самом деле, там понравится, к тому же, в любом случае, он ничего не теряет.
Собираться он начал прямо с вечера: достал из шкафа костюм, который надевал последний раз около десяти лет назад на какое-то торжество, нашел за стопкой наволочек новую рубашку, еще в упаковке, тоже чей-то подарок, просмотрел все имеющиеся галстуки и с грехом пополам подобрал более-менее подходящий.
Среди пришедших на собеседование Денис был едва ли не самым старшим, но зато выгодно отличался от большинства деловым и даже немного консервативным видом. Большинство из претендентов были в крутом молодежном прикиде, а один, по виду студент младшего курса, вообще заявился в рваных джинсах и футболке с изображением рок-группы.
Совершенно неожиданно дело пошло. Дениса взяли сперва на обучение, затем он практиковался в качестве стажера под присмотром «старшего товарища». И, самое удивительное, в качестве страхового агента он чувствовал себя на месте.
Первая зарплата оказалась, конечно, не шикарная, но она была намного больше того, что Денис обычно зарабатывал на помойке. И при этом не надо проводить целые дни, копаясь в мусорных кучах, где, помимо полезных предметов, может оказаться все что угодно…
Тем же вечером Денис выкинул такое, что соседка, «случайно» заглянувшая к нему в комнату, долго не могла придти в себя, возмущенно ахая и крутя пальцем у виска.
Дело в том, что в памяти новоиспеченного страхового агента совершенно неожиданно всплыло одно из детских воспоминаний. В их семье был довольно экстравагантный, но, тем не менее, любимый всеми обычай. Раз в неделю вся семья в праздничной одежде собиралась за столом, накрытом белой скатертью и сервированном по всем правилам. Звучала негромкая классическая музыка, иногда на столе были свечи и букет цветов. Денис вспомнил, как играли искорки света на хрустальных фужерах, какой восхитительно чистой была туго накрахмаленная скатерть.
Больше всего на свете ему хотелось оказаться там, за этим столом! Но куда пойти: к родителям, так замучат разговорами «за жизнь», а бывшая супруга превратит торжественное мероприятие в романтический ужин при свечах. Друзья, те просто не поймут: для них пиво с сосисками в какой-нибудь забегаловке — это уже банкет. А почему бы не попробовать устроить себе праздник самому?
Сразу после работы Денис зашел в магазин и купил куру-гриль. Гарнир к ней был приобретен в «Макдональдсе» — картофель-фри в красивом фирменном пакете. Для праздничного ужина полагалось хорошее вино, но на что-нибудь достойное денег уже не хватало, а покупать дешевку, достойную алкоголиков из подворотни, было решительно ниже его достоинства. Поэтому пришлось остановить свой выбор на виноградном соке, самом роскошном, какой только нашелся в магазинчике возле дома.
Скатерть, как и половина вещей из комода оказалась реквизирована бывшей супругой, поэтому пришлось срочно купить новую. Конический бокал, найденный в серванте, подходил не для виноградного сока, а для сухого мартини. Но, тем не менее, стол показался Денису просто прекрасным.
Целый вечер господин Фролов наслаждался ужином, слушая классические записи на старенькой магнитоле, оставшейся еще со студенческих времен. А после этого с удобством устроился в кресле и закурил сигару, купленную специально в честь праздничного ужина. Случайно взгляд его упал на не занавешенное окно, за которым давно уже стемнело. Первые несколько мгновений Денис не узнал сам себя. Неужели это он: респектабельный господин в приличном костюме с сигарой и хрустальным бокалом на столике… А может быть там за окном «Френк Каупервуд» которого он так часто видел за стеклом витрины? Смех смехом, но это он и есть, Денис Фролов собственной персоной. Непонятно, как раньше он мог так жить: есть всякую дрянь, да еще приготовленную в чайнике, неделями не мыться и не чистить зубы?
