— Мне чертовски жаль, что мы возвращаемся, приятель.
Стронгтейл молчал, наслаждаясь пейзажем восточного побережья, покрытого высокими холмами, зеленеющими после зимних дождей, почти сплошь заросшими густым кустарником с яркими душистыми соцветиями.
Вивиан подбежала к Стронгтэйлу, прижимая к груди несколько маленьких мячиков. Глаза девочки горели радостным любопытством.
— Пожонглируй, пожалуйста, — попросила она.
— С радостью, — ответил абориген и подбросил нехитрые снаряды в воздух. Стронгтэйл обладал необыкновенным искусством оригинального жанра, где требовалась исключительная реакция и ловкость. Наверное, отчасти это объяснялось строением его тела он был похож на кенгуру с птичьей головой и длинными, словно у обезьяны, руками. Однако Трэйкиллу, проведшему среди аборигенов всю свою жизнь, короткое покрытое бурой шерстью тело приятеля представлялось куда более красивым и опрятным, чем тела иных представителей его, человеческой расы.
Стронгтэйл жонглировал самозабвенно, слегка приоткрыв тонкий клюв, издавая ряд самых немыслимых звуков, которые не смог бы имитировать ни один землянин, затем, переходя с удивительной легкостью на язык людей, сказал:
— Мы совершили удивительно приятное путешествие, Дэвид, и я рад, что у нас есть предлог его повторить.
— Да, мы повторим его, — худощавое лицо Трэйкилла озарила улыбка.
— Поразительно, — сказал Стронгтэйл. — Более двухсот лет наш народ скитался по материку, не подозревая, что совсем рядом существует совершенно фантастическая культура мореплавателей и строителей. Мы сможем теперь открыть новые торговые пути, наладить отношения с соседями, и все благодаря построенному вами, землянами, мореходному судну.
Стронгтэйл говорил по-английски вполне разборчиво, ведь после векового контакта с землянами жители Митры, населяющие побережье бухты Желаний, почти все понимали, а самые способные научились говорить. И каждый ребенок с земной базы отлично понимал сложные звуки, издаваемые аборигенами. Вместе с тем вся жизнь обитателей Митры сильно отличалась от земной цивилизации. Хотя все это не казалось удивительным, ведь общество Стронгтэйла имело ярко выраженный доиндустриальный характер, и ему была чужда эксплуатация, милитаризм, войны и множество других негативных явлений, от которых страдало когда-то человечество на Земле.
Иногда аборигены немного раздражали Трэйкилла своей чрезмерной вежливостью, сочетавшейся у них с необычайной физической силой и живостью характера. Дэвид и не мечтал о лучшем напарнике, чем Стронгтэйл, считая, что ему явно недостает честолюбия, ведь он помогал в строительстве первой на Митре яхты исключительно ради развлечения, почти что от скуки, словно не понимая значения мореплавания в жизни своего народа.
«Все-таки Митра — это их планета, — думал Трэйкилл. — Мы живем здесь исключительно потому, что предки Стронгтэйла оказались достаточно гостеприимными и на редкость незлобными существами, позволив нашим предкам создать на Митре свою базу. И если они отказываются от земных технических новшеств, считая их чуждыми, то это их личное дело. Возможно, я просто завидую их простоте, неназойливой жизни».
Трэйкилл задумчиво посмотрел на вершину Принцессы, окутанную изумрудной дымкой, подсвеченную солнцем, и подумал, что настоящее земное солнце он видел всего один раз на видеомониторе оно было странное, маленькое, жесткое, торопливое.
Показался мыс Желаний, издалека напоминающий земной городок, но на самом деле представляющий из себя скопление нескольких сотен саманных домиков с красными черепичными крышами, возвышавшихся над причалом, у которого стояло с десяток суденышек.
