расшитых золотыми галунами сюртуках на небольшой эстраде в окружении деревьев и деревянных стульев. Марта с детьми долго сидели там, слушая, как оркестр играет бравурные военные марши.
Во время паузы Марта услышала, как у Джорджи урчит в животе, и решила, что им пора перекусить. Вокруг башни располагалось несколько ресторанов, но все они выглядели дорогими. Пожалуй, стоит подыскать заведение попроще.
— Мне кажется, что картофель с рыбой будет в самый раз, — сказала Марта. Сама же она решила ограничиться чашкой чая и хлебом с маргарином — нет, не с маргарином, а с
Подкрепившись, они отправились на прогулку по берегу моря, чтобы съеденное улеглось в животе. Сняв башмаки и носки, дети подбежали к краю воды — причем Лили пожаловалась, что она «холодная как лед». А Марта стала собирать ракушки и морские камешки, чтобы отвезти их домой и сложить в банку, которую потом можно будет поставить на подоконник как напоминание о чудесном дне, проведенном в Нью-Брайтоне.
Набив карманы, она проследила, чтобы дети вновь обулись, и вернулась с ними к башне, на этот раз со стороны ярмарочной площадки. У Марты остались деньги только на то, чтобы прокатить Лили и Джорджи на игрушечной железной дороге с крутыми подъемами и спусками, купить три рожка мороженого и вернуться на пароме домой.
Они плыли обратно. Джорджи положил голову матери на колени, с другого бока к ней прижималась Лили, и ее согревало драгоценное тепло их маленьких родных тел. Слипающимися от усталости глазами она следила за солнцем, огненный шар которого тускло просвечивал сквозь вечернюю дымку, медленно опускаясь к горизонту, и его отражение дробилось на быстро темнеющей воде.
В Кингз-корт их ждало письмо от Джо. Лили принялась читать его вслух.
— Что такое лекция, мам? — спросил Джорджи.
— Не знаю, родной мой.
Лили заявила, что тоже не представляет, о чем идет речь, и стала читать дальше.
Когда Лили умолкла, Джорджи испустил радостный вопль.
— Он пишет: «раньше, чем можно было ожидать». Так что совсем скоро наш Джо вернется.
Марта готова была поклясться, что от счастья сердце не помещается у нее в груди. Это письмо стало прекрасным завершением поистине чудесного, благословенного дня.
В понедельник Марта с нетерпением ждала Кейт под навесом зоомагазина и, едва завидев девушку, радостно замахала письмом.
— Оно от нашего Джо, из Франции! — выдохнула она.
Кейт схватила Марту за руки.
— Мне хочется поскорее прочесть его! — Она взяла Марту под руку и потащила за собой. — Но сначала давайте закажем кофе.
Пять минут спустя, сидя за столиком в кафе на Центральном вокзале, Кейт оторвалась от письма.
— Он скоро может вернуться домой, — проговорила она. Ее глаза сияли. — Ох, Марта, это было бы замечательно.
— Мне до сих пор не верится, — пролепетала Марта. — Прошлой ночью я не могла заснуть, думая о Джо. Как только он вернется, я тут же сдеру с него эту военную форму, и не успеет он оглянуться, как я надену на него старую одежду. А если война еще не закончится к тому времени, как ему исполнится восемнадцать, я привяжу его к кушетке, чтобы он и шага не смог ступить за дверь.
— А как же Франк? — напомнила ей Кейт. — Ему ведь уже семнадцать, не так ли? Разве вы не станете возражать, если он пожелает вступить в армию?
— Разумеется, стану, но Франк из тех, кто хорошо знает, что почем в этой жизни. — Ей не хотелось объяснять, чем в данный момент занимается ее старший сын. — Он ни за что не согласится пойти в солдаты за жалкий шиллинг в день, подвергаясь опасности быть раненым или убитым. — Марта содрогнулась при мысли о том, что с ее Джо может случиться что-нибудь из того, о чем она только что говорила. Только не теперь, когда он вот-вот должен вернуться домой.
После ухода Марты не прошло и минуты, как кто-то опустился на ее место за столиком.
— Вы наверняка чем-то очень довольны, мисс Келлауэй, — сказал Клайв Декстер. Он выглядел потрясающе в коричневом твидовом костюме и вязаном галстуке.
— Это из-за того, что Джо возвращается домой, мистер Декстер, — ответила Кейт, стараясь справиться с внезапно нахлынувшим чувством удивления и радости при его неожиданном появлении.
— Рад слышать. — Он улыбнулся, но она заподозрила, что думал молодой человек совсем о другом. Он лишь делал вид, что радуется вместе с нею. Но ведь она же любит его! При виде его красивого бледного лица, лукаво изогнутых губ, прямого носа безупречной формы, находящихся в такой близости от нее, Кейт стало не по себе. В животе у нее возникла сладкая ноющая пустота. Девушка так часто заглядывала в секретариат колледжа в надежде, что Клайв оставил ей записку, что там на нее уже смотрели с недоумением и жалостью. Ни одной записки, кстати, за все время так и не появилось.
— Вы искали меня? — осведомилась Кейт.
Нельзя сказать, что его ответ польстил ее самолюбию.
— В некотором роде. Собственно, я искал Марту. Она уже ушла или вы еще ждете ее?
— Ушла.
— Мне просто стало интересно, возымело ли какой-нибудь эффект мое письмо в Военное министерство.
— Если бы оно принесло хоть какие-нибудь результаты, Марта наверняка сказала бы мне об этом. Между прочим, она получила письмо от Джо. Из Франции.
— И он написал ей, что возвращается домой?
Девушка кивнула, жалея, что Клайв не проявляет к ней и половины того интереса, который вызывали у него Джо и Марта. Кстати, разве они не договорились обращаться друг к другу по имени? Но она ни за что не станет называть его Клайвом, пока он упорно именует ее «мисс Келлауэй».
Молодой человек оживленно потер руки.
— Когда это случится — то есть когда он вернется домой, — я устрою в его честь вечеринку. — Он добродушно взглянул на нее. — Разумеется, вы тоже приглашены, мисс Келлауэй.
