видит, сейчас — неважно. Главное, путь известен.
Заливается сирена. Топот ног по коридору — все ближе и ближе.
Она не вернется в темную комнату. Ни за что.
— Не-на-ви-жу!.. — бьется в стены коридора отчаянный крик.
11.05.843, земледень
Цукка проснулась от того, что солнечный луч, проскользнувший сквозь крону дерева за окном, щекотал ей глаза. Громко щебетали неведомые птицы. Девушка сладко потянулась и протерла глаза. Потом взглянула на циферблат наручных часов, лежащих на подоконнике. Мамочки! Уже восемь утра, девятый! Ничего себе она разлежалась! Она же столько планировала сделать…
Она соскочила с постели и принялась лихорадочно копаться в сумке, разыскивая халат. Побыстрее разобраться с утренним туалетом — и за дело! В животе пробурчало. Да, еще надо позавтракать. У нее с собой ни крошки, ведь она планировала купить что-нибудь на завтрак вчера вечером. Не сложилось…
Интересно, у Дзинтона еще осталась вареная картошка с колбасой?
Она выскочила в коридор, и живот заурчал еще громче, когда в нос ударил изумительный аромат. Из двери кухни несло чудесным запахом жареного мяса и яичницы. Она прокралась к кухне и осторожно заглянула внутрь.
— Привет, госпожа Цукка! — весело сказал Дзинтон. — Сильна ты дрыхнуть, однако! Я уже собирался возле твоей двери утреннюю песню петь. Есть, небось, хочешь?
Цукка кивнула, но тут же спохватилась и замотала головой. Невежливо объедать других! И вообще, именно она собиралась его обедом угощать.
— Раз хочешь, значит, заходи, — Дзинтон подцепил вилкой кусок жареной ветчины. — Я тут с утра в город сбегал, еды немного купил, так что присаживайся. Только умойся сначала, засоня.
Девушка открыла было рот, чтобы категорически, хотя и очень вежливо, отказаться, но предатель- живот забурчал в третий раз, еще громче, чем раньше. Желудок сжало голодным спазмом, а слюна разве что не закапала изо рта.
— Э-э… спасибо, господин Дзинтон, — несчастным голосом отозвалась она. — Спасибо, но…
— Умываться и за стол, — решительно подытожил парень. — А то еда остынет.
Цукка вздохнула и покорилась судьбе.
За завтраком она как-то незаметно рассказала Дзинтону все о себе, о своей семье — отце, мачехе, брате с сестрой, о проваленных экзаменах в университет (услышав про физический факультет, парень уважительно присвистнул), о работе продавщицей… За раскрытым окном щебетали птицы, ветерок нес запахи свежей травы и цветов, весна в самом разгаре, и думать о своих проблемах страшно не хотелось. Но с Дзинтоном оказалось на удивление легко разговаривать — он не перебивал, не сочувствовал, не смеялся, только кивал и изредка поддакивал, так что слова выскакивали как-то сами по себе.
— Понятно, — сказал он в конце концов. — Не расстраивайся насчет университета. Правильно тебе отец сказал — поступишь следующей зимой. Подготовишься как следует к экзаменам и поступишь. Запишешься в библиотеку и станешь ходить туда вечерами и в выходные.
— Ага, — Цукка за неимением салфеток вытерла рот тыльной стороной руки и поднялась из-за стола. Ну, по крайней мере, она хотя бы посуду помоет. — Спасибо, господин Дзинтон, за угощение, очень вкусно. Мне пора заняться делами. Надо за сегодня еще жилье себе подыскать…
— Зачем? — удивился парень. — А здесь тебе чем не нравится? Хорошее место. Немного далековато от трамвая, но две версты — не так много. Пятнадцать минут пешком, и все. Оставайся, а? А то… — Он запнулся. — А то мне одному скучно.
Цукка нерешительно замерла.
— Но ведь здесь чужой дом, — наконец сказала она.
— Ну и что? Я же живу.