— Знаешь, Дэвид, мне очень хочется сойти на берег поскорей, чтобы повидаться со своим племенем, — сказал Стронгтэйл, качнув птичьей головой, и добавил: — Но думаю, мы поступим опрометчиво, если не позавтракаем у «Рич-ин-Пис».[3]
— Перестань, лицемер, — ответил Трэйкилл и рассмеялся. Признавайся, ты просто чертовски по ней соскучился? По ней и по ее стряпне. Сказать откровенно, приятель? Я тоже не откажусь там позавтракать.
Яхта подходила к причалу, и то, что судно движется без всяких парусов и иных приспособлений, не вызывало у жителей Митры, мирно сидевших в своих суденышках, ни малейшей доли удивления. Аборигены, очевидно, думали, что люди для того и существуют, чтобы изготавливать вот такие странные вещи.
— Дэвид, я хотел бы иметь такую же большую яхту.
— Зачем? Ты в любой момент сможешь воспользоваться этой.
— Я знаю, но после того, как я расскажу соплеменникам о своем прекрасном путешествии, многие из них захотят со мной прокатиться. Тогда потребуется не один год для того, чтобы все они смогли испытать это удовольствие. Нужна хотя бы еще одна яхта.
— Так построй ее, дружище, а я, по мере возможности, буду тебе помогать. Ты сможешь купить для нее новый двигатель, изготовленный в Трикваде.
— А чем я должен за него платить? Мне придется слишком долго трудиться, чтобы отработать этот двигатель.
Стронгтэйл поудобнее устроился и задумчиво сказал:
— Нет, Дэвид, меня впереди ждет множество приятных вещей прогулки по дремучим лесам, теплые солнечные пляжи, песни под звездами. Или игры с твоим ребенком. — И он подбросил в воздух десяток упругих шариков, что привело Вивиан в неописуемый восторг.
Яхта пришвартовалась к. причалу, и сразу же началась оживленная работа — все вещи приводились в порядок, часть их упаковывалась, чтобы удобнее было передвигаться по суше. Несколько местных жителей бросили удить рыбу и приняли самое деятельное участие в высадке. Дэвиду показалось, что аборигены чем-то взволнованы, но те работали молча, перетаскивая тюки к прибрежной полосе дока по шаткому деревянному настилу.
Трактир «Рич-ин-Пис» был тесноват, но в нем уже собралось несколько местных жителей, которые оживленно пересвистывались о чем-то своем, сидя у стойки бара, изготовленной из целого ствола редкого красного дерева. Трэйкиллу показалось, что аборигены разговаривают несколько более возбужденно, чём обычно.
— Хэллоу! — произнесла Леонора, прикрыв за собой дверь.
— Мы вернулись специально, чтобы отведать вашей вкусной похлебки.
— И пива, — поспешил добавить Стронгтэйл. — Не забывай про наше прекрасное пиво.
Рич-ин-Пис выпорхнула из-за стойки. Ее большие янтарные глаза выражали волнение. В баре все стихли, все с нетерпением ждали, что скажет хозяйка.
— Вы не слышали последних новостей? — пропела она.
— Нет, наш приемник вышел из строя на обратном пути, — ответил Трэйкилл. — А что случилось?
— Из вашей заоблачной страны прилетел корабль, и они говорят, что вы можете возвращаться обратно домой. Как странно. Надеюсь, вы пожелаете вернуться и посетить нас?
Трэйкилл смущенно посмотрел на ее пушистые трехпалые ручки, на светящиеся печалью глаза и подумал: «Хорошо что эта птичка не понимает. Это будет поездка в один конец». Он смутно ощутил, как Леонора крепко сжала его холодную ладонь.
Кан и Трэйкилл. смотрели с холма Триквада на закат, сверкающий бронзой и золотом над океанским простором.
Трэйкилл вздохнул:
— Я всегда мечтал построить настоящую, большую шхуну и пойти до самых Южных Ворот. Вот это было бы плавание!
— Удивительно, почему местное население до сих пор этого не сделало, — сухо заметил он. — Думаю, у них есть для мореплавания и время, и средства. Да и торговать там было бы намного выгоднее, нежели на пустынных сухопутных путях.
— Мы неоднократно советовали им сделать это, но все тщетно. Пытались даже подать личный
