— Не обязательно выливать, если не нравится, — сказал один. Другой прыснул.
Элспет побагровела от смущения и не отрывала глаз от залитого стола. Эдмунд помахал рукой, подзывая ближнюю невольницу; пока та вытирала стол, он бросил на двух весельчаков суровый взгляд, вспомнив, как его отец без слов приструнивал невоспитанных гостей. Такого же сокрушительного действия он не добился, но оба потупились и снова принялись жевать.
— Спасибо, что предупредил, — прошептала Элспет, кривя рот, когда невольница отошла. — Где ты научился пить вино, хотелось бы мне знать? Все, кого я знаю, не пробовали ничего, кроме эля и молока.
Менестрель Клуаран спас его от необходимости отвечать. За столами притихли. Он взял в руки арфу и заиграл: сначала быстрый кетч, заставив всех хлопать и подпевать, потом «Стенания странника». Пока прислуга собирала со столов пустые блюда, он наполовину пел, наполовину декламировал легенду об Эннвине. Эдмунд хорошо знал эту историю от своей матери, но его заворожил странный, нежный голос певца. Даже Элспет заулыбалась, когда он запел про великана, которого приняли за гору, и про поиски котелка, возвращающего мертвых к жизни. Джилберт хрипло выразил свое одобрение и послал за новой порцией горячего эля для певца.
Наконец менестрель, невзирая на всеобщий крик разочарования, опустил арфу. Эдмунд наблюдал за ним с большим любопытством. Клуаран пользовался несомненной популярностью, однако никто не хвалил его выступление напрямую, а сам он никому не навязывал свое общество. Скромно сидя на перевернутой бочке в конце стола, он молча попивал свой эль. Только Аагард подошел к нему через некоторое время для недолгого разговора.
— Вы с Клуараном друзья? — спросил Эдмунд старика, когда тот вернулся.
Аагард ответил не сразу. Казалось, он тщательно подбирает слова.
— В прошлом он мне помогал, — проговорил он. — Полагаю, я ему тоже. В тяжелую минуту он может оказаться хорошим союзником. Но своим другом я Клуарана не назову.
С утра менестрель опять утолял голод в одиночестве. Эдмунд увидел его у дальнего края очага; братья-торговцы завтракали за столом вместе с другими мужчинами из хозяйской семьи, с которыми оживленно беседовали. Эдмунд, Элспет и Аагард сидели рядом с хозяином. Джилберт очень старался, чтобы им было удобно: им предоставили отменные соломенные тюфяки в зале, где всю ночь теплился огонь, а на завтрак вволю потчевали хлебом и сыром. Тан опечалился, услышав от Аагарда, что они собираются уходить, и еще горестнее покачал головой, когда узнал, куда они направляются.
— Ты, конечно, сам себе голова, магистр Аагард, — молвил он, — но тебе предстоит далекий путь, прежде чем ты вернешь своих юных подопечных домой, к тому же из Уэссекса в последнее время приходят прискорбные вести о царящем там неслыханном беззаконии. Говорят, слуги самого короля Беотриха требуют ото всех дани, и никто не может призвать их к порядку.
— Я слышал об этом вчера от Клуарана, — сказал Аагард уныло. — И все же нам придется уйти.
Широкое лицо Джилберта просияло.
— Почему бы вам не объединиться с менестрелем? Он держит путь в Уорэм, это вам более-менее по пути. Его знают в домах танов в этих краях. Он мог бы поручиться за вас там, где к вам без него отнесутся как к чужакам.
— Клуаран скитается в одиночку, — возразил Аагард, косясь на завтракающего менестреля, ничего вокруг не замечающего. — Он не одобрит компанию… — Впрочем, по виду старика можно было заключить, что в этом последнем суждении он не совсем уверен.
Сразу после еды они были готовы отправиться в путь. Аагард прощался с Джилбертом, Эдмунд топтался у дверей, ему не терпелось уйти. Клуаран уже шагал к воротам с сумой и арфой за спиной; как Аагард и предполагал, он отправлялся в путь в одиночестве. Эдмунд не сожалел об этом. Ему не понравился проницательный взгляд менестреля. К тому же ему хотелось идти домой кратчайшей дорогой, а не странствовать вместе с менестрелем кружным путем, от дома к дому.
