серьезное, страшное и… непоправимое. Шагнула навстречу, на губах застыл вопрос, хотела обнять…
Серый резко отстранил ее, быстро разулся – на ботинках были налипшие комья грязи, – прошел в кухню, рванул на себя дверцу холодильника. На нижней полке стояла едва начатая бутылка водки. Не спрашивая, достал ее, налил себе чуть ли не полный стакан и молча залпом выпил. Тяжело выдохнул, уткнул нос в рукав куртки и тяжело присел на стул. Сидел с минуту, глядя словно в никуда. Лариса не решалась ни о чем спрашивать, стояла тихонько в дверях, ждала неизвестно чего.
Наконец Серый поднял голову, посмотрел на нее мутным взглядом и произнес:
– Можешь праздновать победу. Маринки больше не будет.
У Ларисы расширились глаза. Чего-то подобного, связанного именно с Маринкой, она и ожидала, едва увидела Серого в дверях. Думала о том, что сама только что, несколько минут назад, мечтала о подобном варианте, но… Но она не хотела этого! Нет, нет, это не всерьез! И Серый совсем не то имеет в виду, она просто вообразила себе неизвестно что, накрученная собственными фантазиями! Но почему тогда так дрожат его руки? Почему такой странный, непонятный взгляд, какого она никогда не видела у него раньше? Почему он, небольшой любитель спиртного, сегодня пришел с резким запахом алкоголя?
Лариса порывисто подошла к столу, остановилась резко от взгляда Серого, спросила с дрожью в голосе:
– Постой… Ты же не хочешь сказать, что…
– Именно это я и хочу сказать. Ее нет и больше не будет. И все! И не закатывай еще ты мне истерик! Как вы меня достали обе, надо было бросить обеих к чертовой матери!…
…Спустя полтора часа Лариса расхаживала взад-вперед по узкой комнате, вскидывала руки и качала головой, пытаясь прийти в себя.
– Это невозможно! Это конец! Ты представляешь, что ты наделал?
– Она сама меня довела! – мрачно отвечал Серый.
– Нет, ты хотя бы понимаешь, что ты наделал? Понимаешь?
Лариса подскочила к нему, сидевшему на диване, нагнулась, заглядывая в лицо. Тот отстранился неприязненно.
– Ты понимаешь, что ты и меня в это впутываешь? Что со мной будет? Что будет с нами? Ведь это не может так остаться!
– Замолчи! – резко произнес он и ухмыльнулся какой-то хищной усмешкой, которой раньше Лариса у него не видела. – Все будет путем. Никто ничего не узнает, я уже обо всем позаботился.
– Но как, как это может быть? – всплеснула руками Лариса и схватилась за голову.
– Хватит причитать! – прикрикнул он. – Лучше послушай, что я придумал. Есть у меня идея – гениальная! Она, кстати, решает разом и мои проблемы, и твои.
И Серый рассказал Ларисе свой план. Та выслушала, округлила глаза, запротестовала:
– Это невозможно! Нереально! У тебя ничего не получится!
– Получится! И не у меня, а у нас. Тебе тоже придется сыграть свою роль. На тебя, собственно, ставку и делаю. Никто, кроме тебя, не подойдет, я уж думал…
Он вдруг осекся. Но Лариса слушала внимательно и не могла не обратить внимания на последнюю фразу.
– То есть ты меня используешь просто как какой-то материал? – проговорила она.
Серый слегка смутился, но быстро взял себя в руки, обрел привычную уверенность.
– Не придирайся к словам, – уже мягче произнес он. – И вообще не заморачивайся всякой ерундой. Думай о себе. Ты только представь, как все удачно получится.
И он нарисовал ей будущую картину. В пересказе Серого все и впрямь выглядело очень просто и даже заманчиво.
– К тому же это все ненадолго, – продолжал он убеждать Ларису. – Каких-нибудь три-четыре месяца, пока никто не чухнул, – и все! И уедем с тобой вместе подальше отсюда. Я, честно говоря, по горло сыт этой столицей. А заработанных денег хватит, чтобы осесть где-нибудь в тихом месте и жить себе спокойно. И все! Все концы в воду, понимаешь? Никто не догадается! Главное, быстро все провернуть. И тебе свою роль сыграть так, чтоб комар носа не подточил! А ты справишься, я в тебя верю. Да и встряхнуться тебе не помешает, а то закисла совсем. А ведь ты еще молодая, красивая… Да и талантливая! Ты что, забыла, на что способна? Только надо правильно этим распорядиться, грамотно.
