— Хренасе… Это что сейчас тут, черт возьми, произошло? — ошалело спросил Бурый, тряхнув головой.
— Сработали мины…
— Это я понял… Но какие? Ведь китайцы все вынесли…
— Значит, вынесли все, что им предложили вынести, а настоящие мины спрятали понадежнее. Видимо в вентиляционные шахты или еще куда…
После такого взрыва, мало что оставившего от штурмовых подразделений, китайцы этой ночью атаковать больше не стали. Более того, накал боя на других направлениях также значительно спал, а то и вовсе стихло. Видимо китайское командование остановило наступление, чтобы разработать новую тактику.
После паузы вновь заработала ствольная и реактивная артиллерия, накрывая китайские отряды в местах сосредоточения и на марше. Так что китайскому командованию стоило торопиться с выработкой новой стратегией, потому как солдаты гибли зазря. Впрочем, никто особо и не сомневался, что китайцы станут тянуть резину.
Обороняющиеся также не теряли времени даром, перегруппировывая войска для успешного отражения вскоре последующего штурма.
Штрафники занялись своими делами. Большинство быстро перекусывали что-то из сухпайков, Вадим предпочел сначала почистить изрядно закопченное пороховой гарью оружие, чтобы не отказало в ответственный момент и только потом, поесть.
— И чего мы все тут дохнем? — пробурчал Бурый. — Ведь ясно же что китайцы нас задавят…
— А что ты предлагаешь? — поинтересовался один из бойцов второго взвода Кука по кличке Штырь. — Лечь на спину, раздвинуть ноги и получать удовольствие? Боюсь, не получится браток. Китацев слишком много…
Бойцы невесело засмеялись.
— Ну…
— Вот тебе и ну. Затрахают до смерти и никакого удовольствия, разве что китайцам.
— Но и это тоже не дело…
— Может, мы выигрываем время для ученых, что придумывают какое-то новое оружие? — включился в разговор третий солдат в очках из числа симулянтов.
Вадим не помнил ни его имени, ни прозвища. Зачем? Такие как он погибают одними из первых. Даже удивительно, что этот бой пережил. Для себя прозвал его Очкариком.
— Держи карман шире… Фашисты тоже сто лет назад надеялись на то, что ученые придумают абсолютное оружие и чем все это закончилось для них.
— Но мы не фашисты… — возразил Очкарик. — Мы на своей земле… защищаем…
— Только в этом и заключается отличие, — согласился Штырь. — В остальном все один к одному. А то, что ученые что-то придумают и это разом повернет китайскую армию вспять, так такая вероятность приближается к нулю и больше походит на голливудский сюжет третьесортного боевика, где главный герой убивает бейсбольной битой главного злодея.
— Но что же нам тогда остается?!
— Подохнуть.
— Надо было китайцам отдать то, что они требовали… все равно оно нам без надобности, — вклинился в разговор очередной участник из числа пораженцев по кличке Слизняк.
Куликов хмуро взглянул на него. За подобные речи уже можно получить по шее от особистов и командир взвода вполне может получить за компанию, за то, что не пресек. Но Вадим не пресек. После таких потерь каждый человек на счету, чтобы кого-то из них расстреливать из-за пораженческих речей. Сами подохнут.
— Думаешь, китайцы на этом бы остановились? — только спросил Куликов.
— А что, им мало?
— Вопрос даже не в том, что им мало территории до Урала, а то, что нам будет мало оставленной нам по доброте душевной китайцев территории. Сто миллионов человек на европейской части России. Вряд ли мы бы смогли на ней прожить. Пахотных земель там почти нет. Весь юг – практически пустыня, где уже давно ничего не выращивают. На севере для земледелия, несмотря на глобальное потепление все же еще довольно холодно и болотисто. Остаются только центральные области, а их на сто миллионов не хватит, слишком уж эти земли истощены. Погодные условия тоже оставляют желать лучшего. Ведь неурожай на данной территории, что раньше компенсировался урожаем в других регионах, станет критичным. Так что вопрос о территориях от Урала и дальше на восток это вопрос не только выживания китайцев, но и нас самих. Я уже не говорю о том, что мы теряем всю сырьевую базу для промышленности. Газ, нефть, сталь, минералы и т. д. и т. п. все окажется в руках китайцев. Все это прикажешь у них покупать? А на что? Запасов золота надолго не хватит. Кроме того китайцам самим мало… Так что пройдет еще совсем немного времени и мы быстренько сократимся до каких-нибудь десяти-двадцати миллионов человек. Спросишь почему? Отвечу. Возникновение конфликтов неизбежно, ведь выселенным людям жить негде, работы тоже нет, а скученность всегда ведет к агрессии. Всегда найдется враг… все это нас подкосит. И стоит китайцам захотеть, а они захотят – в этом можно быть уверенным, ведь они в отличие от нас быстро восстановят и даже увеличат свою численность, то им даже напрягаться не придется, чтобы взять оставшуюся территорию в свои руки, а нас окончательно вывести под ноль. В итоге мы как народ, этнос просто исчезнем, точно мамонты. А те группки, что сумеют эмигрировать за бугор, быстро растворятся, причем сами же постараются вытравить из себя все русское, даже имена сменят. Были Иванами, а станут Эванами.
— Зачем?
— Чтобы каждый встречный и поперечный не тыкал в них пальцем и не говорил: вот еще один трусливый русский, который свою страну просрал, сбежал, вместо того чтобы защитить. Эти ублюдки даже сами постараются забыть, что они русские и детям своим не скажут, кто они, где их корни…
'Корни…' – эхом прозвучало в голове Вадима.
— Тебя послушать так просто удивляешься тому, что ты тут вообще делаешь. Говоришь прямо как какой-то политрук!
Бойцы согласно тихонько засмеялись. Куликов тоже усмехнулся, но с горечью, разом вспоминая все причины, что привели его в штрафбат.
— Тем не менее, это так. Можно, конечно, сказать, что я несколько перегибаю палку, но согласись, мой прогноз недалек от истины. Этого ли будущего ты хочешь своему народу?
— Нет, но что меняет эта война, наши жертвы, если исход заранее известен?!
— Ничего. Ну разве что мы заставим себя уважать и останемся в памяти других людей как народ бившийся до конца и не преклонивший колени перед врагом. А те, что успеют избежать гибели и осядут там за бугром, будут гордо говорить, что они русские, потому как сражались до конца с врагом в двадцать раз превосходившего их по численности. Да, они побеждены, но чести не уронили. А потомки не превратятся в Иванов родства не помнящих. Нет, они будут помнить кто они, откуда и кто лишил их Родины, и будут всячески бороться с врагом при помощи экономики, политики, даже диверсионно. И кто знает, может однажды они найдут способ вернуть ее себе.
— Какая глупость…
'Хм-м… раньше я тоже так же сказал бы, — подумал Вадим. — А сейчас… а сейчас я сам почти верю в то что сказал'.
Слизняк еще хотел что-то добавить, но со стороны китайцев послышались странные звуки. Вадим сразу идентифицировал их: кто-то проверял работу динамиков ударом пальца по микрофону.
Штрафники тут же зашевелились, откладывая еду и хватая оружие, спешили к боевым постам.
— Что это китаезы еще придумали?
Бойцы напряженно вглядывались из-за укрытий в освещаемую осветительными ракетами темноту, но ничего разглядеть не могли.
Из динамиков тем временем донеслось на довольно чистом русском языке:
