Джон и Джордж приняли его предложение отправиться в ашрам, учебный центр в Ришикеше, у подножия Гималаев, для изучения основ медитации. Мы с Патти согласились поехать с ними. Пол, Джейн, Ринго и Морин, не будучи большими поклонниками медитации, тем не менее решили к нам присоединиться. Поездка была намечена на февраль 1968 года. Наша компания планировала провести в Индии два — три месяца.
Джон всегда со страстью и энтузиазмом брался за новое дело. Он ощущал себя чуть ли не одним из апостолов Махариши, собирался раструбить о своем намерении на весь мир и планировал посвятить всю оставшуюся жизнь исключительно медитации. Я была настроена более скептически, но сама идея и медитация как таковая пришлись мне по душе. К тому же я была рада возможности отправиться в Индию и узнать много нового. Также я надеялась, что ожидающая нас там мирная обстановка, вдали от вспышек фотокамер, пойдет нам с Джоном только на пользу.
На Рождество по телевизору показали очередной фильм «Битлз», Magical Mystery Tour. Съемки начались как эксперимент, попытка осуществить идею Пола, который предложил всем просто сесть в автобус, поехать — а дальше будь что будет. Картина обернулась первым провалом «Битлз». Критики назвали ее «занудной ерундой», американцы даже не стали покупать права на показ фильма у себя. Сюжета никакого не было, и песни были довольно слабыми. Джон назвал сей опус «самым дорогим любительским фильмом в истории кинематографа» и втайне считал, что во всем виноват Пол. Мне же это казалось несправедливым: они все согласились участвовать.
Перед демонстрацией фильма, 21 декабря, был организован прием — маскарад в королевском отеле «Ланкастер», в Лондоне. Я надела бальное платье с кринолином и выглядела барышней с конфетной коробки, а Джон выбрал образ пижона в кожаном костюме, с набриолиненными волосами. Он позвал с нами своего отца Альфа, и они вдвоем здорово напились. Вечер не удался. Я все глубже погружалась в уныние, по мере того как Джон флиртовал с другими женщинами, в том числе с Патти, наряженной в соблазнительный костюм восточной танцовщицы. Моя подруга Лулу обиделась за меня и принялась во всеуслышание стыдить Джона за его поведение. Несмотря на раненое самолюбие, я не удержалась от смеха, глядя, как миниатюрная Лулу, одетая под Ширли Темпл, устраивает выволочку «хулигану». Эта невеселая вечеринка закончилась пьяными танцами Альфа и Джона, который, кажется, успел перетанцевать со всеми, кроме меня.
Через четыре дня, в Рождество, Пол и Джейн объявили о своей помолвке. Мы все хорошо относились к Джейн и искренне порадовались за них. Джордж и Патти к тому времени уже были женаты. Они расписались по — тихому, никого не пригласив, почти два года назад, в январе 1966–го. Таким образом, Пол стал последним из четверки, кто затянул на себе супружеский узел. Мы знали, что далось ему это нелегко: Пол, как и остальные битлы, был в этом смысле обычным старомодным ливерпульцем, убежденным, что удел жены — сидеть с детьми, варить обед и ждать мужа. Джейн же ни в коей мере не соответствовала этим параметрам: по работе она бывала в разъездах не меньше, чем Пол, и жила своей собственной жизнью. Она не собиралась сидеть дома в ожидании Пола, наоборот, часто не приходила на наши посиделки, будучи за границей в очередной командировке. Но Пол любил ее. Мы знали это и были рады, что у них все сложилось.
Незадолго до отъезда в Индию Джон провел уикенд с Дереком Тейлором, бывшим журналистом, а теперь пресс — секретарем «Битлз» и нашим хорошим товарищем. Вместе с женой и пятью детьми он жил в своем большом загородном доме и от души наслаждался жизнью. Вернувшись от Дерека, Джон обнял меня и сказал: «Син, давай с тобой нарожаем еще кучу детей и будем по — настоящему счастливы».
Несмотря на нарастающее во мне ощущение, что Джон отдаляется от меня, в такие минуты мне казалось, что между нами все так же, как раньше. Джон больше не принимал наркотики и очень напоминал себя прежнего. «У нас все получится, — говорил он. — В Индии у нас будет время побыть вдвоем, и все образуется». Я очень надеялась, что он не ошибается.
В Лондоне за несколько дней до отъезда в Индию у нас состоялась встреча с помощником Махариши, на которой мы должны были обсудить детали нашей поездки. Когда мы зашли в гостиную, я увидела, что в углу в кресле сидит японка, маленькая, вся в черном. Я сразу же догадалась, что это Йоко Оно, но, боже, что она здесь делает? Неужели Джон пригласил ее? Если так, то — зачем?