На следующее утро он решил позавтракать, как подобает уважающему себя джентльмену. Завтрак был более чем скромным, но зато сервирован не менее тщательно, чем вчерашний ужин. Несколько дней спустя Денис обнаружил, что, когда в офис привозят обед, он стремится попасть в «обеденную комнату» одним из первых. И вовсе не потому, что он голоднее других, а чтобы не видеть грязных тарелок, оставленных на столе его предшественниками. А еще через какое-то время он так же неожиданно для себя подошел к театральной кассе и купил билет на «Лебединое озеро»…
Все было хорошо и интересно, жизнь заиграла всеми красками и все же, некоторое время спустя, начались странности. Однажды, возвращаясь домой, Денис решил сократить путь и пройти дворами. В одном из дворов стояли помойные бачки, доверху полные самого разного мусора. Сверху, в раскрытом чемодане, виднелись пластмассовые детские игрушки. Между бачками и глухой стеной без окон громоздилась старая мебель: разломанный книжный шкаф, пара продавленных кресел, письменный стол. На одном из кресел была навалена куча старой одежды — народ в массовом порядке принялся за сезонную генеральную уборку.
И тут Денис с ужасом понял, что запах, исходящий от помойных бачков, кажется ему необыкновенно приятным; более того, ему очень хочется прямо сейчас присесть на грязное ободранное кресло и начать неторопливо и вдумчиво копаться в куче старой одежды. Наверно, там можно найти немало интересного… Старушки, сидящие на лавочке, очень удивились, заметив, что прилично одетый молодой мужчина вдруг пустился наутек, едва завидев свалку. Чувствительные они какие-то, эти нынешние…
Потом начались сны: он шел по бесконечной равнине, покрытой мусором. На душе у него легко и радостно, каникулы, вечные каникулы! А сколько ценного валяется прямо под ногами и ждет, не дождется, когда он протянет к нему руку. Там, во сне, прямо перед ним проклевывались из земли и тянулись вверх целые заросли из латунных стружек и медной проволоки. Банки из-под пива бежали за ним на тоненьких ножках, распевая пронзительными голосами: «он такой хороший парень»! Старые книги и журналы слетались отовсюду, шелестя страницами, ныряли ему прямо в рюкзак, складываясь аккуратными стопками и безостановочно шурша: «соберу макулатуру — получу литературу!» Появившийся непонятно откуда Безумный Шарманщик наигрывал что-то веселое, а на перевернутой ванне крысы в разноцветных юбочках танцевали и жонглировали подгнившими мандаринами.
Запахи Помойки начали преследовать его даже наяву, появляясь в разгар рабочего дня, маня куда-то и отвлекая от служебных обязанностей. В конце концов, это стало похоже на безумие.
Решив, что сопротивляться наваждению он больше не в силах, а также, весьма кстати прочитав, что лучший способ победить страх — это посмотреть ему в глаза, Денис в одно из воскресений надел старую туристскую одежду и отправился на Помойку. Он только зайдет в свою бывшую комнату, заберет вещи, поздоровается со знакомыми и сразу назад. Ну, может быть, задержится до вечера, в конце концов, выходной у него или как? А свой законный выходной он имеет полное право проводить, где ему хочется.
Всю дорогу от автобуса он летел как на крыльях. Что-то впереди звало его, и противиться этому у Дениса не было никакого желания. Помойные ароматы тянулись навстречу, окутывая его и, казалось, встречая как лучшего друга. Все было как в преследовавших его снах и, в то же время, все было другим. Запахи… что-то они сегодня какие-то не такие, что-то изменилось, пока его здесь не было…
Взобравшись на первый же мусорный холм, Денис обнаружил, что передвигаться по этой беспорядочной, расползающейся под его весом массе стало как-то неудобно. Наступив на помятую пластиковую бутылку, он поскользнулся, упал, перекувырнулся несколько раз, чудом не напоровшись на торчащую арматуру и битые стекла, растянулся во весь рост и тут же с воплем вскочил, увидев перед самым лицом то, что когда-то было серой полосатой кошкой.
Пройдя немного, он заметил фигуру, сидящую в куче картонных коробок. Это было существо, кажется, женского пола, закутанное в вытертое пикейное одеяло в виде сари или римской тоги. Судя по «амбре», перекрывающему даже помойные ароматы, «женщина» пребывала в алкогольной нирване. «Это же Лариска-йогиня, ну и видок, а я еще считал ее симпатичной. Подойти, что ли, поздороваться… нет, противно что-то. Как можно быть такой неряхой, а еще девушка!»
Со смешанными чувствами вошел Денис в «помойный поселок». Все здесь стало каким-то другим. Дома покосились, оконные стекла стали от грязи и копоти почти непрозрачными, двери отсутствовали или держались на честном слове, а на то, что виднелось внутри, смотреть было уж вовсе неприятно: неужели так трудно хоть немного прибраться? Чем они тут, вообще, заняты целыми днями, небось, все мировые
