Алан Лайтман
ДИАГНОЗ
Памяти
Джин Гарретсон Лайтман
Посвящается Джин, Элизе и Каре
МЕТРО
Люди, должно быть, очень спешили по своим делам, так как никто из них не заметил ничего странного в поведении Билла Чалмерса, который в то ясное летнее утро торопливо захлопнул дверь автомобиля и ринулся к входу в подземку. Солидного, одетого в синий хлопковый костюм Билла немедленно поглотила толпа пассажиров, несущихся резвым галопом от своих машин к эскалаторам станции «Элуайф», исполинской пещеры из бетона и стальных конструкций, конечного пункта красной линии бостонского метрополитена. Спустившись вниз, Чалмерс предъявил билет и пробежал через турникет. На середине лестницы, ведущей к платформе, он услышал резкий электронный сигнал и скрежет закрывающихся дверей поезда первого маршрута. Бежавшая рядом женщина испустила отчаянный стон. Другой пассажир, высокий нервный субъект в скрипучих ботинках, неистово вопя, понесся вдоль состава, колотя свернутым журналом по закрытым красным дверям вагонов. Но поезд уже тронулся, стальные колеса загрохотали так, что несколько человек прибавили громкости в своих плеерах. Долговязый субъект оглянулся и прострелил Чалмерса таким злобным взглядом, словно тот, недостаточно быстро миновав турникет, не дал другим пассажирам успеть на поезд. Вот кретин, подумал Чалмерс и взглянул на часы. Было восемь двадцать две. Двадцать три минуты до его остановки, девять минут пешком до здания компании, две минуты на лифте — и ровно в девять он будет сидеть за столом в своем кабинете. При том, конечно, условии, что поезд, как положено, подойдет на второй путь не позже чем через четыре минуты. Не без самодовольства Чалмерс напомнил себе, что, в отличие от нервного типа с журналом, он сумел так рассчитать время поездки, что может позволить себе опоздать на первый поезд, не опоздав при этом на работу. Но вдруг, забеспокоился он, не придет вовремя поезд, прибывающий на второй путь? Правда, такого никогда не случалось прежде, когда он пропускал первый поезд, однако сама возможность определенно существовала. Проведя пальцем по усам, Чалмерс, продолжая спускаться по лестнице, снова посмотрел на часы. Не стоит терять попусту оставшиеся в его распоряжении четыре минуты. Впрочем, он замедлил шаг и положил пятьдесят центов в кружку бездомной женщины, сидевшей на ступенях у стены. Женщина до боли напомнила старую преподавательницу музыки, которая учила его играть на пианино.
— Спасибо, добрый господин, — сказала женщина.
— Прошу вас, не надо благодарностей, — смущенно ответил он.
— Я всегда благодарю тех, кому повезло больше, чем мне, — крикнула женщина вдогонку поспешившему дальше Чалмерсу.
Людская волна захлестывала, напирая и толкая со всех сторон, пассажиры отпихивали друг друга, стремясь первыми протиснуться к краю платформы и раньше других попасть в вагоны следующего поезда. В считанные секунды на ходу поглощались сдобные булочки, рулеты, крутые яйца, бананы, кофе и крекеры. Некоторые пассажиры старались разворачивать газеты, но, стиснутые со всех сторон толпой, оставляли безнадежные попытки и довольствовались тем, что тупо смотрели на подвешенное над будкой дежурного по станции табло, по которому проплывали составленные из светящихся точек последние новости и точное время. В свете подземных флуоресцентных ламп вздернутые кверху лица приобретали желтоватый восковой оттенок.
