есть экземпляр «Виргинской газеты» с декларацией Томаса Джефферсона.
Он пришел к Джентри сообщить, что четвертого июля, то есть целых шесть недель назад, колонии объявили о своей независимости от Англии.
— Черт подери, давно пора! — вскричал Джозеф.
— Все собираются отпраздновать это событие в форте, — сказал Израил. — Полковник Кэллоувэй сегодня вечером зачитает всем текст декларации.
Когда Израил ушел, Джозеф посмотрел на Амелию. Здесь их ничто не удерживало: фуража для скота было заготовлено достаточно, а поскольку коровы должны были скоро отелиться, отпадала необходимость их доить.
— Ну, — воскликнул он, улыбаясь, — чего же мы ждем? Быстро заканчивай свои дела и едем, Амелия!
Когда через несколько минут все они влезали в фургон, Присцилла, наклонившись к сестре, прошептала:
— Может, Каллен вернулся… — Малышка подслушала разговор Китти с Сарой о ночной размолвке.
— Мне наплевать, вернулся он или нет! — прошипела Китти.
Но солгала: она чувствовала себя очень несчастной с того момента, как он оставил ее, не сказав ни слова… даже не попрощавшись.
По дороге в форт Бунсборо Китти все раздумывала над тем, что скажет ему при встрече лицом к лицу… Каллен, конечно, уже вернулся, однако это вовсе не значило, что он подойдет к ней, улыбнется как ни в чем не бывало, и все будет по-прежнему.
Но Каллен не вернулся, и она снова принялась убеждать себя, что ей в сущности наплевать на него.
С наступлением сумерек все поселенцы собрались вокруг большого костра, от которого зажгли многочисленные факелы. При свете одного из них со своего места поднялся полковник Кэллоувэй — высокий, стройный; серебристые локоны, как всегда, спадали ему на плечи. Своим звучным размеренным голосом он стал читать будоражащие душу строчки декларации на первой полосе «Виргинской газеты».
Все благоговейно затихли, когда звучали слова о том, что люди на земле рождены равными и что необходимы свободные и независимые штаты.
Будущее Кентукки все еще оставалось туманным и целиком зависело от постановления виргинской законодательной Ассамблеи. Они все еще могли остаться подданными Трансильвании, но сердца их были с людьми за горами — с теми, кто занял твердую позицию. И когда старый полковник закончил, все долго и радостно кричали, обсуждая услышанное.
Китти сидела в сторонке на траве, наблюдая, как высокое пламя лижет ночное небо. Вскоре к ней подошла Сара, села рядом.
— Я разговаривала с Ребеккой. Речь зашла и о Каллене. — Сара бросила быстрый взгляд на Китти. — Ребекка сказала, что он уехал на север, на берега Огайо — побродить вокруг лагерей индейцев. Они… не скоро ожидают его возвращения.
Китти бесстрастно сидела, положив руки на колени.
— Интересно, чья это была идея: Дэниэла или Каллена…
— Не знаю.
Обе замолчали. Китти с трудом боролась с подступавшими слезами. Она была уверена, что потеряла его навсегда, и в эту минуту ее сохраненное целомудрие уже не казалось ей таким уж большим утешением.
Сара положила руку ей на плечо.
— Ничего, все образуется! Если я и видела мужчину, сгорающего от любви к девушке, то это Каллен Клеборн и его любовь к тебе.
— Как ты считаешь, должна я была ему уступить?
Сара с минуту подумала. Ее бледное лицо в мягком отблеске пламени костра было прекрасно.
— Я уступила Роману, — призналась она.
— Да-а?!
Сара кивнула.
— А ты потом раскаивалась?
— Нет! — не задумываясь ответила Сара. — Хотя временами меня и грызли сомнения, не женился ли Роман на мне только из-за этого — из-за того, что его терзала совесть. Он очень требователен к себе.
— Я знаю, — сказала Китти, вновь невольно вспоминая проведенную с ним ночь. — Но Роман тебя обожает! — твердо сказала она. — Ты бы только видела, как он не находил себе места, как хотел поскорее привезти тебя сюда…
— Ах, Китти… дорогая Китти… — тихо рассмеялась Сара. — А мне казалось, что это я тебя утешаю…
Они порывисто обнялись.
10
Получив наконец весточку от Романа, Сара была вне себя от радости. Письмо в хижину Джентри принес землемер Исаак Шелби, ехавший в Бунсборо. Он захватил с собой и письмо для Дэниэла от Джеймса Хэррода.
— Скажите, как он себя чувствовал, когда вы видели его в последний раз? — спросила Сара с тревогой в глазах.
— Он в полном порядке, госпожа Джентри! — заверил ее землемер.
Сара отошла в дальний угол комнаты, где стоял теребильный станок для обработки льна, — подальше от посторонних глаз. Там она, сломав печать, впилась глазами в письмо, но тут же вернулась к остальным, не в силах сдержать охватившего ее возбуждения.
— Ах, наверное, и вам это будет интересно! — воскликнула она.
Китти с Присциллой подошли к ней поближе. Они с нетерпением ждали.
— «1 августа 1776 года, Ричмонд, Виргиния», — начала Сара.
— Так уже целый месяц прошел… — вздохнула Присцилла. — Может, он уже закончил свои дела и сейчас едет домой…
Сара со счастливым видом кивнула.
— Ричмонд? — переспросила Китти. — Как он туда попал? Мне казалось, что он в Уильямсбурге…
— Он здесь все объясняет, — улыбнулась Сара.
