первый бой есть первый бой, — сказал он, — судить строго за него нельзя. Но выводы делать крайне необходимо. Первое, нужны тренировки и еще раз тренировки. Тогда не будете забывать о предохранителях и перезарядках. Второе, целесообразнее действовать парами. Подними Девотченко еще один истребитель — от него бы не ушел разведчик. Третье, в бою все забыли об осмотрительности. А если бы выше шли «мессершмитты»? Или «дорнье» просто оказался приманкой, а на аэродром обрушила бы удар группа бомбардировщиков? Осмотрительность — залог победы. Ты видишь — ты хозяин положения.
В общем, разложил Агальцов аккуратненько все по полочкам. Всем стали ясны промахи и просчеты, и это значило, что все чуть-чуть выросли как воздушные бойцы.
— Есть ко мне вопросы? — спросил Филипп Александрович, заканчивая разбор.
— Есть! — ответил Шестаков.
— Пожалуйста.
— Разрешите проводить учебные бои без двойной постановки пулеметов на предохранитель. Ведь может случиться, что и во время тренировок произойдет встреча с врагом. От неожиданности забудешь об этих перезарядках — и поминай как звали.
— Нет, товарищ Шестаков, разрешить этого не могу. Без двойной перестраховки в учебных боях начнете сбивать друг друга. Тут же у вас кинопулеметов нет. Отрабатывайте свои действия так, чтобы и тройная перезарядка вас не смущала, — закончил Агальцов, вызвав дружный смех.
Улетая, он сказал, что в Валенсии состоится совещание летного состава, куда приглашены пять летчиков эскадрильи — Зубарев, Тахтаров, Доброницкий, Шестаков во главе с Девотченко. Отъезд завтра.
В общем, день сюрпризов.
Наступали сумерки, а жара не спадала. Приняв горячий душ, после которого раскаленный испанский воздух кажется прохладным, участники предстоящего совещания пораньше улеглись спать, чтобы с рассветом отправиться в путь.
На совещании были представители всех семи эскадрилий добровольцев. Прибыли и Гусев, Смоляков. Друзья страшно обрадовались друг другу, стали обмениваться новостями. У гусевцев больший боевой опыт — им часто приходилось вступать в ожесточенные воздушные бои, на их счету уже несколько сбитых самолетов.
Гусев рассказал, как его «купили» три бомбардировщика «ромео». Он атаковал одного за другим с близких дистанций, они все посрывались в штопор. Казалось, конец им. Ан нет. Позже выяснилось, что упал лишь один самолет, а два безнаказанно ушли благодаря своей хитрости.
Когда Девотченко сказал, что у него был такой же точно случай — Гусев сначала не поверил:
— Брось разыгрывать. Не могло быть точно такого. Да и ты не тот, чтоб тебя вокруг пальца обвести.
— Да, правда все, вот Тахтаров, Зубарев могут подтвердить. А Шестаков молодец — открыл боевой счет.
— Да ну? Лева, дорогой, я знал, что ты скоро отличишься. Ну поздравляю, молодец! Может, перейдешь к нам? Мы ведь на фронте.
— Спасибо, скоро все будем на фронте.
На совещании шла речь о подготовке наступательной Арагонской операции, цель которой — захватить Сарагосу, оттянуть на себя часть франкистских войск, действующих в направлении Сантандера. Главная задача истребителей сводилась к прикрытию других родов авиации. Требовалось до мельчайших подробностей обсудить все вопросы взаимодействия, которые в те времена, когда на самолетах не было радио, приобретали исключительно важное значение.
Наступление развивалось трудно. Противник упорно цеплялся за свои позиции. С каждым днем
