— А кто еще постоянно переодевается и переобувается? Кто живет в пяти кварталах отсюда и ездит на работу и с работы на такси? Кому еще пришло бы в голову довериться сучкам с седьмого этажа, которых ты считаешь очень милыми? И кто так и не научился менять бумагу в копире и пользоваться метро?
— Ну, пожалуй… Что мне делать?
— Ничего. Ты должна понять, что здесь творится. Не верь девицам с седьмого этажа, но и не беспокойся насчет них. Притворяйся, что не читала статью, но помни, кто ее написал. Некоторое время тебе придется нелегко, однако правда заключается в том, что у тебя прекрасные идеи и твое место в этом журнале. Руфь приходит конец. Она знает, что идет ко дну, и хочет утянуть тебя за собой.
Руфь наверняка полагала, что ты дашь редакторам достаточно оружия против себя, но и не надеялась, что ты сама их отыщешь. Ей даже не пришлось бросать тебя волкам, ты сама к ним пришла. Я такого еще не видела.
— Ты в последнее время не общалась с моей сестрой? Я думаю, что эта статья — плод взаимонепонимания.
Мы сидим, обсуждая статью, и тут из кабинета выходит Руфь, широко улыбаясь.
— О, вижу, ты уже читала. Прекрасно. И как она тебе?
— Думаю, надо отыскать эту тварь и немедленно уволить ее.
Руфь пристально смотрит на меня, но я поворачиваюсь к зеркалу и начинаю причесываться. Она возвращается в кабинет, с грохотом захлопнув за собой дверь.
— Дай пять, — говорит Ронда, и мы отправляемся обедать.
Я и не подумала сообщать Ронде, что мы со Стэном договорились встретиться в обувной кладовой.
Мы едим в парке на другой стороне улицы. Ронда рассказывает мне довольно гнусные истории, как вокруг нее одни девушки ежедневно подставляют других.
Я спрашиваю, как она умудрилась продержаться здесь так долго, а Ронда объясняет, что умеет не напрашиваться на неприятности.
— Почему же у меня не получается так жить?
— Честно говоря, ты совершенно не разбираешься в людях.
— Я знала, что тебе можно доверять, — оправдываюсь я.
— Да ладно, ты всем веришь!
— А вот и нет.
— А вот и да.
— Ты права. Верю. И как мне выжить в таком гадюшнике?
— Все будет хорошо. У тебя настоящий талант, детка.
Интересно, не курит ли Ронда дома сигары?
Мы едим быстро, потому что моей подруге надо вернуться на рабочее место, но я задерживаюсь, чтобы позвонить Зое.
— Привет.
— Привет.
—
— Какая статья?
— Ну, про меня написали.
— Кто?
— Ты их не знаешь.
— Разумеется, я их не знаю, но ты по крайней мере можешь сказать, как их зовут… и где они живут.
— Не могу. Слишком ужасно.
— Про что эта статья?
— Говорю же, про меня. Поэтому я и расстроилась.
— Хлоя, хватит скармливать мне обрывки информации и ждать, что я немедленно помогу. Мне нужна хотя бы парочка фактов. Ответь на два вопроса: кто написал статью и что в ней говорится?
— Ладно. Дело в том, что редакторы написали про меня огромную статью, что я в точности как Анна Бакстер.
— Во «Все о Еве»?
— Боже мой, ты читала статью?
— Хлоя! Я строю догадки!
— Отличная догадка.
— Что еще там говорилось?
— Что я не умею пользоваться копировальной техникой.
— Это правда?
— Отчасти.
— Полагаю, тебе не стоит обращать на статью внимания, но не забудь послать мне копию.
— Правда? Думаешь, не обращать внимания?
— Именно.
— И все?
— И все. Кстати, не забудь прислать заодно их имена и адреса.
Я возвращаюсь в здание и вижу Стэна в окружении Блэр, Слоун и Кортни. Девушки смотрят на него как на божество. Я пригибаюсь и стараюсь пробежать мимо, однако не выдерживаю и оборачиваюсь. Тогда он замечает меня. Мы встречаемся взглядами… Мне не следует разговаривать с ним при девицах. Я останавливаюсь у киоска с прессой, и через несколько секунд он оказывается у меня за спиной.
— Где ты была? — спрашивает Стэн. — Я больше часа ждал тебя в чертовой кладовой.
— Ужасный выдался день. Нельзя, чтобы нас с тобой видели вместе, особенно сейчас, — объясняю я, стараясь не шевелить губами: вдруг кто-то из девочек умеет читать по губам.
— О чем ты? Разумеется, ничего страшного, если нас увидят вместе. Не драматизируй ситуацию.
— Не драматизировать? Боже мой! Видимо, ты даже не догадываешься, что здесь происходит. Это настоящий гадюшник. Я сейчас не могу вдаваться в подробности, но девушки… Не важно, оставь меня в покое, ладно? Если нас увидят вместе, моя жизнь превратится в ад. И кстати… Я! Ненавижу! Когда! Мне! Говорят! Что! Я! Драматизирую! Ситуацию!
— Я все равно не намерен оставлять тебя в покое, так что возьми себя в руки и объясни, что происходит.
— Ну вот, еще и Руфь идет… Уйди! Пожалуйста, уйди!
Стэн и не думает уходить, поэтому я сама направляюсь к лифту, так и не купив конфет. Он ловит меня уже возле дверей.
— Куда ты? Не убегай от меня.
— Придется. И не указывай мне, что делать.
Я быстро захожу в лифт. Стэн пытается шагнуть за мной, но двери вовремя закрываются. И хорошо. Не успевает он обернуться, как его окружает верный гарем.
На моем стуле огромная куча папок и записка:
ПЕРЕСТАВИТЬ В МОЙ АРХИВ В ПОДВАЛЕ К КОНЦУ ДНЯ. РУФЬ.
Нет проблем. Здесь всего лишь полторы сотни листов и ни подобия инструкции, как отыскать ее личный архив в подвале. Я хватаю кипу бумаг и спешу вниз. Все складывается удачно. Сегодня нет ничего желаннее, чем спрятаться в подвале до конца дня.
Как только я спускаюсь в подвал и открываю дверь, то вижу Джо и почему-то сразу всхлипываю. Он самый родной для меня человек в этом журнале, а я всегда начинаю плакать при виде родных.
Я плачу, пока из носа не начинает течь, а лицо не делается красным и мокрым. Неудивительно, что Джо не хочет подходить ко мне слишком близко. Мой друг подает мне несколько салфеток, а я рассказываю ему про статью, про девочек из редакторского отдела и про Руфь. Он садится на складной металлический стул, качая головой.