Йоко представилась собравшимся и потом до конца сидела молча, практически без движения, никак не участвуя в беседе. Джон непринужденно болтал с помощником Махариши, с ребятами и, казалось, не замечал ее. Я никак не могла успокоиться: неужели он общается с этой женщиной? И вообще, что, черт возьми, происходит?
Когда встреча закончилась, Энтони ждал нас у машины. Он открыл дверцу и, к моему безграничному удивлению, Йоко первой, раньше нас, залезла в салон автомобиля. Джон посмотрел на меня, как будто не понимая, что происходит, и в недоумении пожал плечами. Он повернулся назад, поинтересовался, можем ли мы ее куда — нибудь подвезти, и Йоко ответила: «Да, пожалуйста, Ганноверские ворота, дом 25». Дальше мы ехали в гробовом молчании. Только выходя из машины, Йоко сказала: «До свидания. Спасибо».
«Да, странно, — сказала я. — Что все это значит?» — «Син, ну хочешь, обыщи меня». Джон уверял меня, что не приглашал Йоко, более того, не знал, что она будет на встрече. Однако здравый смысл подсказывал, что пригласил ее именно Джон. Но что бы я себе там ни придумывала, дожидаться объяснений от Джона было бесполезно.
Вскоре после этого случая в кипе писем от поклонников я наткнулась на послание от Йоко Джону, где она писала, что хочет, чтобы ее книга была немедленно переиздана, и что тогда сюрреализм заставит людей изменить мир, превратив его в одну большую прекрасную игру. Дальше она говорила, что боится не справиться с этой миссией в одиночку; просила прощения, что все время пишет о себе и продвигает только себя (под «собой» она имела в виду свое искусство, как я понимаю). Она благодарила Джона за его терпение, добавив, что, когда они не видятся, она часто о нем думает. И в завершение Йоко писала, что каждый раз, когда они прощаются, ее охватывает суеверный страх, что ее напористость и эгоизм могут отвратить его и они больше никогда не увидятся.
Из письма было предельно ясно, что они общаются. Вопрос только в том, насколько тесно. Я начала теребить и расспрашивать Джона, он признался, что она постоянно пишет ему, и письма и открытки, но заверил меня, что это просто сумасшедшая художница, которая хочет, чтобы он ее спонсировал: «Еще одна психованная авангардистка, желающая срубить денег за свое дерьмо. Не обращай внимания».
Проверить, лжет Джон или нет, я никак не могла. Звучало это все правдиво, однако интуиция подсказывала мне, что он чего — то недоговаривает. Впрочем, я решила пока отбросить тревожные мысли: мы отправлялись в Индию, и я хотела, чтобы время, проведенное там, стало для нас особенным.
Мы вылетели 16 февраля вместе с Джорджем, Патти, ее сестрой Дженни и нашим другом Алексом по прозвищу Волшебник. В общей сложности мы планировали провести в Индии два с половиной месяца, поэтому моя мама переехала к нам, чтобы присматривать за Джулианом. Я не любила расставаться с ним надолго, но понимала, что ему будет хорошо под опекой мамы и Дот. Мы решили, что лучше ему будет остаться в привычной обстановке, тем более что во время ежедневных многочасовых медитаций нам будет не до ребенка.
Из аэропорта мы еще несколько часов ехали на машине до учебного центра Махариши. Он был расположен в лесистых предгорьях Гималаев, живописно спускающихся к берегам Ганга. Территория центра утопала в зарослях чудесных цветов и кустарников. Лагерь был рассчитан на прием нескольких десятков учащихся, которые жили в низеньких каменных коттеджах, по пять комнат в каждом. Когда мы приехали, нас пригласили на встречу с Махариши, который выступил с речью перед многочисленной толпой людей разных возрастов, рас и вероисповеданий. Среди собравшихся здесь были актриса Миа Фарроу, Майк Лав из Beach Boys. Позже к нам также присоединился певец Донован со своим другом, коренастым парнем по прозвищу Цыган. У Донована завязался роман с Дженни, и он сочинил в ее честь песню, которая потом стала хитом — Jennifer Juniper.
Нас с Джоном поселили в комнате, обставленной по — спартански: кровать с пологом, трюмо, пара стульев и электрический обогреватель. Неподалеку находился домик самого Махариши, а также бассейн, прачечная, почтовое отделение и лекционный зал под открытым небом, где нам предстояло регулярно собираться для бесед с нашим наставником.
Мне очень нравилось в Индии, вдали от стресса и хлопот нашей обыденной жизни. Здесь не было
