получилось. Вечеринка была замечательная! Портил настроение только мой брюзжащий братец. Он был уверен, что меня просто необходимо немедленно вернуть домой. Кэвин вообще не одобрял мои отношения с известным школьным сердцеедом и своим последователем Сэмом. Милли, моя кузина, дочь Анжелики, считает, что Кэвин просто ревнует, и с ней трудно не согласиться. Я сотни раз объясняла кузену, что моя дружба с Сэмом лишь юношеская влюбленность и я не собираюсь делать ничего такого, о чем впоследствии пожалею. Под конец вечеринки братец настоял на том, что сам отвезет меня домой, но все было далеко не так, как мне показалось сначала. Вместо того, чтобы вести меня домой, Кэвин свернул на объездное шоссе. Я это заметила, но лишь сонно пробурчала, чтобы он поскорее привез меня, пока не рассвело. Перспектива пробираться в спальню через окно второго этажа несильно прельщала, но и попадаться на глаза бдительному дворецкому тоже не входило в мои планы.
— Конечно-конечно, детка, — ответил на мою просьбу кузен.
Он включил спокойную музыку и в сочетании с мурчанием двигателя 'Порше' это была настоящая колыбельная. Проснулась я от яркого солнечного света, льющегося на кровать через не зашторенное окно, но не моего дома. От изумления я завертела головой, пытаясь понять, где нахожусь. Рядом мирно спал, лежа на животе и обнимая меня одной рукой за талию, Кэвин. В детстве часто случалось так, что мы засыпали вместе, но мы уже давно не дети, особенно он. Не то, чтобы я испугалась, но мысли были разные, особенно если взять во внимание то, что я ничегошеньки не помнила после отъезда с вечеринки. Осмотревшись, я поняла, что нахожусь дома у дяди Митча, в комнате Кэвина. Одета в свою одежду: джинсовые шорты, майка и на ногах босоножки. Кровать была не расстелена, даже покрывало почти совсем не смято. Кэвин в джинсах и футболке, правда без обуви.
— Чувак, почему я здесь? — возмутилась я.
— Это похищение, детка, — пробурчал кузен.
— Ты гребанный предурок! Меня же до конца дней посадят под домашний арест!
— Не посадят, — Кэвин уже сидел на постели, потирая лицо ладонями и отряхиваясь ото сна. — Не дрейфь, малая.
— Еще как посадят!
— Скажи, ты еще хочешь учиться в Лондоне?
— Ты прекрасно знаешь, что хочу! Но мне не переубедить предков, — уныло ответила я, а когда подняла на брата глаза, поняла: он что-то задумал.
Кэвин очень похож на всех мужчин рода Брум, вернее внешне он копия своей матери, но повадки и ход мыслей, бунтарство и непокорность это все от Брум. Каштановые волосы с красноватым отливом, карие с золотыми крапинками глаза, юношеская смазливость, все говорило о его будущей мужской красоте — это от его матери Клаудии Брум, одной из самых красивых и обаятельных женщин, которых я когда-либо видела.
Развитый костно-мышечный скелет, средний рост, но парень все еще продолжал расти как вверх так и вширь, — это скорее всего от деда, он у нас не маленький старикашка, не смотря на то, что дядя Митч не высокого роста и стройного сложения, впрочем как и мой отец. Папа и дядя Митч больше схожи с дедулей Обри. Мой родной дед, Эдвард Брум, а его младший брат Обри Брум — отец Митча и дед Кэвина. Семья у нас не большая, но родственников хватает.
— Кэвин, не тяни! Выкладывай уже, что задумал.
— Слушай, Алекс, тебе в этом году нужно окончательно определиться с университетом. Во Флориде есть не плохой медицинский и…
— Чувак, хватит гнать пургу! Мы это уже сотню раз пережевали. Я не хочу оставаться под неусыпным контролем моей и твоей мамочек. Эти подружки пытаются лезть всюду! Ты понимаешь?
— Но тебя не отпустят в другой город, не то, что в Штат, а о стране вообще молчу. Или…
— Или что? — заинтересовалась я.
— Ты помнишь: мы гостили в детстве у сестрицы твоей матери?
— Тетушка Анжелика! Конечно же, я ее помню.
— Я недавно виделся с твоей кузиной в Лондоне.
