Клуаран покивал, словно слова Эдмунда подтверждали его догадки.
— «Погибель знает… — продолжил попытки мальчика менестрель, — …меч». Этот меч поразил его в Снежных Краях пять зим тому назад. Наверное, Оргрим решил, что, вызвав дракона, сумеет управлять им. Вообразил, что ему будет подвластен Ледяной Дракон! — По лицу менестреля пробежала судорога, голос его стал жесток. — Безопаснее совсем ничего не знать, чем иметь мало знаний и неразумно пользоваться ими.
Он захлопнул книгу — Элспет заметила, что он старается меньше прикасаться к страницам, — и перенес внимание на стопку листков рядом.
— А это — заклинания самого Оргрима, — объяснил он, — те, что он сам создал и записал. На последних страницах он… — Клуаран осекся, уставившись на Элспет и Эдмунда. — На последних страницах он осмеливается призывать бога.
— Это кощунство! — ахнула Элспет.
— Какого бога? — воскликнул Эдмунд.
— Слушайте меня, оба! — крикнул Клуаран. — Я никому не собирался говорить, но вам придется выслушать это. Это касается тебя, Элспет. Думаю, тебя тоже, Эдмунд.
Элспет испуганно смотрела на менестреля.
— Я говорю не о том Боге, которому молятся твои монахи, — вкрадчиво продолжил менестрель, обращаясь к ней, — и не о божках, в которых верят в этих краях. Оргрим пытался призвать одного из древних богов, древнее королевств Уэссекс и Сассекс, древнее первых жителей этой земли, одного из первых властителей земли, моря и воздуха. — Речь его постепенно обретала певучесть, словно он начинал одно из своих мелодичных сказаний. — Один из этих богов возжелал завладеть не только землей, но и всем, что на ней было. Он пошел войной на других богов, чтобы забрать себе их могущество, а когда его постигла неудача, попытался истребить то, что они успели сотворить. За это они заточили его под горой далеко на Севере, заперли его дух так, чтобы он не смог наделать бед. Имя его — Локи, что значит «коварный». Заклинание превратило его в узника пылающей негасимым огнем бездны.
Глаза Клуарана потемнели:
— Землю заселили люди, придумавшие новых богов — тех, которым приносила жертвы твоя мать, Эдмунд, молясь, чтобы твое путешествие оказалось безопасным, и тех, что обитают в твоих храмах, Элспет. Старые боги померкли и сгинули, один Локи продолжал жить в подземелье, копя силы и злобу. И вот он нашел способ выбраться и проникнуть в души окружавших его людей.
— Оргрим… — прошептал Эдмунд.
— Нет, впервые это случилось лет сто тому назад, — поправил его Клуаран. — Локи нашел колдуна с черным сердцем, вроде Оргрима, и пообещал ему больше могущества, чем тот желал, в обмен на свое освобождение. — Взгляд менестреля был устремлен поверх их голов, словно он видел что-то, недоступное им. — Колдун повел в бой армии, обратился к книгам по черной магии, чтобы призвать в помощь своему воинству драконов.
— Но ведь никаких драконов на самом деле не существует! — не выдержала Элспет.
В обращенном на нее взгляде Клуарана ничего нельзя было прочесть.
— Если ты чего-то не видела, это еще не значит, что этого не существует. Люди умели их смирять и держали взаперти на далеком Севере, где никто не живет. Только самое черное колдовство способно извлечь их из-под вечных льдов. Когда колдун, вызвавший Локи, создал армию из людей и драконов, разразилась страшная война. Те, кто знал, что Локи несет только смерть и разрушение, чуть не потерпели поражение. Тогда и был выкован хрустальный меч.
— Мой меч! — вскрикнула Элспет и тут же застеснялась своей несдержанности.
