Это был внушительный, величественный особняк, раскинувшийся на обширном участке рядом с себе подобными. В саду стояли статуи и росли необыкновенные цветы, красивее которых Марте еще не доводилось видеть. Здесь повсюду шелестели листвой деревья самых разных форм и оттенков, некоторые из них уже оделись в золотистые тона осени. Кругом работали люди: копали землю, стригли траву, мыли окна.
На всех углах дома Катбертсона возвышались башенки, на подъездной аллее стоял автомобиль, а на передней лужайке на ветру полоскалось полотнище флага, о котором ей говорили. Сквозь оконные стекла было видно, как внутри ходит служанка, смахивая метелкой из перьев пыль с мебели. Марта решительно двинулась по дорожке, подошла к высокой арочной двери и потянула за шнурок колокольчика. Изнутри до нее донесся мелодичный перезвон, и дверь распахнулась. На пороге стояла горничная в строгом черно- белом наряде, точная копия той, что орудовала метелкой из перьев. Горничная внимательно оглядела Марту с головы до ног.
— Вход для слуг с той стороны, — процедила она, презрительно оттопырив губу.
— Я не служанка, — высокомерно ответила Марта. Она надела серое платье, шляпку с красной лентой и вполне приличные, пусть и тесные, полусапожки и не понимала, почему ее приняли за прислугу. — Я хочу видеть генерала сэра Стэнли Катбертсона.
— Вам назначено? — столь же высокомерно осведомилась горничная.
— Нет.
— В таком случае вы не сможете увидеть его.
Горничная вознамерилась захлопнуть дверь, но Марта сунула ногу в щель.
— Если вы не проводите меня к нему немедленно, я останусь стоять снаружи и буду дергать за шнур до тех пор, пока вы не впустите меня.
— Я вызову полицию, — пригрозила горничная.
Прежде чем Марта нашлась что ответить, из глубины коридора долетел чей-то голос, очень похожий на детский.
— В чем дело, Полли? Что там происходит?
— Здесь какая-то женщина хочет видеть хозяина, мисс Ровена. Я сказала ей, чтобы она зашла с другой стороны.
— Посетители отца обыкновенно не входят в дом с другой стороны, Полли. Будьте любезны, впустите леди.
Дверь отворилась, и Марта шагнула в мрачный полутемный коридор, бросив тяжелый взгляд на растерянную горничную, которая, скорчив обиженную физиономию, удалилась. Оказалось, что голос принадлежит девушке лет четырнадцати или пятнадцати от роду в простом черном платье и с черной лентой в блестящих светлых волосах. Марта решила, что у девушки траур, и зеркало в коридоре, завешенное черной тканью, лишь укрепило ее в этом предположении.
— Здравствуйте. — Девушка протянула Марте руку. — Меня зовут Ровена Катбертсон. Боюсь, отец не очень хорошо себя чувствует, поэтому никого не принимает. Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Я миссис Росси, Марта Росси. — Она пожала руку девушке. — Нет, не думаю, что вы сможете мне помочь. У меня личное дело к вашему отцу. — Было бы решительно неуместно высказать дочери генерала все то, что она собиралась сказать самому генералу.
Девушка прищурилась.
— Вы случайно не работали у нас нянечкой, когда я была маленькой? Мне кажется, что я вас помню. — На лице у девушки появилась горькая улыбка. — Полагаю, вы пришли, чтобы выразить отцу соболезнования по поводу того, что случилось с Гидеоном. Это очень мило с вашей стороны, но вы можете передать это мне, его дочери. Гидеон был не просто моим братом, а еще и лучшим другом. Я никогда не перестану скорбеть о нем и жалеть, что его нет рядом.
— Мне очень жаль, — запинаясь, пробормотала Марта. Из слов Ровены она поняла, что Гидеон, сын генерала, умер. Интересно, он был единственным сыном у сэра Стэнли Катбертсона или нет? Быть может, Гидеон тоже служил в армии?