— Но как можно жить в чужом доме, не заплатив?
— Поверь мне, вполне можно, — Дзинтон подмигнул. — Кстати, никто не мешает тебе заплатить хозяевам — если сумеешь их найти.
Цукка заколебалась. Действительно, почему нет? Если можно Дзинтону, почему нельзя ей?
Но так незаконно!
Ну и что? Все равно дом никому не нужен. А она вместе с Дзинтоном может за ним присматривать — чтобы не забирались бродяги, воры, и вообще.
— Молчание — знак согласия, — резюмировал парень. — Вот и ладушки. Слушай, госпожа Цукка, а ты… м-м, не возражаешь обойтись без формальностей? Не люблю, когда господином называют. Просто Дзинтон, и все.
— Хорошо. Тогда и я просто Цукка, — откликнулась девушка. — Эй! Погоди, когда я успела согласиться остаться?
— Только что, — пожал плечами парень. — Да брось ты, все в порядке. Уйти всегда успеешь. Только у меня условие — ужин готовим через день, сегодня я, завтра ты, и так далее. Кто не готовит — тот моет посуду и ходит по магазинам. Продукты — вскладчину. Договорились?
Цукка только приоткрыла рот. Ну и нахал! Впрочем… почему бы и нет? Какая разница, на одного готовить или на двоих? Почти никакой. Зато не ежедневно, а через день.
— Договорились, — тряхнула она головой.
— Замечательно. Тогда сегодня твоя очередь посуду мыть. Ну ладно, ты пока осваивайся, а я дальше пошел мозгами ворочать. Там тренд интересный…
— Что? — удивилась девушка. — Что такое «тренд»?
— Ну, на бирже акции одной компании, похоже, вот-вот расти начнут. Нужно немного прикупить. Я же на бирже играю, чтобы на жизнь заработать. Не профессионально, а так, по-любительски. Тупо, скучно, зато пара часов в день — и можно о деньгах забыть. Мелочь, но мне хватает. А как закончу программировать искина, он вообще сам станет играть, без моего участия. Но сначала нужно современную биржу изучить как следует, давно я что-то за процессом не следил. Ну, я пошел. Если захочешь — приходи в гости, поболтаем.
И Дзинтон выскользнул из кухни. Цукка осталась стоять, глядя ему вслед. Ну ничего себе! Не человек — ураган. Раз-два, все разложено по полочкам, все понятно — знай плыви себе в кильватере.
И все-таки — почему он живет один в заброшенном доме? Кстати, так нечестно: она ему о себе все рассказала, а он ей — почти ничего. Ну, она к нему еще прицепится.
Она потерла щеки ладонями и ойкнула, когда жир с так и не вытертых толком рук остался на лице. Что же она тут не мычит и не телится? Программу на сегодня никто не отменял. Пусть даже поиск жилья отпал, но ведь столько всего еще нужно сделать!
Она поддернула рукава халата и начала собирать со стола посуду.
Карина чувствовала, как прижавшуюся к ней девчонку бьет дрожь. Солнце поднялось уже высоко, но в их убежище в глубине густых кустов стояла густая тень. Пробиравшийся сквозь листву ветерок заставлял девочек клацать зубами и еще сильнее прижиматься друг к другу.
Надо добыть одежду. Надо поесть.
Две мысли с самой ночи бились у Карины в голове. Живот то и дело сводило голодной болезненной судорогой, в носу начинало свербеть. Холодно и хочется есть. И в голове начинал копиться плотный туман, изредка охватывающий ее тугим обручем боли.
Листья на кустах густые, но не очень. Какой сейчас период?
— Как тебя зовут? — медленно, с расстановкой спросила Карина, с трудом шевеля закоченевшими губами.
Девчонка, вздрогнув, прижалась к ней еще сильнее.
— Яна, — тихо сказала она. — Яна Парака, госпожа. Рада знакомству. Прошу благосклонности.
Прошу благосклонности? Сколько времени она не слышала таких слов! От них тянуло домашним