Серый заговорил ласково, убедительно, он уже не отстранялся от Ларисы, притягивал ее к себе. И та поддавалась, размякала, таяла от его слов…
В самом деле, не так уже все и сложно. К тому же ничего особо криминального, если вдуматься, в этом нет. Особенно в ее роли. В конце концов, все можно списать на розыгрыш.
– Маринку все равно уже не вернешь, – подытожил Серый. – Пускай ее имя хоть нам послужит. На благо.
«На благо, на благо!» – застучало в висках у Ларисы.
Именно эти слова она потом повторяла изо дня в день, когда реализация плана уже началась, и довольно успешно. Ларисе даже понравилось. И в самом деле, ничего сложного. С ее-то способностями, о которых она в последнее время стала забывать. В общем, Лариса была даже благодарна и судьбе, и Серому за то, что все сложилось именно так. Про Маринку она старалась не вспоминать.
Глава первая
Тихим июньским утром у генерал-лейтенанта Орлова на душе было под стать погоде: спокойно, мирно и солнечно. Собственно, в тот день он был вовсе не генерал-лейтенантом, а просто Петром Николаевичем Орловым, человеком предпенсионного возраста, который в свой законный выходной решил выбраться за город. Причем выбраться не так, как обычно, – на дачу, с сумками, тележками и женой и внуками в придачу, – а в одиночестве, с легонькой плетеной корзинкой в руках и небольшим полиэтиленовым пакетом, в котором лежали бутерброды и термос с чаем. Корзинку Петр Николаевич прихватил, поскольку собирался пройтись с ней по небольшому лесочку. Излюбленным местом для таких прогулок для Орлова был поселок Хорошаево.
Прошлую неделю лили дожди, потом наступило тепло, близкое к жаре, и местные любители потянулись в леса и посадки в надежде побаловаться первыми грибочками. Не отстал от них и Петр Николаевич. Любил он не спеша побродить с корзинкой. Пожалуй, даже сам процесс собирания грибов нравился ему куда больше, чем их последующее приготовление и поедание.
В такие минуты он забывал о мирской суете, полностью погружался в тихую, немного таинственную атмосферу леса, вдыхал аромат листьев, ягод и травы, прислушивался к загадочным лесным звукам, так непохожим на городские! Нравилось ему отгадывать, что это такое застрекотало вдруг где-то слева – кузнечик ли, другое какое насекомое или маленькая зверушка… Гадать, что за пташка зачирикала на дереве, а следом присоединились к ней и вторая, третья, и вот уже целый птичий хор поет на разные лады, перекликается, словно легонько теребит уши… Орлов не очень-то хорошо разбирался в лесной живности, но природу любил – как животных, так и растения. Относился бережно: грибы срезал аккуратно острым ножичком, веток не ломал, птиц не пугал, а уж о том, чтобы разбрасывать мусор, и говорить нечего. Петр Николаевич лес уважал. Он даже представлялся ему каким-то строгим, почтенным старцем, который зорко наблюдает за каждым, кто решил посетить его владения. Если человек с добром пришел – наградит, если со злыми намерениями – накажет, да так, что на всю жизнь запомнит.
Орлову невольно вспомнились истории, которые он слышал еще от своего деда, всю жизнь прожившего в сельской местности. Дед отлично знал все окрестные леса, относился к ним с почтением и рассказывал о том, что происходило с людьми, которые приходили в лес с потребительской целью. Орлов тогда слушал эти рассказы хоть и с интересом, но воспринимал их как сказки. Теперь, по прошествии многих десятков лет, он понимал, что дед был прав в главном: обижать лес нельзя, относиться к нему нужно как к человеку.
В своих воспоминаниях Петр Николаевич не забывал о грибах. Завидев бугорок под листвой, осторожно ворошил, смотрел, не спрятался ли там крепкий удалец груздь. Осматривал пни в поисках тонконогих опенков, находил под елями гладеньких, глянцевых маслят. Шел не торопясь, иногда присаживался отдохнуть, глотнуть чаю из темно-бордового, в клетку термоса. Чай заваривал обычный, купленный в ближайшем супермаркете, из тех, что привык пить дома каждый день. Но почему-то здесь, в лесу, даже его вкус казался каким-то особенным.
Уходили в небытие заботы, хлопоты, ежедневные проблемы… Казалось далеким и нереальным Главное