— Поминальная служба по Гидеону состоится в первое воскресенье декабря в церкви Святого Луки, что находится рядом с перекрестком Рейнфорд-джанкшен. Нам сказали, что тело его мы не получим — он погиб от разрыва снаряда, и его тело разлетелось на куски, так что похорон не будет. Именно это больше всего и расстроило отца — тот факт, что мы больше никогда не увидим нашего Гидеона, даже мертвым. — Ровена изо всех сил старалась не расплакаться. — Вы приехали поездом? — Марта тупо кивнула в знак согласия. — В таком случае вы легко найдете церковь.
Марта снова кивнула:
— Благодарю вас. — Ровена, похоже не обратила внимания на то, что гостья не произнесла и двух слов.
— Большое вам спасибо за то, что пришли, — печально проговорила девушка. — Я бы предложила вам чашечку чая, но к отцу с минуты на минуту должен прийти доктор. Бедный папа, уже целый год он страдает ужасной болезнью легких, и новости о Гидеоне буквально подкосили его. — Она открыла было дверь, но потом тут же захлопнула ее. — Я только что сообразила, вы ведь наверняка последний раз видели Гидеона еще маленьким. Хотите взглянуть, каким он стал сейчас, по крайней мере, до того, как его разорвал на куски немецкий снаряд? — Не дожидаясь ответа, Ровена удалилась в ближайшую комнату и вышла оттуда с фотографией в серебряной рамочке. На снимке был изображен молодой человек в военной форме, который так походил на повзрослевшего Джо, что теперь уже Марта едва не расплакалась.
— Здесь ему двадцать лет, — с горделивой улыбкой пояснила Ровена. — Ну, разве он не самый красивый молодой человек на свете? Моя мать могла бы им гордиться. Но она умерла после моего рождения — хотя, разумеется, вам об этом известно, не так ли?
— Я скорблю вместе с вами о вашей утрате, — пробормотала Марта, до глубины души тронутая тем, как мужественно Ровена справляется с обрушившимся на нее горем. — Надеюсь, вашему отцу станет лучше. — И это были не просто слова, она действительно так думала.
— О, я тоже очень надеюсь на это! Если папа умрет, то в целом свете у меня не останется ни одного родного человека.
Марта едва ли не бегом проделала обратный путь до Рейнфорд-джанкшен, где села на поезд, идущий в Ливерпуль. То, что генерал Катбертсон потерял сына, ни в коей мере не уменьшало его вины перед Мартой за то, что погиб ее Джо, но сейчас она просто не могла встретиться с ним лицом к лицу и высказать ему все, что думает по этому поводу. По крайней мере, не сейчас, когда он был в трауре и смертельно болен.
Пожалуй, она до конца еще и сама не осознала собственной утраты. Неужели и ее Джо разорвало на куски так же, как и сына генерала? Или же его застрелили? Увидит ли она его когда-нибудь снова или его так и похоронят в безвестной могиле во Франции? И как он мог оказаться в гуще сражения, если сам написал, что ожидает отправки домой? Сможет кто-нибудь ответить ей на эти вопросы? Альби Ллойд тоже не вернулся домой, и никто не знает, жив он или мертв. Марта решила, что обязательно должна узнать, что случилось с Джо, иначе сойдет с ума.
— Вот странность, — удивленно пробормотала однажды утром миссис Келлауэй, вскрывая почту. — От Клайва Декстера пришло письмо, в котором он извиняется за то, что не сможет пообедать с нами в воскресенье. Но я совершенно точно помню, что мы не приглашали его. Не мог же твой отец позвать его на обед, не сказав мне об этом?
Мистер Келлауэй мыл во дворе машину.
— Это я пригласила его, — призналась Кейт. — Как и я, Клайв ужасно расстроился из-за Джо, вот я и пригласила его на ланч, чтобы немножко отвлечь. И заодно отвлечься самой. Но он не смог прийти, потому что едет в Лондон к своей невесте.
— Ох, родная моя. — Миссис Келлауэй помрачнела. — Я так хотела, чтобы у вас все получилось. А с этой девушкой из Лондона у него серьезные отношения?
— Ради всего святого, откуда мне знать об этом, мама? Вряд ли он станет обсуждать со мной свою невесту, верно? Все, что мне известно — это ее ужасное имя, Леттис.
— А мне представляется, что Леттис — милое и свежее имя.
