России, и пока его не будет, головы подрастающего поколения останутся напичканными телевизионной галиматьей.
Любопытно, как классовая зашоренность мешает нынешним идеологам делать из одинаковых предпосылок одинаковые выводы.
Советскую верхушку периода загнивания СССР называют «малообразованными людьми, мало отдающими себе отчет в своих действиях», «личностями недостаточно высокого уровня». В то же время утверждается: «Одно из самых важных достижений 90-х годов (время распада России) – это то, что в такой достаточно зоологический период нашего развития к ведущим позициям пробились по-настоящему активные, стойкие, целеустремленные и сильные люди, материал для формирования нового ведущего слоя нации».
Можно согласиться с тем, что советская система действительно по мере вырождения (после И. Сталина) производила с каждым витком лидеров все более худшего качества, пока не породила своих могильщиков М. Горбачева и Б. Ельцина. Но утверждение, что «зоологический период 90-х годов» в России стал инкубатором выдающихся политических деятелей, смахивает на грубый перебор в подхалимаже.
Владислав Сурков является автором понятия «суверенная демократия», которое было пущено в оборот, хотя В. Путин как-то выразился, что ему не очень нравится эта формула. Во многих высказываниях президента говорится о том, что Россия должна быть процветающей страной, где живут благополучные люди. А как этого добиться, не сказал. Додумывая за своего шефа, В. Сурков пришел к мысли, что «два стратегических условия должны обеспечить долгосрочное устойчивое развитие – демократия и суверенитет». «Необходимость демократии очевидна, ведь только общество, основанное на соревновании и сотрудничестве свободных людей, может быть эффективным и конкурентоспособным. Потому что, если в обществе снижен уровень соревновательности, если оно не воспроизводит все время эффективный лидирующий класс, то у такого общества не получится ничего». И далее: «Быть самостоятельной нацией для начала просто выгодно. Если мы не будем управлять собой сами, а передоверим это все, так сказать, транснациональным корпорациям, мощным неправительственным благотворительным организациям, которые спят и видят, как бы нас похитрее благотворить и подороже облагодетельствовать, делать им больше нечего. В такой ситуации нам будут оставлять на жизнь столько, сколько считают нужным они, а не столько, сколько бы хотели оставить у себя мы».
Эти идеологические изыски поражают своей наивностью и простотой.
Разве можно серьезно говорить о соревновании и сотрудничестве свободных людей, если в российской демократии нет равных стартовых возможностей для родившихся граждан. У одних в качестве наследственного приданого имеется семейный капитал, родственные, деловые и клановые связи, свободный выбор любого платного образования, а у других ничего похожего, кроме данного Богом разума, доброго характера и чистой души. Недаром еще в XIX веке предшественники социалистических учений считали сам институт наследства высшей формой несправедливости. Одни полагали необходимым бороться за уничтожение самого принципа наследства, другие же считали разумным облагать наследства высоким прогрессивным налогом, который бы снизил его влияние на судьбу отдельной личности. Чтобы убить в зародыше даже саму возможность возобновления общественной дискуссии по этому вопросу, во время второго срока администрации В. Путина был принят закон, по которому отменяется всякое налогообложение наследуемого имущества, независимо от его размеров. Только депутаты-коммунисты пытались отделить скромные наследства простых граждан («личное имущество» по марксистской терминологии) от крупных буржуазных состояний («частная собственность»), но их легко задавила большинством голосов «Единая Россия». Простые граждане, замученные бюрократическими мытарствами при оформлении наследства, восприняли закон как благо, даже не подумав о том, что он гарантировал, прежде всего, неприкосновенность крупных состояний.