— С Милли? Супер, и что? — я никак не могла уловить ход его мыслей.
— Милли учится на первом курсе стоматологического отделения в том же университете, что и я. В общем мы перетерли пару вопросов и я заскочил на чай к ее мамаше. Признаться, я думал, что Анжелика чопорная старушенция, но не тут-то было. Она слегка помешена на грамматике и манерах поведения, но в целом весьма продвинутая чувиха. Ты знала, что она главный редактор одного из модных женских журналов в Лондоне?
— Ты говоришь о той самой Анжелике Браун, у которой мы были восемь лет назад?
— Я сам удивился. Она разошлась с Джорджем, ведет очень активный образ жизни, со студентами- журналистами работает. Со слов Милли, ухажеры толпами ходят. Но твоя мамуля об этом не знает. Ведь так?
— Не могу сказать, что Констанс поддерживает дружбу с Анжеликой. У них это еще со школы. К чему ты клонишь?
— Анжелика не против твоего переезда к ней на время учебы и даже согласилась замолвить за тебя словечко, — спокойно, будто это ничего не значит, проговорил Кэвин. Его озорство выдавали лишь шкодные искорки в глазах.
— Ааааа! Ты супер! Кэв, я тебя обожаю! — от восторга и неконтролируемой радости я бросилась Кэвину на шею, повалив его обратно на подушки. Не осознавая, что давно перешла все возможные рамки, я целовала его во все щеки, лоб, подбородок. Слезы радости градом катились по моим щекам, но я хохотала и продолжала целовать Кэвина. Все мое веселье прекратилось, когда он крепко обнял меня и перекатился, сменив наше расположение в точности наоборот. Теперь целовал он, но не во что попало, как я до этого, а в губы и совсем не по-дружески. Я сразу не отстранила его лишь из неожиданности такого поворота, а потом мне ужасно понравилось. Никто еще так не целовал меня. Весь мой опыт в поцелуях, показался ничтожным перед этим. Парень был очень теплый, немного сонный и безгранично сексуальный. Поцелуй не был очень долгим, без языка и прочих слюнявых атак. Застонав, Кэвин приоткрыл глаза и, как черт от ладана, отпрыгнул в сторону. Уж не знаю, что именно вызвало такой поступок: толи он осознал кого целует, толи у меня был настолько обалдевше-ошарашенный вид, а может и все сразу.
Кэв стоял возле кровати и глубоко дышал, как после марафонского забега. Мы оба зашевелились: я приняла вертикальное положение и с повышенным интересом рассматривала в зеркале кикимору огородную, а Кэвин уселся на край кровати, одевая кроссовки, и продолжил прерванный разговор.
— Скорее всего, Констанс не сразу согласится на твою учебу в Англии, ее нужно… подтолкнуть.
— И как ее подтолкнуть?
— В этом вся проблема. Главное — не перегнуть палку. Я думаю, ее нужно напугать тем, что ты совсем от рук отбилась. По-хорошему — уверен, не получится.
— И как ты предлагаешь ее напугать? Станцевать стриптиз на обедненном столе?
— Не-а. Чего по-твоему боятся все мамаши девочек? — с хитрой ухмылкой подстрекал Кэвин.
— Чего, чего?.. Да много чего!
— Больше всего они боятся, что дочурка в школьном возрасте 'залетит' от несмышленого пацана.
— Но я не…
— Я знаю, Алекс. Тебе нужно лишь заставить всех поверить, что ты собралась… э-э… замуж, — Кэвин изобразил жестом кавычки на слове 'замуж'.— Сэм, как самый большой идиот, явно сгодится на эту роль.
— Не говори так о нем! — чисто из вредности возмутилась я. Сэм и правда не особенно сообразительный малый, не смотря на то, что самый популярный парень в школе.
— Алекс, не заводись, — со смешком отмахнулся кузен. — Лучше слушай меня внимательно. Ведь тебе придется не легко. Все, что от тебя требуется, это иногда вот так, как сегодня, исчезать на ночь, но только на одну — не больше и не чаще двух раз в месяц, иначе будут проблемы. В прочем, они и так будут. Держи.
Кузен бросил мне ключи.
— Что это?
— Отмычка от моего тайного логова, сестренка, — рассмеялся Кэвин. Очевидно его забавляла моя
