подумала Суинь. Однако за этот год торговля между отдельными провинциями Поднебесной сильно уменьшилась. Сторожевые посты и заградительные укрепления, возведенные на внутренних границах уделов, сильно затрудняли доставку товаров и передвижение купцов. Тканей такой искусной выделки невозможно было найти за пределами столичных городов Чанъаня и Лояна[8] .
Как странно, что у Ли Тао оказалась столь редкая и дорогая женская одежда, словно специально приготовленная для нее. Лин Суинь снова пришли в голову ее первоначальные подозрения, однако ничто в поведении наместника не говорило о его чувственных желаниях — за исключением той краткой вспышки у реки.
«Драгоценная супруга» Божественного императора никогда не сможет стать любовницей другого мужчины — даже если переживет покойного императора на сто лет, она всегда будет принадлежать ему одному. Так гласит закон.
— Тетушка, должно быть, решила, что наместник и я — любовники, — попробовала нащупать почву Суинь.
Пожилая женщина поджала губы и осторожно накинула светло-розовую шелковую одежду на стоящую в углу комнаты расписную ширму.
— Ваш хозяин не предупредил вас, что я приеду, так? Верная служанка опять не удостоила ее ответом.
— Какой наряд выберет госпожа? — спросила она в свою очередь.
Старушечьи глаза воодушевленно скользнули по переливающемуся, сверкающему морю ярчайших цветов и оттенков. Когда-то тетушка тоже была молодой девушкой и в глубине души сохранила любовь к изящным, прелестным вещицам.
— Какое неслыханное нарушение приличий — бывшая наложница и военный наместник провинции. — Суинь снова попыталась вызвать тетушку на откровение.
Тетушка, с трудом переступая, шаркая по устланному коврами полу комнаты, подошла, чтобы приподнять занавес.
— Хозяин Ли выразил желание поговорить с госпожой этим утром.
В приоткрытое окно хлынул поток солнечного света. Суинь церемонно присела, наблюдая за тетушкой, снова приблизившейся к ней.
— А что скажет тетушка, если я признаюсь ей, что наместник привез меня как пленницу?
— Госпожа задает слишком много вопросов. Ей следует быть одетой, прежде чем хозяин Ли покинет сей дом.
Очевидно, Ли Тао вовсе не заботили возможные скандальные слухи, и Лин Суинь не могла ничего поделать с безоговорочным одобрением тетушкой поступков своего господина.
Суинь выбрала одежды из светло-розового шелка и проследовала за тетушкой к ширме для переодеваний. Руки тетушки едва двигались, когда она натянула на госпожу Лин вышитую рубашку и надела сверху юбку и рубашку с длинными широкими рукавами. Когда же тетушка нагнулась, чтобы расправить складки пышной шелковой юбки, Суинь хотела попросить пожилую женщину не беспокоиться о такой ерунде. Удивительно, что в доме не оказалось молоденьких служанок, способных помощь старушке справиться с почти непосильной для нее задачей. Похоже, у наместника Ли не было ни жены, ни семьи. Дворец казался настолько пустынным, что слышен был скрип каждой половицы.
Почти как в ее доме у реки.
Тетушка расправила концы малинового пояса и повязала его вокруг талии Суинь так, чтобы края небрежно свисали. После этого пожилая женщина подвела Лин Суинь к зеркалу.
— Волосы госпожи густые и черные, как чернила. — Тетушка нежно провела по ним гребнем. — Она счастливица.
Придет время, и она станет седой и согбенной, как тетушка, подумала Суинь. Кожа ее покроется морщинами, прекрасные черты исказятся до неузнаваемости. Возможно, только тогда обретет покой бывшая «драгоценная супруга».
— Тетушка должна знать, что я не любовница наместника Ли. Я встретила его всего лишь неделю назад. Мы даже никогда не разговаривали. — Лин Суинь попыталась поймать в зеркале выражение глаз старой служанки, но тетушка не поднимала головы, полностью погруженная в свою работу. — Я верна памяти Божественного императора.
— Хозяин всегда был верен Божественному императору, — произнесла тетушка.
— Но не императору Шэню.
Суинь поморщилась, когда тетушка дернула ее волосы, скручивая их в узел. Острая шпилька из слоновой кости больно царапнула кожу. Не стоило рассчитывать здесь на поддержку, подумала она.
И еще мучительнее оказалось ей сознавать ту смертельно опасную игру, ставшую частью и условием выживания при императорском дворе. Кому можно довериться? Кто ей поможет? Суинь училась делать правильные ходы с тех пор, как еще ребенком ее забрали из дома, купив за сотню медных монет — обычная стоимость невесты.
Лицезреть госпожу Лин было все равно, что присутствовать на искусном представлении. Она сидела перед ним в гостевых покоях, грациозно сложив руки, полностью скрытые в широких рукавах ее одеяний, — изящный бутон персика на фоне бесцветных стен. Подчеркнутый изгиб ее губ казался слишком совершенным, чтобы быть естественным.
— Я размышляла. — Лин Суинь взглянула на наместника, поднеся к губам пиалу. — Вам нужна не я.
— Что же мне нужно? — задал он встречный вопрос.
— Я всего лишь символ. Овладеть мной все равно что… — она бросила на Ли Тао косой взгляд, — все равно, что овладеть неприятельским штандартом. Какой еще интерес может быть у военачальника к презренной наложнице?
— Презренной… — задумчиво произнес Ли Тао.
Он откинулся немного назад, пристально изучая Суинь. Само изящество и красота — она была прекрасна. Это зрелище абсолютного совершенства слепило глаза — больно смотреть, но еще мучительнее отвернуться. Мягкий, чувственный рот и выразительные глаза. Один только вид кремовой кожи ее нежной шейки заставлял его пальцы нестерпимо жаждать прикосновения.
— Когда-то вы услаждали своей красотой посетителей квартала удовольствий Лояна, — заметил он.
— Очень, очень давно, наместник.
— Лоян хранит много секретов.
Улыбка тронула губы Лин Суинь. Она улыбалась, потешаясь над ним. И в то же время для него.
— Вино и музыка — вот и все секреты.
Эти слова сопровождались мелодичным смехом, однако в ее взгляде Ли Тао почувствовал холодный расчет. Притягательная и соблазнительная. Каждый жест бывшей наложницы сулил невысказанные возможности. Каждое ее движение словно убеждало ослабить бдительность, тогда как сама Лин Суинь всегда оставалась начеку. У наместника не хватало терпения играть в эти игры. — Мне не нужна наложница.
Эти слова прозвучали безучастно, хотя лишь стоило ему только представить эту женщину в своей постели, как все внутренности буквально скрутило в узел. Он ощутил внезапный приступ мучительной боли.
Лин Суинь плотно сжала губы. Она поставила пиалу, громко звякнувшую во внезапно наступившей тишине о деревянный столик.
— Я ничего не предлагаю.
— Говорят, одного вашего взгляда достаточно, чтобы мужчина оказался у ваших ног, — заметил Ли Тао.
Лин Суинь подперла кулачком подбородок с любопытством, прекрасно отдавая отчет, какое впечатление производит на него.
— Также говорят, будто я соблазнила императора и погубила империю.
— Чушь. — По мере этого обмена репликами его пульс забился быстрее и внутри потеплело. Ему это