Если бы даже в таком бледном желтом свете люди взяли на себя труд внимательно вглядеться в глаза Чалмерса, то они, несомненно, заметили бы в них легкую окаменелость и странную неподвижность — признаки надвигающегося неблагополучия. Но люди не обращали на него ни малейшего внимания, занятые обдумыванием своих дел и чтением составленных из точек слов, бегущих по дисплею табло. Сам Чалмерс чувствовал себя в прекрасной форме, если не считать обычных мелких недомоганий, которые начинают преследовать мужчину старше сорока, пожалуй, склонного к полноте, но ни в коем случае не страдающего ожирением. Билл взглянул на часы. Восемь двадцать три. Он протолкнулся к киоску. Словно защищаясь от сильного ветра, какая-то женщина в легком льняном костюме прижалась к прозрачной стене будки и энергично инструктировала невидимого собеседника в трубку сотового телефона. Чалмерс невольно отметил, что телефон у нее более миниатюрный и красивый, чем его собственный. Подумав, он извлек из кейса свой мобильник. Начав набирать нужный номер, вдруг поймал себя на том, что до сих пор испытывает потрясение от встречи с нищенкой на лестнице. Ее несчастье удручало, и он стремился избавиться от неприятного чувства, как можно быстрее нажимая кнопки. Сначала он позвонил Дженкинсу, чтобы удостовериться, что все необходимые документы будут готовы к встрече, назначенной на девять пятнадцать. Все было в порядке. Отключившись, Чалмерс приподнялся на цыпочки и вгляделся в темноту туннеля второго пути. С потолка туннеля над рельсами свисали сотни горевших красным светом неоновых трубок. Одна была сломана и мигала, как лампочки на рождественской елке. Раздался зуммер его мобильного телефона. Два человека раскрыли свои кейсы, думая, что телефоны звонят у них.
— Мистер Чалмерс, это опять Роберт. Вы не сказали, нужна ли вам для встречи папка Лемана.
— Нет, не нужна. Спасибо, Роберт.
— Я просто хотел удостовериться, что все в полном порядке, мистер Чалмерс. Мы назначили ТЭМ на десять тридцать.
Этот Дженкинс — превосходный молодой человек, сказал себе Чалмерс. Надо не забыть похвалить парня по приезде на работу. Люди и так очень редко хвалят друг друга, все готовы только критиковать. Он посмотрел на часы и набрал номер голосовых сообщений. Волны связи понеслись сквозь пространство — или где вообще путешествует мобильная связь? — а Чалмерс повернул голову и воззрился на цифровое табло: «8:24… Представляем новые возможности службы „Провидение“: „Провидение онлайн“… Биржевые котировки на дисплее вашего пейджера минута в минуту… Думайте… „Провидение онлайн“ — это возможность работать „всегда и всюду“… [email protected]… 8:24». Чалмерс достал из кейса карандаш и торопливо, пока электронный адрес не исчез с цифрового табло, записал его. В это время из телефона раздался монотонный женский голос: «Служба голосовых сообщений „Плимут“ будет отключена на двенадцать часов начиная с полуночи двадцать шестого июня в связи с работами по техническому усовершенствованию системы „Телеком“. Мы, как и „Телеком“, идем в ногу с прогрессом. Для вас три сообщения». Должно быть, они пришли в течение последних двадцати минут, с тех пор, как он заглядывал в голосовую почту. Залаял какой-то пес. Что здесь делают собаки? — подумал Чалмерс. Приходится все время быть начеку. На прошлой неделе он сам едва не наступил на собачий хвост. Билл принял первое сообщение. «Говорит Джаспер Ольсвангер. Мне надо поговорить с вами… Минутку… Простите, это звонок по параллельному каналу. Мне надо поговорить с вами как можно быстрее. У вас есть мой номер». Перекрывая гул голосов, музыку и собачий лай, кто-то окликнул Чалмерса по имени. Он оторвал ухо от трубки, приподнялся на цыпочки и увидел кричавшего в двадцати футах. Теперь человек улыбался и призывно махал рукой.
— Слышу, — крикнул в ответ Чалмерс, стараясь рассмотреть голову человека в океане бледных флуоресцирующих лиц. Постепенно он узнал глубоко посаженные глаза Тима Коттера, соседа, жившего на противоположной стороне улицы. Нельзя сказать, что Билл близко знал Коттера. Тот работал в маленьком банке где-то в деловой части города и всегда возвращался домой очень поздно, из-за чего его жена постоянно устраивала громкие скандалы. Чалмерс добродушно помахал рукой в ответ и принялся слушать второе сообщение. Кто-то толкнул его локтем так, что телефонная трубка едва не сплющила ему голову. Сосед продолжал махать рукой и кричать «Билл, Билл!» с такими интонациями, словно хотел сказать что-то