Что же касается «суверенитета» как условия устойчивого развития России, то спорить с этим нельзя, хотя этого самого «суверенитета» при СССР было куда больше, чем при «демократии». Сейчас, как признает В. Путин, иностранцам принадлежит почти 30% нашей нефти, они владеют более чем 30% акций РАО «ЕЭС», зарубежные инвесторы контролируют крупный пакет акций «Газпрома». Еще недавно Международный валютный фонд контролировал составление и исполнение государственного бюджета России. Подавляющая часть золотовалютного запаса России хранится в ценных бумагах Запада. Да и сам В. Сурков признает. «Если мы не получим доступа к современным технологиям Запада, то мне представляется, что модернизация России невозможна». О каком суверенитете можно говорить, если Россия на 45% зависит от поставок продовольствия из-за рубежа, и малейшее повышение цены на порошковое молоко на мировом рынке мгновенно аукается почти двукратным ростом цен на молочные продукты в России, как это произошло в октябре 2007 г.
К сожалению, нынешняя российская «элита», выпячивая свою заботу о государственном суверенитете, думает совсем о другом. Она заботится о том, чтобы ее никто не посмел обвинять в нарушении прав человека, о том, чтобы на нее не распространялись общепринятые представления о демократии, свободе печати, борьбе против коррупции, преступности и т. д.
Российская власть, не терпящая никакой формы контроля над собой со стороны своего народа, болезненно реагирует на любые попытки состарены мирового сообщества обратить ее внимание на нарушения законности. Если в Страсбургском суде скопилось такое количество жалоб российских граждан на свое собственное государство, которое намного превышает число исков от граждан всех остальных стран Западной Европы, то наше правительство под предлогом защиты суверенитета намерено пресечь административными мерами этот поток. Кремлю совсем не нужны, например, наблюдатели из Европы за ходом наших выборов. Если в 2003 г. за нашими думскими выборами наблюдали 1163 «контролера», то в 2007 г. мы решили допустить только 350 (из них из Европы – 70), время их пребывания в России сократили с семи недель до четырех. Это тоже проявление заботы о «суверенитете» в нашем, российском, понимании этого слова.
Если проследить по выступлениям Путина за первые восемь лет его правления, что же больше всего его заботило в плане консолидации общества, то обнаружится, что это были отношения между богатыми и бедными и отношения между различными нациями и народами, населяющими Россию. Межнациональные проблемы к тому же, чаще всего, являются в большой степени отражением и социальных проблем.
Многократно, в своих ежегодных посланиях Федеральному собранию, В. Путин так или иначе касался этих проблем. Послушайте, что он сказал в 2006 г.: «С переменами начала 90-х были связаны большие надежды миллионов людей, однако ни власть, ни бизнес – не оправдали этих надежд.
Более того, некоторые представители этих сообществ (оказывается, что «власть» – это тоже некое «сообщество»), пренебрегая нормами закона и нравственности, перешли к беспрецедентному в истории нашей страны личному обогащению за счет большинства граждан».
«Работая над великой общенациональной программой, которая призвана дать первостепенные блага широким массам, мы действительно наступали кое-кому на «больные мозоли» и будем наступать на них впредь. Но это – «мозоли» тех, кто старается достичь высокого положения или богатства, а может быть того и другого вместе, коротким путем – за счет общего блага». Хорошие слова. Жалко только, что не я их придумал (аплодисменты), – Франклин Делано Рузвельт, президент Соединенных Штатов Америки, 1934 год».
Вся разница между Ф. Рузвельтом и В. Путиным состоит в том, что первый говорил и делал, а второй только цитировал первого. За 8 лет администрации В. Путина не было предпринято ничего, чтобы выровнять до разумных пределов социальный раскол россиян. Разрыв между богатыми и бедными, создавшийся в ходе приватизации государственного имущества, не только не сократился, но даже возрос. В. Сурков горестно признает: «Если отношения между богатыми и не очень богатыми людьми (так он называет бедных) в нашей стране не нормализуются, у нее нет будущего.
Мы должны сделать все для того, чтобы эти отношения гармонизировать, хотя это очень трудно. Гораздо проще стать на популистскую точку зрения: «Бей богатых! Все отнять и поделить!». Ни в коем случае нельзя этого делать при всей кажущейся соблазнительности.
Нужно беречь наш бизнес-класс, лелеять его и заботиться о нем, а долг богатых – платить налоги и уважать общественную традицию и мораль».