Не успев шагнуть в сторону от частокола, они заметили на прибрежной дороге всадника, пришпоривавшего взмыленного коня. Он торопился быстрее доскакать до поселения. Аагард задержался у ворот.
— Подождите меня здесь, — приказал он Эдмунду и Элспет и снова вошел внутрь. Эдмунд услышал, как он кого-то подзывает; немного погодя он снова появился, сопровождаемый запыхавшимся Джилбертом.
— Привет тебе, Вульф! — крикнул Джилберт, обращаясь к всаднику. — Что заставило тебя загнать коня?
Он осекся, глаза его тревожно расширились. Лицо Вульфа было смертельно-бледным, на одной его щеке красовался кровоточащий порез.
— Медуэл… — простонал он, останавливая коня.
Эдмунд похолодел. Аагард и Джилберт подбежали, чтобы помочь Вульфу спешиться. Элспет потянула Эдмунда за руку, но он не мог выйти из оцепенения.
— Я должен скакать обратно! Нам всем надо спешить туда! — настаивал Вульф. — На Медуэл напали вооруженные люди с факелами. Весь Медуэл горит!
Эдмунд вскрикнул, но никто, кажется, не обратил на него внимания. Джилберт зычно приказывал своим людям брать оружие, выходить и строиться. Аагард спешил расспросить очевидца об увиденном. До Эдмунда доносились отдельные слова: «Люди какого-то лорда, все с мечами… Это не простой налет… Они что-то требовали от старейшин, я не разобрал, чего именно. Когда они стали поджигать дома, я поскакал за подмогой…»
Эдмунд предпочел бы ничего этого не слышать. Перед его мысленным взором запылала солома, в ушах звучали истошные крики. Не выдержав, он упал на колени, обхватил руками голову.
— Эдмунд?
Над ним стоял Аагард. Вокруг суетились люди Джилберта, вооружавшиеся копьями и седлавшие лошадей. Эдмунд знал, что до Медуэла им скакать не меньше часа. Конечно, Джилберт как тан обязан был предпринять все, что было в его силах. Но смотреть на сборы отряда и в лицо Аагарду Эдмунд не мог.
— Эдмунд? — повторил старик. — Что тебя мучит, мой мальчик?
— Я все это видел… — пробормотал Эдмунд. Аагард был в недоумении, поэтому он сердито крикнул: — Я видел, как они нападают на Медуэл! Вооруженные люди, как сказал Вульф, все в одинаковой одежде, с серебряными украшениями на щитах…
Он умолк. Рассказать, как они рубили всех, до кого могли дотянуться, с легкостью, с какой мальчишки валят пшеничные стебли, у него не хватило бы духу. Тем более невозможно было поведать, как он сам принял участие в рубке, как взмахнул мечом, как его меч крушил человечьи кости…
Аагард и Элспет смотрели на него во все глаза.
— Как ты мог знать? — заговорила Элспет.
Аагард жестом приказал ей молчать. Лицо его было каменным, он не сводил глаз с Эдмунда, дожидаясь, чтобы тот продолжил.
— До ухода из пещеры мне приснился сон, — заговорил Эдмунд запинаясь. — Вчера, когда мы проходили через Медуэл, я узнал деревню, но там было так спокойно, так мирно! Поэтому я ничего не рассказал о своем сне. Решил, что мне никто не поверит.
— Я бы поверил тебе, Эдмунд, — тихо проговорил Аагард. — Ты говоришь о людях с серебряными кругами на черных щитах?
Эдмунд кивнул, и старик нахмурился.
— Я знал одного-единственного человека с таким щитом. Звали его Оргрим.
Эдмунд вытаращил на него глаза, пораженный:
— Зачем ему приказывать своим подчиненным сжигать Медуэл?
Вместо ответа Аагард окаменел, потом воздел руки, наконец, закрыл ладонями лицо.
— Он пытается смотреть моими глазами. Закройте глаза, оба!
Эдмунд повиновался. В голосе старика звучал такой страх, что его пробрал озноб.
— Я не говорил, что он принадлежит к Провидцам? — пробормотал Аагард. — Я почувствовал, как он