— Да, Элспет, твой меч. Он был создан для того, чтобы поразить самого Локи. Ничто не является для него преградой: ни плоть, ни сталь, ни скала. Но одновременно только этот меч способен освободить Локи, разрубить держащие его волшебные цепи. Выковывая меч, мы знали, что создаем средство освободить Локи или сразить его. — Лицо Клуарана затуманилось — казалось, на него нахлынули горестные воспоминания. — Первый, кто поднял этот меч, дал Локи бой и победил помогавшего ему колдуна, но страшной ценой. Мы снова превратили Локи в пленника, а меч оказался в Уэссексе, где и хранился до той поры, пока не понадобился вновь. И вот теперь им владеешь ты.
Элспет похолодела от ужаса:
— Ты хочешь сказать, что мне предстоит сразиться с БОГОМ?
— Если Локи снова вырвался на свободу, то хрустальный меч — единственная наша надежда. Меч сам избрал тебя.
Элспет закрутила головой, не находя слов. Менестрель хотел сказать еще что-то, но его перебил Эдмунд:
— Только что ты сказал: «МЫ превратили Локи в пленника». Значит ли это, что ты участвовал в последней победе над Локи? Ведь по твоим собственным словам, это произошло сотню лет назад…
Клуаран резко повернулся к Эдмунду, и тот замолчал.
— Ты должен принять решение, — проговорил менестрель, оставив без ответа последний вопрос. — Либо ты помогаешь Элспет в ее поисках, либо возвращаешься в Новиомагус и живешь надеждой, что туда не доберутся высвобожденные Оргримом злые силы. У тебя есть выбор, у Элспет же его нет.
«Как глупы все эти разговоры о судьбе и о богах! — подумала Элспет. — Я не гожусь в героини!» В животе у нее поселился тошнотворный страх.
— Что еще я должна делать? Почему? — крикнула она. — Ведь Оргрим посрамлен! Он не получил меча, как же он теперь вызовет Локи?
— Это колдовство состоит из множества стадий. — Клуаран не отрывал взгляда от вершины холмов. При виде выходящего из кельи Кэтбара он добавил: — Я расскажу вам все, что знаю. Но не сейчас.
— От него ни слова не добьешься, — доложил Кэтбар. — Он лишился не только зрения, рассудок тоже покинул его. Не хотелось бы мне попасть туда, где он теперь витает…
— Дядя Аэлфред! — прошептал Эдмунд.
Элспет сжала его руку. Ей нечем было его утешить, трудно было даже представить, каково это — узнать, что такой близкий тебе человек повинен в таких страшных делах. Правильно ли она поступила, сохранив колдуну жизнь? Не милосерднее ли по отношению к Эдмунду было бы убить Оргрима и спасти мальчика от постыдного зрелища родного дяди, ослепленного и превращенного в безумца той самой злой силой, которую тот сам призвал?
«Таково мое предназначение!» — сказал голос внутри Элспет, и рука ее вспыхнула огнем и оцепенела, как кусок льда.
Глава двадцатая
Площадь перед домом Королевского совета была полна людьми, как улей пчелами. Многие жители северо-восточного квартала города утверждали, что видели в небе ослепительные голубые вспышки и слышали нечеловеческие вопли. Теперь они собрались, чтобы выяснить, что собираются предпринять в связи с этим король и его главный советник. Эдмунд видел по краям площади стражников, но те были растерянны, от властности, распиравшей их еще накануне, не осталось и следа. Никто из них не осмеливался подойти к возбужденным горожанам, офицеров, отдающих приказания подчиненным, вообще не было видно.
Кэтбар повел путников прямо во дворец, мимо кучек людей, пытавшихся преградить им путь. Эдмунд, шагавший за капитаном вместе с Элспет, слышал обрывки разговоров:
— …шум во дворце, невнятные крики… — говорил какой-то старик своему соседу. — Болтают, будто бы короля зарезали в постели, и теперь…
Кэтбар ускорил шаг, и Эдмунд, заторопившись за ним, не дослушал.
Стражники перед дворцом не сделали попыток их задержать. Кэтбар забарабанил в тяжелую дубовую дверь.
— Заперто изнутри, — проворчал он. — Попробуем проникнуть через ворота Стражи.
